— Чего тебе? — спросил Сергей, останавливаясь.
— Можно посмотреть ваших лошадей?
В голубых глазах Сергея отразилось недоумение.
— А ты кто? Чего глядеть-то?
— Я конюх, как ты, из колхоза Ворошилова. Слыхал такой?
— Не, не слыхал. Далеко отсюда?
— Километров сто. Так разрешишь посмотреть лошадей?
— Смотри, мне что! Только зачем тебе? Ты ищешь, что ли, кого? Лошади пропали? Так у нас чужих нет, это я тебе точно говорю. Я своих коней по пальцам могу пересчитать, все знаю: сколько пало, сколько осталось.
И тут Алексей увидел, что из конюшни один за другим выходят Орлята! А вон и Соседка! Двоих других коней не было, но это уже было неважно.
Взволнованный, он повернулся к Сергею:
— Всех, говоришь, лошадей знаешь?
— Ну, знаю.
— А откуда у вас эта пара — серые, высокие? И вот та кобыла, вон та, с длинной челкой?
— Эти? — переспросил Сергей, помедлив.
В его голубых глазах мелькнуло какое-то соображение, но он не торопился высказать его.
— Да, эти! Эта кобыла — это наша Соседка! Соседка! Соседка! — позвал Алексей.
Кобыла вдруг подняла голову, насторожила уши. Впрочем, тут же отвернулась, вместе с другими лошадьми направилась к желобу.
— Откуда у вас эти лошади? — допытывался Алексей. — И еще должны быть два коня, Рыжий и Буланый!
— Погоди! — остановил его Сергей. — Так это ваши лошади?
Он задумался, воткнув вилы в снег, потом решительно произнес: Это ты с председателем нашим говори. Лошади эти, точно, попали к нам осенью. Сдал один мужик, откуда-то приехал, эвакуированный. Поступил в колхоз к нам.
— А где он сейчас? Он здесь? — нетерпеливо расспрашивал Алексей.
— Тот-то? Нет, он как приехал скоро, так и уехал отсюда: может, с месяц у нас жил, не больше. В Ташкент, говорит, подамся. Забрал свою жену, жена еще с ним была, и уехал. А лошади у нас остались, председатель не отдал. Иди к председателю, он тебе все сам скажет. А хочешь — подожди, он скоро сюда придет: каждое утро обход совершает.
Алексей был в затруднении: картина вырисовывалась самая неопределенная и как поступить, он не знал. Потом решил дождаться председателя на конюшне, тут и поговорить с ним. Он сказал об этом Сергею и, так как все равно делать было нечего, Алексей принялся помогать чистить конюшню от навоза, раскладывать сено в кормушки. С завистью отметил про себя, что сено здесь было хорошее, не чета тому сену, которым они кормили свою скотину.
За работой его и застал председатель колхоза «Красное знамя» — это был тот самый мужчина в черном полушубке и бараньей шапке, которого Алексей видел тогда, возле райземотдела. Председатель остановился на пороге конюшни, выражение чернобрового лица его было суровым, строгим. Заметив Алексея, громко спросил:
— Откуда работник? Кто таков?
Алексей, чувствуя робость, подошел к нему. Тут сбоку выглянул Сергей и сказал председателю:
— Это — из колхоза Ворошилова, конюх. Лошадей ищет.
— Лошадей? — переспросил председатель. — Каких лошадей? Постой, постой! Я тебя где-то уже видел!
— В райцентре, — подтвердил Алексей. — В декабре, возле райземотдела. Вы еще в санях ехали, а я бежал за вами.
Что-то смягчилось в суровом лице председателя, в глазах даже появилось подобие улыбки.
— И зачем же ты за мной бежал тогда?
— Хотел посмотреть, чьи у вас лошади.
— Вот как? Ты и сюда затем явился?
— Да.
— Ну и что ты у нас увидел?
— Своих коней. Пара серых — это Орлята, а вон та кобыла с длинной челкой — Соседка, тоже наша. Еще было два коня, но их почему-то не вижу.
Председатель невесело засмеялся.
— Смотри ты, ровно цыган отгадывает!.. Верно, было пять коней, правильно ты угадал. Было пять, да двух не уберегли. И чего же ты хочешь от нас?
— Лошади наши — значит, отдайте их нам!
— Не многовато ли?
— Нет. Я своё спрашиваю.
Председатель повернулся к Сергею:
— Слышишь, Серега, чего хочет парень: забрать у тебя серую пару и кобылицу. Как ты на это смотришь?
— А что ж у нас останется, Егор Васильевич? — вспыхнул Сергей. — У нас же лошадей — десять калек, эти только и годны на что-нибудь!
— Слыхал? — повернулся теперь к Алексею председатель. — Слыхал, какое у нас положение?
— У нас тоже не лучше… — начал было Алексей, но председатель перебил его:
— Ну, это ты можешь мне не говорить: твоего Лобова я знаю — это мужик крепкий! Лобов у вас председатель? — неожиданно спросил он.
— Лобов.
— А как звать его?
— Семен Данилыч, — удивленный этим вопросом, ответил Алексей.
— А тебя как кличут?
— Алексеем.
— Ну вот что, Алексей — божий человек, пойдем с тобой в правление, потолкуем!
Алексей поставил в угол лопату, взял свой мешок и заторопился вслед за председателем, который уже шел от скотного двора к хутору. Догнал, зашагал рядом.
Председатель молчал, изредка кидая на него внимательный взгляд. Лишь возле самого хутора спросил вдруг:
— Как они у вас пропали, лошади?
Алексей колебался, надо ли говорить председателю о своих подозрениях.
Потом решил рассказать все, как было: как сторожил ночью, как нашел бригадирову Мушку, как искал коней не там, где надо, и как убедился, что лошади не потерялись, а были украдены. Председатель все это выслушал с непроницаемым лицом.
Тем временем они подошли к высокому деревянному дому. На дверях висел замок, который председатель открыл ключом, извлеченным из кармана полушубка.
— Заходи, гостем будешь!
Они вошли в комнату с двумя столами и шкафом. По стенам стояли лавки, табуретки, на одной из них — ведро с замерзшей водой. На стене висели портреты Ленина и Сталина и лозунг: «Все для фронта, все для победы!» Алексей сел на край лавки. Председатель снял свою баранью шапку, положил на стол.
Густые с проседью волосы его были давно не стрижены, черты лица жесткие, словно вырезаны из темного дерева.
Он подошел к печке, открыл дверцу, стал засовывать в печь щепки, потом куски высохшего кизяка. Не спеша высек огонь кресалом, долго раздувал печь, так усердно, что по небритым щекам потекли слезы от дыма. Только когда затрещал огонь, председатель встал, подошел к столу и заговорил:
— Вот, Алексей, что я тебе скажу: я верю, что это ваши лошади.
У Алексея словно гора с плеч свалилась.
— Вы ж сами видите, — заговорил он обрадованно, — откуда бы я мог их знать, если б не наши!..
— Но давай говорить прямо, — жестко остановил его председатель, — вернуть их тебе я не могу!
Видя, что Алексей смотрит на него ошалелыми глазами, председатель сел рядом на лавку, положил тяжелую руку на колено ему.
— Давай рассуждать по-хозяйски: как я тебе их отдам, если у меня в центральной бригаде всего тринадцать лошадей, да и те калеки? Ты видел мое хозяйство: все, что было хорошее, — все отдали в армию. В бригадах — а бригад у меня три, вокруг разбросаны — и того меньше. Если я тебе отдам коней, с чем сам жить буду? А у Лобова, я знаю, все ж полегче с лошадьми! Теперь суди сам, могу я тебе их отдать?
Алексей молчал, не зная, что и сказать.
— Возьмем далее такой момент, — продолжал председатель. — Верю, что лошадей у вас украли. А могли они и сами уйти. Я-то думаю, что их у вас увели: мужик, который нам сдал этих коней, больно поганенький мужик был, работать не любил да и не умел. Он за этих лошадей много чего хотел для себя выторговать, да я его быстро направил! Не стал его держать, когда он снялся в Ташкент ехать, но коней ему не дал: извини-подвинься! Он свою частную шкуру спасать будет, а у меня — колхоз, на оборону страны работаем. Да и Лобову отдавать этих коней мне не резон. И документов у вас на них нет, верно?
Алексей не знал, остались ли какие документы в бригаде, и потому молчал. Председатель, видя его состояние, заключил:
— Главное, скажу я тебе, то, что лошади работают в колхозе. У вас ли, у нас ли, но работают на победу! Согласен?
Алексей кивнул. Он понял, что лошадей ему не получить, и в душе смирился с этим, тем более что логика в рассуждениях председателя казалась ему неуязвимой.
Тут председатель поднялся, прошелся по комнате, еще раз оценивающе глянул на Алексея и предложил:
— А может, и ты у меня в колхозе останешься? Парень ты подходящий, нравишься мне. Опять же, я бы тебя к твоим лошадям поставил — вот было б хорошо!..
Алексей испугался: мало того, что лошади остаются, так он и его хочет оставить!
— Что вы! Я не могу, у меня мать в колхозе Ворошилова!
— Мать можно перевезти сюда, трудно ли? Работники мне нужны.
— В колхозе Ворошилова тоже нужны! — отказался Алексей.
— Я бы условия хорошие предоставил, — соблазнял председатель.
Но Алексей твердо стоял на своем.
— Вы сами сказали: неважно где, главное — чтоб работать на победу!
Председатель не выдержал, рассмеялся:
— Смотри-ка, мои же слова ко мне острым концом повернул! Ну молодец, хвалю за находчивость!
Он нагнулся к окошку, похукал на стекло, поскреб ногтем толстый налет инея.
— Люди идут: наряд на работу будем распределять!.. Ты как думаешь день дальше провести?
— Я домой, наверно, пойду, — нерешительно произнес Алексей.
— Зачем пешком идти? Завтра с утра повезем сено в райцентр, пять тонн, с сеном и поедешь! Повезут тебя как барина. А чтоб не скучно было, помоги сегодня сено погрузить. Идет?
Алексей невольно улыбнулся: председатель был из тех людей, которые не выносят праздных рук.
— Помогу, почему ж нет! Только…
Председатель на лету уловил его мысль:
— Не ел ничего? Покормим! Вот тебе записка, — он сел к столу, на клочке синей оберточной бумаги черкнул несколько слов, — пойдешь к моей жене, она накормит. Третий дом по правой стороне! Давай, Алексей, жми на педаль!
21
На следующий день Алексей возвратился в райцентр и, не задерживаясь в нем, зашагал по дороге в свой колхоз. И снова удача: его догнал военный грузовик и подвез километров пятнадцать. Потом машина свернула в сторону, и Алексей остался в степи один.