Фаза мрачно посмотрел в злые глаза сталкера, прополоскал рот спрайтом и решительно протянул руку за бутылкой. Сделав демонстративный глоток, передал ее угрюмо молчавшему Персу. Тот протарабанил на своем языке непонятную тираду, но тоже выпил и вернул бутылку Лошади. Приготовленное ведро так и не понадобилось.
Они запили живчик водкой, потом выпили еще раз за сталкерское братство, и в глазах Фазы все поплыло. Он откинулся на кушетку, бережно пристроил на груди свой гипс из алебастра и закрыл глаза. Очередной день в безумном мире для него закончился.
На следующее утро Лошадь затеял выход в город. Фазу, ввиду полной профнепригодности, попытались оставить, но он уперся. Да, боевая единица из него неважная, но сломанное предплечье таскать рюкзак не помешает. И вообще, тягловый ишак для переноски груза нужен? Извольте, он готов. Килограммов тридцать за плечами потянуть – всегда пожалуйста.
Лошадь тяжело вздохнул и лично перевесил пистолет со своего бедра на бедро Фазы. Шансов, что тот сумеет с левой руки попасть в башку зараженного, немного, но хоть какая-то индивидуальная защита.
Сам сталкер взял лук со стрелами, забросил за спину легкий АК-74 с откидным прикладом и не забыл про «клюв», головка которого торчала над рюкзаком. У Перса остался «мосберг», применять который тот дал слово строго по команде, и в награду за понимание получил десять пулевых патронов. Общую цель похода Лошадь сформулировал мутно и неясно. Пробурчал, что надо «поднабить хабара», «пощипать жмуров» и что «нормальный сталк на базу только спать приходит». Шли, разумеется, в Архангельск, который располагался рядом, через знакомую трещину на улице Парижской коммуны.
Фаза твердо был уверен, что они с Персом выходили грамотно и осторожно, но посмотрев, как ходит Лошадь… Да они не вышли, а грубо проломились через толпы тварей, и не сожрали их благодаря удаче. С перебежками между подъездами угадали верно, но вот исполнение, как выяснилось, не годилось никуда. Они проскочили на везении, наглости и голом оптимизме. Еще колонна, что рвалась из города, выручила сильно. Собрала на себя тварей в самом узком и опасном месте.
Первая их ошибка состояла в том, что они старались выбирать дворы, полностью свободные от мертвяков. То есть вообще пустые, что являлось глупостью. Зараженные на самых низших стадиях должны болтаться обязательно – это верный знак, что рядом нету крупняка. Топтуны, руберы и тем более элита своих низших братьев обижали. Могли убить ради развлечения или, в случае неудачи на охоте, запросто сожрать. Низшие панически боялись развитых, всегда старались от них спрятаться и не оказаться на дороге.
Вторым откровением стало то, как именно сталкер передвигался по городу. Он не только делал это по-особенному, он думал по-другому. Сначала Лошадь определял точку, куда надо добежать, потом создавал на пути легкий шум и выжидал, внимательно наблюдая за реакцией неопасных зараженных. Если наблюдаемые признаки паники не проявляли, то вперед пробегал Перс, за ним Фаза, а Лошадь предпочитал двигаться последним, не позволяя мертвякам увязываться следом и избавляясь от наиболее настырных ударом «клюва» в голову. А вот если что-то на выбранном пути не нравилось, то немедленно переигрывалось все. Сам двор, направление движения и даже квартал. Все квартиры примерно одинаковы, и то, что лежит в одном магазине, можно найти в любом другом. И редко когда прямой путь является самым безопасным.
И, наконец, стрельба из лука! Максим в своей жизни принимал участие во множестве охот, но эта превосходила все. Превосходила продуманностью, драйвом и четким пониманием психологии добычи. Если бы некто щедрый после той охоты предложил ему на выбор лук или хорошую винтовку, то выбор в пользу лука был бы однозначным.
Начиналась охота с поиска квартиры. Квартира могла располагаться в любом месте, но в середине дома и не выше второго этажа. Лошадь все тщательно осматривал, располагался по-хозяйски, занимал позицию с луком возле приоткрытого окна во двор и подавал сигнал Сухробу-Персу. Тот выкидывал в окно кастрюлю, потом еще одну, еще… И на веселый грохот под их окна собиралась нечисть со всего квартала. На звук зараженные реагировали хорошо, особенно на такой громкий, как выстрел или громыхание железа об асфальт. Подтягивалось много бегунов, мог появиться лотерейщик или топтун. Если заглядывал рубер, то охотники тихо замирали и ждали, когда он удалится. Рубер – зверь мощный, умный, и не с их оружием на него охотиться.
Весь смысл охоты с луком заключался в том, что зараженные на выстрелы не реагировали вообще. Они тупо фланировали по двору, не понимая, что происходит. Тяжелые стрелы летели мимо, били в туловище и попадали в голову, сразу убивая наповал. Раненые вертелись, в ярости бросались на собратьев, но определить, откуда прилетает смерть, у них никак не получалось. Понять то, что их убивают сверху, звериный ум был не в состоянии.
Цирк продолжался до тех пор, пока у Лошади не заканчивались стрелы, и тогда в выходящее на улицу окно летела еще одна кастрюля. За ней еще, и уцелевшее зверье послушно перемещалось вслед за звуком. Двор быстро пустел, там оставались одни трупы, и Лошадь, бросив лук, готовил к бою автомат. Пора было собирать трофеи или, как говорил сталкер, «пощипать жмуров». Тщательно проинструктированный Перс кровожадно улыбался и получал наконец сигнал «на выход».
Он вылетал во двор, как демон смерти, обрушивался с «клювом» на подранков и вскрывал ножом головы поверженных врагов. Содержимое споровых мешков летело в подвешенный на поясе пакет, а Лошадь бдительно контролировал процесс через коллиматорный прицел. Фаза в это время наблюдал за улицей, подбрасывая левой рукой мертвякам новые кастрюли, не позволяя отвлекаться и расползаться по сторонам.
Наконец головы вскрыты, хабар в мешке, стрелы из трупов выдернуты, и вся компания отходит в другой квартал, пока местные зомби развлекаются с эмалированной посудой.
В тот день провели две успешные охоты, и оба раза отойти получилось без последствий. В трофеях числилось больше десятка крепких бегунов, три лотерейщика и даже топтун, которому не повезло оказаться на пути охотников. Пущенная с тридцати метров стрела попала ему точно в глаз, уйдя в голову на треть своей длины. Перса с Фазой охота увлекла, и они желали продолжения веселья, но Лошадь наложил вето и переключил энергию друзей на мародерку.
Ну, мародерка так мародерка, дело привычное и пожалуй что приятное. Добрали уже кем-то распотрошенный рыбный магазинчик, дополнив свое меню консервами из тунца, форели, крабов и лосося. Максу в рюкзак засунули десятилитровую бутыль с водой и пять бутылок виски. Еще печенье, кексы в упаковках, туалетная бумага. И черт возьми, надо же помыться! Фаза примотал сверху на рюкзак садовую лейку и алюминиевую флягу в сорок литров, намереваясь греть в ней воду. Перс на своем «станкаче» тащил два привязанных ортопедических матраса, а Лошадь – бензин в алюминиевой канистре. В «конюшню» возвращались уставшие, с нагруженными рюкзаками, но полные новых впечатлений и довольные.
Глава 11Дары улья
– Две горошины и семнадцать споранов! При этом ни одного истраченного патрона, а патроны, парни, – это деньги! Так что сегодня мы сходили за деньгами.
Наверху раздался громкий лай с подтявкиванием, и друзья вскочили с топчанов.
– Маруська! Нашла, зараза! Догнала! – обрадовался Фаза, а Перс уже карабкался по приставной лестнице наверх.
Опущенная вниз собачка сделала ознакомительный круг по подземелью и, отчаянно молотя хвостиком, упала на спину рядом со столом.
– Ох, Маруся, где же ты гуляла? – спросил с улыбкой Фаза, почесывая волосатый живот.
– Ага – Маруся! А еще – Жучка, Ведьма и Принцесса. Да все ее кликухи никто не назовет! – К почесыванию Маруськиного живота подключилась корявая пятерня Лошади с прокуренными до желтизны ногтями. – Бегает по кластерам, у сталков живчик клянчит. А вообще, занятная собачка, выручить конкретно может. Для мертвяков такая дворняжка вкусней и желанней самого толстого иммунного.
– Я знаю, собак мелкий вкуснее человека… – задумчиво пробормотал Перс, и сталкер охотно раскрыл тему:
– Вкусней, конечно. Еще как вкусней! Давно подмечено – твари больше всего лошадей и коров любят, иными словами, травоядных. Травоядные, кстати, не заражаются. Котов, собак, птиц и прочую неинфицированную живность тоже уважают. Так что Маруська ваша любому зомбарю – вроде конфеты или шоколадки.
– Даже ишак паршивый вкуснее Перса! – горестно заключил начинающий привыкать к своему новому имени Сухроб.
– Вкусней, само собой! Так что разъезжать по Улью на ишаке не рекомендуется. – Лошадь уже откровенно веселился. – Да, и вот еще чего. Все коты и мелкие собаки – наши друзья. Все, что весит меньше пятнадцати-семнадцати килограммов, не заражается в принципе.
– И крысы, значит, зверь вполне здоровый… – понимающе произнес Фаза.
А потом, пристально посмотрев на сталкера, продолжил: – Слушай, Лошадь, давно хотел спросить… Ты там с пулеметом под конец пришел или схватку с самого начала наблюдал?
– Разумеется, с самого начала. Я вас заметил, когда вы еще границу кластера перебегали.
Повисла пауза. Чесать Маруську резко перестали, она запрыгнула на топчан Фазы и свернулась там калачиком. В глаза Лошади уставились две пары глаз – Фазы и Перса.
– Если видел, зачем смотрел, чего ждал? Интересно, как мертвяк человек жрет, или патроны к пулемет жалко? – первым не выдержал таджик. Заметив на лице сталкера улыбку, осекся, выпучил глаза и с визгом закричал: – Зачем малчишь и морда скалишь? Нас мертвяк жрал, а он сматрел кино интересный, морда скалил! Абаснуй, зачем?
Лошадь, успевший во время тирады закурить, подавился дымом, закашлялся и сделал жест рукой, призывая таджика успокоиться и выслушать. Кипевший от негодования Перс замолк, а Фаза уже просчитывал варианты, как без потерь покинуть это место. После столь циничных откровений свое пребывание здесь он представлял немыслимым.