нии, то есть обо мне, но, когда приходило время платить премию, деньги уплывали «более достойным».
У входной двери я скомкано попрощалась и направилась на остановку. Не успела пройти и несколько шагов, как вдруг услышала громкий гудок. Неосознанно обернулась на звук. Напротив, на другой стороне улицы, прислонившись бедром к закрытой дверце синего кабриолета, стоял Сергей с огромным вычурным букетом цветов в руках. Наверное, эту картину я буду помнить вечно, так она меня поразила. Он словно прибыл из другого мира, другой вселенной, комично и несуразно смотрелся в модном летнем костюме песочного цвета на фоне заброшенной стройки, огороженной разрисованным покосившимся забором.
Сзади раздались пораженные «ахи». Я отвернулась и опять пошла в сторону остановки автобуса. Раздражающий гудок снова нагло и бесцеремонно нарушил тишину. Да что ж такое! Краем глаза я увидела, что мои коллеги не собирались уходить, слились в кучку и внимательно наблюдали за представлением. Сцепив зубы, красная, как рак, я решительно пересекла улицу.
– Ты что творишь? – зашипела сквозь зубы. – Зачем устроил спектакль?
Сергей, не переставая широко улыбаться, впихнул букет мне в руки и наклонился к уху, а чтобы я не отшатнулась, придержал рукой за талию. Со стороны, наверное, выглядело очень романтично.
– Спектакль не для тебя, милая моя, – прошептал заговорщицки, – это для них.
– В смысле?
– Для тех теток, которые сейчас пялятся на нас. У них в голове есть определенный шаблон, как нужно ухаживать. В него входят цветы, «мерседес» и красавец в белоснежном костюме от Армани.
– Ты не в белоснежном костюме, – нахмурилась я.
Сергей мягко щелкнул меня по носу.
– Попалась! Заметь, насчет красавца ты не возразила.
Я закатила глаза и насмешливо фыркнула.
– А теперь мы должны сесть в машину и уехать в закат. – Он галантно открыл дверцу. – Не упрямься, не нарушай протокол.
Что за невозможный человек! Ладно, мы действительно у всех на виду. Представляю, что за допрос устроят мне завтра коллеги. Настроение упало. Я неловко села на переднее сиденье, Сергей закрыл за мной дверцу, лихо перепрыгнул через задние и оказался в кресле водителя. Удивленное «ах» от Марии Николаевны я услышала даже на противоположной стороне улицы. Опустила лицо в букет и вдохнула насыщенный аромат.
– Куда мы едем? – пробормотала тихо, но Сергей услышал.
– Свидание традиционное. Сначала ужинать, потом покатаемся вдоль моря и домой.
– Но я не одета для ресторана.
Джинсы, кроссовки и старая блузка, моя рабочая одежда, совсем не подходящая для выхода. Вчера я была в платье. Пусть не новом, но все же…
– Мне все равно, во что ты одета, – ответил Сергей, даже не глянув в мою сторону. – Если стесняешься, можем по пути заехать в какой-нибудь бутик и…
– Так! Стоп! – Я решительно бросила букет на заднее сиденье и повернулась в его сторону. – Слушай, не знаю, зачем тебе это? – заметив недоуменный взгляд, пояснила: – встречать меня с работы, возить в рестораны, делать вид, что ухаживаешь… Тебя Светлана попросила?
Еще один взгляд, только насмешливый.
– То есть мои слова вчера ты пропустила мимо ушей? – хмыкнул он.
– О том, что якобы ты меня любишь? – Я тяжело вздохнула. – Дурацкая шутка. Даже если тебе так кажется… Я только предполагаю, что ты в это веришь… что меня… – Я опять запнулась и выдавила страшное слово: – любишь… Я-то тебя не люблю. И не полюблю никогда.
– Никогда не говори «никогда», – парировал он знаменитой цитатой. И добавил серьезнее: – Я не прошу в меня влюбляться сию секунду, лишь ходить на свидания. Пока. А твои слова о том, что я ошибаюсь, что мне кажется… Поверь, я прошел долгий путь, чтобы стопроцентно быть уверенным в своих чувствах.
«Ладно, – мрачно подумала я, – мне не сложно ездить с ним на ужины, но на большее пусть не рассчитывает». Я была точно уверена, что не полюблю Сергея. После Павла моя душа превратилась в выжженную пустыню. Ну, хоть вкусно поем.
Мы приехали не в «Зарю», а в какой-то маленький итальянский ресторанчик на набережной. Внутри стояло буквально пять или шесть столиков. Нас усадили за пустующий, у окна. Вид, открывавшийся оттуда, был умопомрачительный. Как можно есть, если перед глазами такая красота: сверкающий в лучах закатного солнца порт с высокими грузовыми кранами, огромными контейнеровозами, маленькими на их фоне юркими буксирами, толкающими здоровенные корабли, словно те ничего не весили.
Я залипла надолго. Очнулась, когда передо мной поставили пасту с морепродуктами и налили в бокал белое вино. Сергей с непонятной усмешкой смотрел на меня. Интересно, как долго?
– До тебя было не достучаться, поэтому я заказал для обоих, – произнес он мягко. – Надеюсь, ты ешь пасту?
– Ем, – смущенно пробормотала я, – я все ем… Ну, кроме мяса с кровью.
– Договорились, когда буду нам готовить, то для тебя лишь хорошо прожаренный стейк.
– Почему мы здесь? – Меня нервировали его слова, они предусматривали общее будущее, которого у нас быть не могло, а еще его пристальный, какой-то голодный взгляд. – У тебя же три ресторана?
– Два, – поправил он меня, – в третьем заканчивают ремонт. В связи с этим у меня к тебе предложение.
Я не донесла до рта креветку в сливочном соусе: побоялась поперхнуться. Осторожно опустила вилку, внимательно уставилась в блестевшие лукавством глаза и приготовилась слушать.
– Хочу заказать дизайн кафе в вашем ООО. И ты будешь разрабатывать проект.
– Но, – я испуганно сглотнула, – мне не дадут… Такая ответственность. И опыта у меня нет от слова совсем.
– Во-первых, опыт дело наживное, – хмыкнул Сергей. – Во-вторых, если не получится, я готов потратиться на материалы и декор пару-тройку раз для тренировки своей девушки.
На этих словах я нахмурила брови и сжала губы. Не хотелось опять выглядеть глупо, доказывая, что я не его девушка. Опять отшутится и вгонит в краску. Лучше смолчать.
– В-третьих, – Сергей очаровательно улыбнулся, – попробует кто-то мне отказать в твоем назначении на должность главного дизайнера. Иначе они вообще не увидят моих денег.
Я пожевала губами и выдавила неуверенно:
– Я могла бы сделать проект бесплатно. Пробный, так сказать. Если не понравится, тебе не нужно будет платить за него. Когда сможешь показать помещение?
– Видишь, ты уже экономишь наш будущий семейный бюджет, – рассмеялся Сергей, а я мучительно покраснела, смутившись. А потом добавил серьезнее: – Нет, дорогая моя, только официально. Тебе нужны имя, слава, портфолио. Ты же не собираешься всю жизнь прозябать в этой замшелой конторе?
«Собираюсь», – мысленно ответила я, но не произнесла вслух. Стало почему-то стыдно. Взгляд Сергея, понимающий и внимательный, казалось, видит меня насквозь. В основном он шутил, но, когда был серьезен, у меня от его слов мурашки бежали по коже.
– Я хочу, чтобы ты стала уверенной в себе, – веско сказал он. Я зачарованно уставилась в карие глаза. – Даже если сейчас ты одета в секонд-хенд, живешь в коммуналке и работаешь за минималку. Уверенность не зависит от количества денег в твоем кармане. Или от престижа. Это внутреннее состояние. И отличается это лишь тем, что, когда на тебя смотрят косо, пытаются унизить или оскорбить, это не задевает тебя. Нисколько. Тебе плевать. Потому что ты уверена в себе. Понимаешь?
Я опустила глаза и покачала головой. О чем он говорит? У него всегда были деньги, машины, квартиры. Были богатые родители, друзья, красавицы-подружки. Он не голодал и не боялся спать, ожидая, что придут душить во сне. У него было все и есть все.
– Ника, посмотри на меня.
Я медленно подняла голову. Сергей улыбался.
– Полгода назад я работал помощником повара в мелкой забегаловке в Мексике. Жил на крыше, ходил в рваных джинсах и питался отходами на кухне. Теперь представь, что я обанкротился и сейчас у меня нет денег. Думаешь, я буду выглядеть и вести себя как-то иначе? Я имею в виду не внешний вид, не одежду или обувь. А поведение, манеру разговора, его тон?
– Ты это ты, – буркнула я недовольно, – ты таким вырос, у тебя уверенность в собственных силах заложена с детства.
– Возможно. Ты не знаешь, но у меня тоже есть свои страхи и очень много. Их просто не видно. Я не показываю их. И ты сначала можешь притвориться, что их нет. А потом привыкнешь к этому ощущению.
Разговор становился все более непонятным и пугающим.
– Ладно, давай доедай, – произнес мужчина весело. – Боюсь, процесс по превращению тебя в королеву затянется надолго. Ничего, так даже интереснее.
«Пигмалион доморощенный», – ругнулась я мысленно.
И зачем ему это? Ах, да! Он же меня «любит»… Пытается сделать так, чтобы не было стыдно водить по ресторанам? Так никто его не заставляет это делать.
Еда была восхитительна. Почему я не помню, что мы ели, когда ходили в кафе с Павлом? Это было не слишком часто, но было же. Может потому, что Сергей разбирается в кухне на профессиональном уровне? Он же сам готовит, и прекрасно. Поэтому и водит в лучшие места?
Нет. Только не сравнивать! Я инстинктивно мотнула головой, вытряхивая из нее дурацкие мысли. Как я могу поставить рядом с этим мажором самого дорогого, любимого, доброго, замечательного человека, каким был Павел?
Настроение поползло вниз. Даже принесенный десерт со свежими фруктами не смог восстановить душевное равновесие. Сергей, заметив мой мрачный вид, больше не донимал вопросами и нравоучениями. Молча расплатился и отвез домой. Странно, но он не выглядел недовольным или расстроенным. Мягко попрощался, быстро чмокнул в щеку, чтобы я не успела отшатнуться, и ушел, улыбаясь чему-то. У меня возникло ощущение, что свидание ему понравилось. Или настроился на длительную осаду? Как бы там ни было, вечером, лежа на диване и анализируя прошедший вечер, я решила, что, в общем и целом, он неплохой человек. А что шпынял меня постоянно и оскорблял, так, видимо, защищался от своих чувств. Конечно, если говорил правду о своей любви.