есс, пропитанный алкоголем, сделал своё чёрное дело. Что-то случилось с ногами. Совсем недавно бодро рассекающий пространство Одинокий Волк превратился в еле-еле передвигающегося с палочкой старца. И тут на его пути возникли две Гиены, до сих пор внимательно наблюдающие за происходящим из засады.
Ими оказались недавно поселившиеся в соседней квартире мать и дочь Сасыковы. Они решили, что в нынешней ситуации завладеть Колиной квартирой не составит большого труда. Мозговым центром этого тандема была старуха Ушаяк. Её доченька Жанагуль, мужеподобная бабища, выполняла роль тарана.
Подкатившись к мужику, они под видом помощи принялись спаивать его. Наряду с пищей сомнительного качества, приносимой сердобольными Гиенами, на колином столе теперь ежедневно появлялась бутылка сорокаградусной (за его счёт, разумеется). Совсем немного оставалось до зелёных чёртиков и вот однажды, в минуты редкого просветления увидел забулдыга перед собой нотариуса и улыбающиеся физиономии Сасыковых.
Оказывается, ему предлагалось посмертно завещать квартиру этим оборотням в обмен на «уход». О том, что тогда смерть не заставила бы себя долго ждать, можно было не сомневаться. Схема не новая, многократно в жизнь претворённая. Но вдруг всё пошло не так. Выяснилось, что квартира-то Коле не принадлежала. Отменять дарственную через суд он наотрез отказался, несмотря на все уговоры Сасыковых. Тотчас «благодетели» перешли к политике кнута, демонстративно прекратив общение с «объектом».
–Ничего, жрать захочет, на всё будет согласен! – толковали они между собой.Тем временем водка и продукты у Николая закончились. Доев весь заплесневелый хлеб, он из последних сил выбрался на крыльцо, и случайно встретился с проходившей мимо Зиной из соседнего подъезда, бывшей приятельницей Тони. Измождённый вид Николая поразил её. Бедолага нёс какую-то ересь: – Гиены! Гиены! – бормотал он. А в конце выдал: – Пропадаю я. Принеси хоть хлеба, ради Бога!
Женское сердце не камень. В этот день Одинокий Волк наелся от пуза. Со следующего дня Зина взяла на себя обязанность не только покупать ему продукты, но и готовить горячую пищу.
Избавившись от сасыковского прессинга, Коля повеселел. Даже передвигаться стал увереннее.
-_Ничего, Зинуля! – говорил он, – Одинокий Волк Гиенам не поддастся.
– Какой Волк? – недоумевала Зина.
– Да прозвище у меня такое раньше было.
– А что за Гиены?
– Соседушки мои Сасыковы. Притихли они последнее время подозрительно. Кажется, что-то затевают. Сегодня мне Тоня приснилась. Смеялась и пальцем грозила. К чему бы это?
– Будь с ними осторожен. В квартиру не пускай, никаких бумаг не подписывай. Хорошо, что документы на квартиру у Веры – успокаивала Зина своего подопечного.
А Сасыковы тем временем заметались, чувствуя, что инициатива уходит из рук. План действий снова пришлось менять. Зина мешала мошенницам, словно кость в горле. Решили отвадить её любой ценой. Мама с дочкой на каждом углу принялись распространять о Зине вздорные и оскорбительные слухи, что и голодом она морит Николая, и развратничает с ним, а пенсию присваивает. Надеялись, что не выдержит она потока грязи и отойдёт в сторону. Зина, конечно, переживала, даже пыталась подать на эту сладкую парочку иск за клевету. Да ведь никто со всего дома не согласился засвидетельствовать всё происходящее в суде.
Почувствовав безнаказанность, Сасыковы совсем обнаглели. При встрече с Зиной они, брызжа слюной, бросали ей грязные обвинения прямо в лицо.
Однако все их потуги не возымели успеха. Зина от своей миссии не отказывалась. Тут старухе Ушаяк пришла в голову гениальная идея. Принялись обхаживать ту самую Веру: – Зачем тебе ждать пока этот алкаш загнётся? Продавай нам квартиру сейчас, а мы обязуемся за ним ухаживать. Естественно скидочку нам за это сделаешь.
Процесс пошёл. Подкупленный нотариус зарегистрировал акт приобретения Сасыковыми злополучной квартиры с обременением, то есть вместе с живущим там человеком. А вот то, что Коля согласия на это не давал, спокойно проигнорировали.
На другой день, забрав со скандалом у Зины ключи от входной двери, Сасыковы с торжествующими рожами предстали перед ошеломлённым Колей.
– А где Зина? – растерянно спросил он.
– Накрылась твоя Зина! Забудь о ней!
Потом, угрожая физической расправой, отобрали у оробевшего мужика дубликаты ключей, документы и банковскую карту. Не зря, выходит, Тоня ему снилась. Предупредить пыталась. Попав в лапы своих врагов, Коля из-за нервного стресса совсем обезножел. Однажды каким-то чудом выполз из квартиры и слёзно умолял соседей сообщить дочери о его бедственном положении. Больше таких проколов узурпаторы не допускали. Коля был надёжно изолирован за массивной железной дверью, открыть которую самостоятельно не мог.
Кормили пленника макаронами, да похлёбкой, которую не каждая собака согласилась бы есть. При всей своей ненависти к нему преступницы всё же старались продлить его существование. На кону стояла немалая колина пенсия, которой они теперь распоряжались, как хотели.
Месяца через три Жанагуль сказала матери:
– Надоело мне за ним гавно убирать. Надо что-то делать.
– А деньги тебе не надоели? – резонно возразила Ушаяк.
– Давай вывезем его куда-нибудь в степь, да и прикопаем там. А банковская карта ещё три года действительна, – настаивала дочь.
– Опасно это дочка! В случае чего по головке не погладят. Я на старости лет на нары не хочу, да и тебе не советую.
После долгих размышлений решили всё же Колю отправить в мир иной. Воспользовались древним способом кочевников. Пленника пару дней не кормили совсем. Весь третий подъезд слышал колины голодные вопли за дверями. Потом вдруг принесли ему вдоволь жирного отварного мяса.
Коля всё это умял, а вместо чая ему дали холодной воды. Жир застыл в кишечнике, вызвав заворот кишок. Умирал Одинокий Волк в тяжких муках. В последний момент Гиены струсили и не решились на тайное захоронение.
В итоге счёт в пенсионном фонде со следующего месяца был аннулирован. Но внакладе мошенницы не остались. Продажа этой квартиры после ремонта вдвойне возместила все на неё затраты.
Теперь одинокие старушки в округе боятся этих авантюристок, как огня. Ходят слухи, что подобные деяния для них не впервой. Самые продвинутые считают их воплощением ужасных Эриний**, иногда проникающих в наш мир из подземного Царства мёртвых.
* Хан-Тенгри- горная вершина-семитысячник на границе Казахстана, Киргизии и Китая.
** Эринии – в греческой мифологии богини ненависти.
Не теряя надежды
Мой младший брат Лёша по мере взросления стал отличаться склонностью к принятию необдуманных решений, граничащих с авантюризмом. В их основе всегда лежала алчность, тяга к богатству. Оно и понятно. Чего не хватает – туда и тянет. Перебивалось наше семейство, как говорится, из кулька в рогожку. Отец один работал, а иждивенцев четверо было – мать, бабушка и мы с братом.Лёшка младшим был, потому ему доставались мои обноски.
Новой одежонки в глаза не видел, даже в школе. Питание тоже было не ахти какое. Картошка да макароны. На праздник головы бараньи варили. Только доставались они нам уже в ободранном виде. Вроде бы для собак их продавали. До сих пор помню мутную похлёбку с характерным запахом.
Когда мать на пенсию вышла, вздохнули немного. Потом и я пошёл работать после строительного техникума. Совсем повеселели. Телевизор купили цветной. Братишка выучился на повара.За пару лет несколько столовых сменил, но опыта набрался. Теперь уж он голодным никогда не был. Впоследствии признавался, что первое время все остатки на кухнях подъедал. Да и нам кое-что перепадало.
Женился он раньше меня. Выбрал смешливую раздатчицу Лизу из своей же столовой. В армию его не взяли из-за плоскостопия.
– Везёт же дураку! – думал я. А самому пришлось отпахать в стройбате. Но деньжат всё-таки подзаработал. Вернувшись, устроился мастером в строительное училище. Поступил заочно в институт, поэтому жениться не торопился.
А Лёша тем временем почти всё, что накопили они с супружницей, псу под хвост пустил, клюнув на медоточивые обещания небезызвестного Мавроди. Не он один был такой. Многие пострадали. Но братишка выводов правильных для себя не сделал. Стал искать пути, как вернуть потерянные деньги. В казино захаживал, лотерейками всякими баловался. В итоге обнищал вконец. Из-за этого и с женой разбежались.
Получилось это у них легко. Страсть давно прошла, детей не было, зато взаимных придирок нашлось предостаточно. Позже Лиза мне жаловалась. Не знала, мол, что брат мой дурак упёртый. Возразить на это мне было нечего. А Лёша теперь загорелся идеей кладоискательства. Нашёл в интернете сообщество таких же одержимых, как сам.
В общении с этими личностями и созрела у него идея поиска сокровищ, награбленных в Москве Наполеоном и якобы зарытых им в районе переправы через Березину. Через некоторое время он торжественно мне предъявил лицензию на поисковые работы и ксерокопию карты местности с французскими надписями.
– Ну, и сколько с тебя содрали за это? – поинтересовался я.
– Да ладно, чего там! Всё окупится! – отмахнулся брат.
А мои доводы о том, что московская лицензия не будет действительна в Белоруссии, он не принял во внимание. Я тогда ещё не знал, что новоиспечённый кладоискатель взял кредит, оставив в залог свою однушку, доставшуюся ему после раздела жилплощади с бывшей женой.
Через пару дней я заехал к Алексею, чтобы всё же отговорить его от глупой и опасной затеи. А он представил мне некоего Антона, называя его напарником. Субъект, протянувший мне потную ладошку, оказался археологом – недоучкой, изгнанным из института за увлечение «чёрным» копательством. Выглядела эта парочка весьма комично – невысокий упитанный Лёшка и длинный фитиль Антон.
– Назад ходу нет, брателло, – разглагольствовал Лёша, – Мы уж всё приготовили. Металлоискатели взяли штатовские, не китайское барахло. А также палатку, лодку резиновую, радиотелефоны, мощные фонари и ещё много чего по мелочи. Завтра всё это отправим багажом и сами выезжаем следом.– Лопаты-то не забыли? – съязвил я. Партнёры усмехнулись в ответ. А мне оставалось только пожелать им успеха.