Утомленные ночным переходом, они главной массой остались у «Адмирала Непенина». Остальные тоже больше не движутся, залегли и стреляют в нас. «Охота на человека»… Все время видны – справа, слева, впереди – мгновенно потухающие бороздки от рвущих землю пуль и слышно безостановочное повизгивание…
У самого гребня возвышенности Мамайки падаю раненным в левое плечо. После перевязки двигаемся дальше. Больше красных не видим, они остались за холмами.
Проходим мимо ограды Ставропольского кладбища, слышим церковное пение, там идут мирные похороны. Отвязываем, несмотря на протесты кучера, лошадь батюшки и мчимся на его линейке к вокзалу… Все белые учреждения уже эвакуированы. Стоит готовый к отходу последний поезд, к нему прицеплены вагоны нашей базы. Остатки плутонга Тарановского уже там. Стонут тяжело раненные мичман Александров[353] и помощник нашего «машиниста» инженер-механика мичмана Снегоцкого[354], поручик по механической части Шапошников[355]. Доктор Буроменский удивлен, как хватило у них сил добраться до вокзала… Лежу у себя в каюте (купе), входит капитан Лопко, а за ним мичманы Вл. Шаховский[356] и Казанский[357], братья только что павших у них на глазах в бою поруч. и шт. капитана. Поезд тронулся, мы молча курим…
По приказанию Главнокомандующего генерал-лейтенант Хростицкий[358] (бывший командир Гренадерского корпуса в Великую войну) произвел дознание по поводу гибели морского бронепоезда (показания я делал в Екатеринодарском госпитале, где узнал, что наш начальник дивизии ранен в ночь гибели бронепоезда; Дроздовский скончался от этой раны). Примерно через месяц генерал Врангель в конной атаке взял Ставрополь. Начальник Морского управления при Ставке, капитан 1-го ранга В.И. Лебедев[359] получил разрешение с подобающими почестями похоронить опознанные тела офицеров с «Адмирала Непенина». Вырытые тела были в ужасном виде. Раздетые догола, они носили на себе следы колотых и режущих ран по живому и мертвому телу; были и следы надругательства… Оставшиеся в живых (в бою у разъезда Базовая потери убитыми на «Адмирале Непенине» были больше 50% личного состава, ранено 8 человек, всего выбыло из строя 72%) почти все перешли на вновь формировавшийся морской бронепоезд «Дмитрий Донской» к капитану 2-го ранга Бушену[360] (крейсер «Громобой»), и ни один до самого конца белой активной борьбы не попал в тыл…
Этой статьей мне хотелось на страницах нашего родного «Морского Журнала» почтить память погибших добровольцев с морского бронепоезда «Адмирал Непенин», офицеров Императорской Армии и Флота, сложивших свои головы на войне более жестокой, но и более идейной, чем внешняя, т. е. в земной проекции небесной борьбы, борьбы против мирового зла – красного интернационала.
А. ВласовО БРОНЕПОЕЗДАХ ДОБРОВОЛЬЧЕСКОЙ АРМИИ(продолжение)
Во второй половине августа 1918 года Добровольческая армия наступала на красную армию Сорокина, которая занимала район Армавира с его узловой станцией. Бронепоезда могли поддерживать наши части, действовавшие вдоль двух железнодорожных линий: Ставрополь—Армавир и Кавказская—Армавир. На линии от Ставрополя находились в это время легкий бронепоезд № 2 и Батарея дальнего боя. В конце августа в бою у станции Державная был убит механик Батареи дальнего боя и ранены командир батареи полковник Скопин и два офицера. Во временное командование батареей вступил подполковник Левиков. 7 сентября Батарея дальнего боя была переименована в тяжелый бронепоезд «Единая Россия». На линии Кавказская—Армавир находились 1-й Бронированный поезд и бронепоезд «Вперед за Родину». С 28 августа бронепоезда поддерживали наступление 3-й пехотной дивизии и за три дня заняли с боем станции Гулькевичи и Отрада-Кубанская. 31 августа красные, получив подкрепление, перешли в контрнаступление, и у станции Отрада-Кубанская начался упорный бой. 1 сентября около полудня наши части были вынуждены отходить под давлением противника от станции Отрада-Кубанская. Бронепоезд «Вперед за Родину» продолжал оставаться на станции, задерживая своим огнем конницу красных, которая стремилась преследовать наших пластунов. Противник в свою очередь сосредоточил по станции сильный огонь. Маневрируя под обстрелом, бронепоезд налетел своей пулеметной бронеплощадкой на разбитый снарядами путь. Бронеплощадка сошла с рельс и была отцеплена, но бронепоезд продолжал вести бой с конницей красных. Затем попаданием снаряда была сброшена скатом с рельс и орудийная бронеплощадка. Конница красных стала выходить в тыл бронепоезду. Тогда были сняты пулеметы, замок и прицел с орудия и снаряды. Бронепоезд начал отходить к станции Гулькевичи в составе только бронепаровоза и десантного вагона. На расстоянии 8 верст были встречены части 2-го Офицерского полка, занимавшие позицию. В этом бою были ранены три офицера бронепоезда «Вперед за Родину». Бронепоезд отправился на следующий день в Екатеринодар для получения новых боевых площадок.
К 1 сентября 1918 года, по старому стилю, в Добровольческой армии было уже шесть бронепоездов, упомянутых выше. К началу сентября Добровольческой армии удалось освободить от красных две трети Кубанской области, но красные еще занимали восточную ее часть. Главные силы советских войск, под командой Сорокина, находились в районе Армавира и станции Невинномысская, вдоль главной линии Владикавказской железной дороги. Добровольческая армия охватывала их с северо-востока и с северо-запада. Но при этом командованию Добровольческой армии приходилось считаться и с другим серьезным противником. Так называемая Таманская советская армия продвинулась вдоль морского берега от Новороссийска до Туапсе. Там она нанесла поражение грузинским войскам, пытавшимся преградить ей дорогу. Таманцы захватили у грузин всю их артиллерию: 16 орудий с 6 тысячами снарядов. Усилившись таким образом, таманцы стали наступать для соединения с войсками Сорокина вдоль железной дороги Туапсе—Армавир.
Для нашего нового наступлении в сторону Армавира были собраны на участке железной дороги Кавказская—Армавир: 1-й Бронированный поезд, бронепоезд «Офицер» и Морская батарея № 2, которую называли также «Морской бронепоезд»[361]. Около 1 сентября бронепоезду «Офицер» было поручено произвести глубокую разведку расположения противника. Пройдя примерно 10 верст от станции Гулькевичи, бронепоезд «Офицер» отогнал бронепоезд красных и вступил в бой с пехотой противника, которая засела в кукурузном поле близ железнодорожного полотна. Ее поддерживал взвод артиллерии красных. При быстром движении вперед с целью поражать красных во фланг бронепоезд «Офицер» наскочил на разобранные рельсы. Повреждение пути не было своевременно замечено, так как наступали сумерки. Передние колеса пулеметной площадки, едущей впереди, сползли на насыпь. Цепь красных открыла сильный ружейный огонь и пыталась выйти на железнодорожное полотно позади бронепоезда. Тогда бронепоезд «Офицер» стал медленно отходить, отстреливаясь из пулеметов и таща за собой по шпалам пулеметную площадку. Несмотря на пулеметный огонь красных, с площадки было снято и вынесено вооружение. Пройдя с боем около 2 верст, бронепоезд «Офицер» остановился и спустил цепь из разведчиков 2-го Офицерского полка, которые выехали в этот день на бронепоезде в качестве десанта. С помощью прибывших рабочих пулеметная площадка была поднята, и бронепоезд вернулся в темноте на станцию Гулькевичи.
Успешное наступление 3-й дивизии полковника Дроздовского закончилось взятием Армавира 3-го и 4 сентября 1918 года. Наши бронепоезда поддерживали наступление и должны были неоднократно чинить взорванный противником путь. Когда наши части заняли курганы у северо-западной окраины Армавира, бронепоезд «Офицер» оставался всю ночь в сторожевом охранении и несколько раз вел бой с бронепоездом красных. Бронепоезда сближались до 200 сажен. При своем отходе красные выпустили на бронепоезд «Офицер» груженую платформу, к буферам которой был прикреплен динамит. Эту платформу удалось остановить, и динамит был с нее снят.
Около 5 сентября два наших бронепоезда были высланы, по приказанию полковника Дроздовского, в набег на станцию Коноково, находящуюся в 22 верстах от Армавира, по главной линии Владикавказской железной дороги. Первым шел бронепоезд «Офицер», а за ним Морской бронепоезд. Выйдя из Армавира около 7 часов вечера, бронепоезда чинили в нескольких местах путь и приблизились к станции Коноково около 11 часов ночи. Когда бронепоезд «Офицер» подошел к семафору станции, были замечены при свете луны по обе стороны от железнодорожного полотна отходящие обозы красных. Командир бронепоезда подозвал одного из красноармейцев с заставы. Этот красноармеец не догадался, с кем он имеет дело, а командир бронепоезда приказал перевести стрелки. После этого бронепоезд «Офицер» быстро вошел на станцию Коноково и открыл огонь. Снаряд с бронепоезда попал в отходивший от станции состав. В это время рядом с бронепоездом взорвалась платформа, которая, по-видимому, была нагружена взрывчатыми веществами. Осколками был убит офицер из числа разведчиков 2-го Офицерского полка, находившийся на тендере, и ранено 15 человек, в том числе 6 чинов команды бронепоезда. Отойдя несколько назад, командир бронепоезда «Офицер» приказал занять десантом станционные постройки, в которых скрывались красные. Захваченные с оружием в руках 7 красноармейцев были расстреляны. Налет на станцию Коноково был настолько неожиданным для красных, что они не успели сообщить об этом своим. Командир бронепоезда «Офицер» лично разговаривал по телефону с командиром советского бронепоезда, который находился на соседней станции Овечки. Он просил пропустить какие-то составы. На станции Коноково была захвачена платформа, на которую был погружен исправный грузовой автомобиль с пулеметом и запасом лент. Были также взяты брошенные красными бомбометы и винтовки. Наши бронепоезда оставались на станции Коноково около часа и к рассвету вернулись на станцию Армавир.