Армия вышла из весьма тяжелого положения, но угроза со стороны армии Сорокина продолжала оставаться огромной.
20 июля. Силы красных увеличились подходом их Екатеринодарской группы. Ими установлена связь с группой в станице Усть-Лабинской. Инициатива в их руках. И с утра они повели массовое наступление на ст. Выселки. Полки генерала Маркова и Кубанский стрелковый в течение всего дня отбивали атаки. Случались неустойки. «Бараньим бегом из-под самого носа матросов» стала отступать одна из Марковских рот. Подскакавший полковник Тимановский повернул ее в контратаку. Общей контратаки не могло быть. Полки удержали свои позиции ценою больших потерь. Обескровленная 4-я рота была пополнена 40 офицерами из 3-го батальона.
21—22—23 июля, более слабые и разрозненные атаки противника, отбитые дивизией. Красные удлинили свой фронт вправо, к югу от железной дороги, отчего 1-й дивизии приходилось удлинять и свой фронт. 23-го подошел только что сформированный пластунский батальон и занял участок влево от Кубанского стрелкового полка, упираясь своим левым флангом в железную дорогу, за которой начинался участок Марковского полка.
24 июля с утра красные повели снова сильное и общее наступление на всем фронте дивизии. Охват левого фланга сразу же потребовал ввода в бой единственного резерва – батальона марковцев.
Главный удар красных был направлен по обе стороны железной дороги. Пластунский батальон не выдержал атаки, не удержался и батальон марковцев. Красные стремительно наступали и охватывали левый фланг кубанцев. Едва не захватили орудие, начальник которого, поручик Казанли, был убит, но к орудию подскакал командир дивизиона, подполковник Миончинский… На участке отходившего батальона марковцев также едва не было захвачено орудие, но здесь оказался полковник Тимановский. Орудие продолжало стрелять картечью, а батальон повернул в контратаку и, обратив красных в бегство, оказался на фланге и в тылу у тех из них, которые наступали на пластунов. Командир батальона, полковник Хованский направил часть сил батальона вправо через железную дорогу. В рукопашной схватке красные были смяты и, расстреливаемые огнем орудия подполковника Миончинского, быстро стали отходить.
Дивизия удержала свой фронт, но снова не была в силах преследовать противника. В полосе железной дороги его некоторое расстояние преследовал только что прибывший бронеавтомобиль «Генерал Марков», но, выехав значительно вперед и скрывшись за кукурузой, там испортился, был подорван и оставлен командой.
Потери генерала Маркова полка были опять большими. Убит полковник Хованский, участник 1-го похода в рядах полка, временно командовавший им с 21 апреля до своего ранения 27 апреля и только что вернувшийся по выздоровлении. Серьезные потери в людях и конском составе [понес] и 1-й артдивизион.
25 июля. Красные по всему фронту дивизии возобновили наступление, но уже не с прежней энергией и не со столь смелыми атаками. Положение, однако, было весьма напряженным, и единственным выходом разрядить его могло быть лишь контрнаступление, но довлели огромные силы красных.
Так продолжалось долго, за полдень, пока в цепях противника и за ними не стало заметно какое-то волнение и беспорядочное движение. Затем были замечены двигающиеся с юга к железной дороге какие-то цепи на буграх далеко за противником и промчавшийся там бронеавтомобиль. Что происходило, никто не знал и не понимал.
И вот в некий момент, без приказаний, цепи марковцев быстро пошли вперед. Красные их встретили беспорядочным и быстро прекратившимся огнем. Они бежали в сторону железной дороги. Левее вперед неслась лава 1-го конного Офицерского полка.
Внезапно перед марковцами, прошедшими один хутор, невдалеке остановился вынырнувший из лощины бронеавтомобиль. «Чей?» – вопрос, на который в цепи уже неслись крики: «Свой!» – над ним развевался маленький Национальный флажок. Скоро вся обстановка разъяснилась: части 3-й дивизии обошли правый фланг красных и зашли им в тыл. Бой стихал.
Через некоторое время батальоны полка были собраны и расположены по группам Малеванных хуторов. Наступила ночь.
26 июля. Полк продолжает стоять в хуторах. Всем становится известно о поражении армии Сорокина, без задержки отступающей частью на Екатеринодар, частью к станице Тимашевской. Конная дивизия заняла станицу Кореновскую. За ней шел Кубанский стрелковый полк с 1-й батареей.
В течение дня марковцы вылавливали в камышах речки Малеваны сотни укрывавшихся там красных.
27 июля полк перешел в станицу Кореновскую и расположился по квартирам. Он шел той дорогой, по которой 4 марта этого же года он с генералом Марковым шел из Выселок в наступление на эту станицу.
28 июля – в Кореновской. У марковцев полная уверенность в том, что теперь уже Екатеринодар будет взят в ближайшие же дни, может быть даже и без их участия, т. к. сообщения говорили о почти беспрерывном движении к городу конной дивизии, в этот день занявшей станицу Динскую.
В полку подводились итоги минувшим боям на екатеринодарском направлении. 12 дней непрерывных боев. Вторичное столкновение с армией Сорокина, неожиданно показавшей всю силу своей массы и сохраненной ею боеспособности. Свыше половины состава полка – около 800 человек – выбыло из строя.
Огромные потери были отчасти восполнены прибывшими пополнениями – двумя партиями добровольцев. Одна из них, вся из города Екатеринослава, в 100 офицеров, была определена как 3-я рота полка, с переводом оставшегося ее состава в 1-ю и 2-ю роты. Командиром роты назначен приведший эту партию полковник Волнянский[49]. Другая партия в 60 офицеров распределена по 7-й и 9-й ротам. Ее начальник, полковник Булаткин[50], получил в командование 9-ю роту, командир которой, полковник Блейш, назначен, после смерти подполковника Плохинского, командиром 1-го батальона.
Трогательна была встреча полковника Тимановского с полковником Робачевским, прибывшим с партией в 100 человек и назначенным помощником командира 3-й роты. В Русско-японскую войну вольноопределяющийся Тимановский был в подчинении у подпоручика Робачевского.
В Кореновской чинам полка было выдано жалованье. Они припасали его для Екатеринодара. Для раздачи жалованья раненым, в большинстве находившимся на станции Тихорецкая, были командированы офицеры. Поселок станции был набит ими, и условия для них, естественно, не могли быть удовлетворительными. Но затем раненых постепенно стали развозить по станицам, и главным образом в освобожденный город Ейск. После поправки некоторые из раненых, используя данный им отпуск, уезжали к своим родным на Украину. Там они, в форме полка, вызывали любопытство всех, были пропагандистами Добровольческой армии, звали в армию, но… немногих уже трогали эти их слова, их пример.
29—31 июля. Офицерский генерала Маркова полк по железной дороге прибыл на ст. Динская и оставался в вагонах.
1 августа. Кубанский стрелковый полк с боем взял разъезд Лорис, куда переехал полк генерала Маркова и разгрузился.
2 августа – сильный бой на подступах к городу, но без участия марковцев. Генерал Деникин – на передовых позициях, на наблюдательном пункте 1-й батареи. Командир Кубанского стрелкового полка, полковник Туненберг[51], доложил генералу Деникину о блестящей работе батареи, за что она получила от Командующего благодарность, заявившего при этом, что «прекрасный отзыв пехоты всегда служил и будет служить лучшей похвалой артиллерии».
К вечеру передовые части подошли к самому городу и с ними – первый бронепоезд Добровольческой армии, взятый в Тихорецкой, – «Единая Россия».
Ночью красные оставили Екатеринодар.
3 августа. Рано утром разъезды отдельной конной сотни 1-й дивизии вступили в город. У дворца Атамана они встретились с разъездами от конной дивизии, вступившей в город с севера. Под дворцом развился Национальный флаг.
Утром вошла в город и 1-я пехотная дивизия, имея в голове Кубанский стрелковый полк с 1-й батареей, как участвовавшие в последних боях перед ним. Толпы народа приветствовали входившие войска. Неописуема была радость и жителей, и добровольцев. Последние теперь питали полную уверенность в скорой окончательной победе над большевиками.
Кубанский стрелковый полк с батареей, пройдя город, занял боевой участок вдоль реки Кубани, у двух переправ через нее. Полк генерала Маркова остановился в центре города у старого Войскового собора и расположился в зданиях училищ.
Раздался сильный взрыв, и клубы черного дыма поднялись в воздух: красные взорвали железнодорожный мост и вместе с ним и трубы, по которым текла нефть из Майковского района, которая загорелась. Батареи красных обстреливали город, пока их не заставила замолчать 1-я батарея.
3-я пехотная дивизия, наступавшая на Екатеринодар левее ее, в город не вошла, а растянулась вдоль реки Кубани восточнее города для обороны переправ. Эту же задачу получила и 1-я инженерная рота, став на переправе у станицы Усть-Лабинской, и только ее железнодорожный взвод принял в свое ведение Екатеринодарский железнодорожный узел.
Через несколько дней после взятия Екатеринодара красные вынуждены были очистить весь северный берег реки Кубани вплоть до ее устья. Однако достигнутый Добровольческой армией большой успех не дозволял ей, хотя бы на короткое время, приостановить наступление и дать отдых частям. Главнейшее основание этому было таково.
Армия, начав 2 месяца назад наступление на фронте в 120 верст (Кагальницкая—Шаблиевская), теперь имела фронт от Черного моря по реке Кубани до города Ставрополя, протяжением до 350 верст, не считая второстепенного участка – от Ставрополя на север, в район станции Торговая, где начинался фронт Донской армии, имевший протяжение до 100 верст. Силы же ее едва увеличились в два раза, т. к. формирование новых частей требовало времени. Удерживать такой фронт дл