Часы над входом в метропорт 956 показывали, что осталась всего одна минута до того времени, как президент США навсегда застрянет во Втором мире и, возможно, продолжит жизнь в качестве ПВП.
«Темные зоны»
«Изумрудный город»
Между 4М4642К125 и 4М8652К222
Второй мир
Реальное время: до контрольной точки 1 минута
Президент Соединенных Штатов Америки, скорчившись, сидел в темноте.
Похититель не давал о себе знать уже давно, почти час. Президент продрог; время от времени он вставал и топал ногами, чтобы кровь не застаивалась. Иногда он подавал голос, надеясь привлечь к себе хоть чье-нибудь внимание — в том числе своего мучителя. В вакууме ничего не было слышно — даже ему самому. Вскоре он понял, что совершенно один и никто его не услышит.
Делалось все холоднее; вскоре он начал дрожать. Голова сделалась легкой; мысли путались. Внутренний голос подсказывал, что надо встать и бежать непонятно куда — искать тепло, свет и, возможно, дорогу домой. Разум велел оставаться на месте, экономить силы, ждать там, где ему велено ждать, чтобы не лишаться последней возможности связаться хоть с кем-то.
О смерти он не думал. Смерть — то, что случается с обычными людьми. Как его вообще могут бросить здесь умирать? Его похитили, потому что он — президент, а убивать президента глупо. Живой он гораздо полезнее, чем мертвый. Он представил, как на его теле застывают льдинки; одна даже как будто повисла на кончике носа. Дотронулся до носа пальцем, но там ничего не оказалось. Он старался не думать о прошлом, обо всем хорошем и плохом в своей жизни. Все равно такие мысли бесцельны.
Не теряй сознания и слушай… Вот-вот послышится шорох приближающихся шагов… Прислушивайся ко всему, что может подсказать, что ты не один в этой ужасной, всепоглощающей тьме, которая стала твоим единственным миром.
Хорошо, что он, по крайней мере, еще может дышать. Грудь и легкие двигаются свободно, но воздух, который в него попадает, все холоднее. Он коченеет. Длинные ледяные пальцы с еще более длинными, искривленными ногтями впиваются в него всякий раз, как он вдыхает в себя воздух, стискивают горло и легкие… Он попытался дышать не так глубоко, медленнее, чем обычно.
Когда холод в груди сделался невыносимым, откуда-то сверху вдруг хлынула струя горячего воздуха — как будто открыли печную заслонку. И тут же вдали показался тусклый свет — как будто на ночном небе рассеялись облака и высыпали звезды. Свет делался все ярче, холод отступал. Ушли боль и страх неизведанного.
Радуясь теплу, он задышал полной грудью. Он понял, что сидит в какой-то глубокой и тесной нише. Повертел головой, стараясь что-нибудь разглядеть. Он не мог еще достаточно быстро приспособиться к переменам; он по-прежнему не понимал, где находится.
Какую еще новую пытку он для меня придумал?
Думать стало легче. Он отказывался верить собственным глазам. Отвернулся, зажмурился. Внезапно в нем зародилась новая надежда. Когда дыхание снова наладилось, стало ровным и глубоким, когда внутренности перестал сжимать леденящий холод, он повернулся набок и снова огляделся.
Я знаю, он опять решил меня помучить.
Он с трудом поднялся на ноги. Тело стало каким-то чужим, отяжелевшим. Может, у него начинается паутинная лихорадка? Говорят, в первую очередь она поражает именно тело. А может, у него уже расплавились мозги? Он пришел в замешательство. Холода он больше не чувствовал. При паутинной лихорадке всегда холодно. А ему тепло, почти жарко.
Вдруг он почувствовал, что его окутывает словно легкая паутина, и он принялся разрывать ее руками. Паутина мешала, сковывала движения. Потом она упала на пол. Он скосил на нее глаза и сразу узнал свой киберкостюм, почти невесомое кимоно, которое он надел на себя в Переходном отсеке.
С трудом, спотыкаясь, он сделал несколько шагов. Кровь начала поступать к ногам, затекшим после долгих часов бездействия. И сразу закружилась голова. Сердце вновь заработало в полную силу. Споткнувшись, он упал и ударился о мягкое кожаное сиденье, на котором лежал; перед глазами все поплыло.
Пожалуйста, пожалуйста, не дай мне умереть. Не сейчас. Не сейчас. Дорогой Отче, прости меня, ибо я согрешил.
Сознания он не потерял, просто лежал, собираясь с духом. Потом снова встал. До него дошло, что он находится в своем, президентском Переходном отсеке. Он выругался вслух, сообразив, что кто-то сыграл с ним злую шутку. Сорвал с себя очки и зажмурился от непривычно яркого света. Он не ожидал, что здесь окажется так светло, а свет будет так невыносимо резать глаза… Подойдя к двери, он взялся за ручку.
Поверни ее. Что бы теперь ни случилось, так тому и быть.
Он заставил себя повернуть ручку и очутился в соседнем помещении, где стояли несколько сенсокресел. За прозрачной перегородкой виднелся зал Комплекса управления безопасностью. Он нерешительно прошел мимо кушеток и вышел в главный зал. Сначала ему на глаза попалась Энни. Потом он увидел Джо Мейснера, Уилла Уилкина, Сару Гилкрист, Дика Марлина и вице-президента. В зале были и другие люди, незнакомые. Целая толпа.
Нэнси Самнер заметила его первой; от потрясения у нее отвисла челюсть. Когда другие замечали выражение ее лица, все оборачивались и как будто подражали ей.
Очевидно, пытка продолжалась. Подонок меня мучает! В любую минуту он снова утащит меня в темноту, сдавит легкие, выдавит из них воздух…
Тедди Диксон рухнул на колени; голова безвольно дернулась, руки упали вперед, как будто он молился неизвестному богу. Он готовился к внезапному возвращению в «Темные зоны». Прошло какое-то время; он осторожно поднял голову и снова зажмурился. К нему кто-то направлялся… Энни!
Подойдя, она влепила ему пощечину — со всего маху, вложив в нее все силы, все смешанные чувства — и злость, и облегчение. От удара у него закружилась голова, и он прилег на ковер.
— Как ты мог так меня унизить?! — завизжала Энни. — Со своей долбаной Мэрилин Монро!
Его глаза наполнились слезами; грудь тяжело вздымалась. Он понял, что вернулся. Игре конец.
Книга четвертаяСБРОС НЕ УДАЛСЯ
Коттедж «Роза»
Ист-Харлинг
Норфолк
Реальное время: 1 час 37 минут после контрольной точки
— Невилл, — представился он, протягивая свое удостоверение. — Евроразведка.
Я посмотрел на удостоверение и равнодушно кивнул; так большой породистый пес на прогулке обнюхивает маленькую собачку и презрительно отворачивается.
Как все-таки приятно оказаться дома! Как только президент вернулся из Второго мира, Галлахер меня оповестил. С Диксоном как будто все было в порядке, но я понимал, что ничего еще не кончено. Я решил немного отдохнуть, а потом уже искать ответ на накопившиеся вопросы. Наверное, я у них — подозреваемый номер один, так что для меня дело продолжается.
Я повернулся к констеблю Ренрету:
— Нечасто можно увидеть вас здесь в такую рань!
Ренрет улыбнулся, словно извиняясь. Видимо, его сюда приволокли против воли. Все они стояли у входа в коттедж «Роза» и смотрели, как я вылезаю из «лендровера» моего соседа Джона Мэтьюза.
— Конор, не забудь свой бекон, — напомнил Мэтьюз.
Я нырнул в дверцу и взял у Мэтьюза свой пакет.
Первым к нам подошел представитель Евроразведки.
— Вы, кажется, утверждали, что понятия не имеете, где он находится? — язвительно осведомился он у Мэтьюза.
— Так и есть. До самого последнего времени. Он позвонил мне и попросил его забрать.
— Откуда?
— Не ваше дело, — отрезал я, круто разворачиваясь лицом к агенту. — Если у вас нет ордера или официального повода задавать мне подобные вопросы…
— Мистер Смит, мы были бы очень признательны вам за содействие.
— Почему?
— Вы прекрасно знаете почему.
— Допустим, но Джон здесь совершенно ни при чем. Я позвонил ему из Внешней Застройки. Просил, чтобы он меня подвез, и он приехал и забрал меня. Теперь ему нужно вернуться к себе на ферму.
— Хорошо, — сказал Невилл. Видимо, чрезвычайные полномочия, которыми его наделили, когда посылали сюда из Норфолка, исчерпали себя. Он не уезжал, потому что ему приказали остаться и задать несколько вопросов Мастеру игры. Задерживать местного фермера больше не имело смысла.
— Пока, Джон! Спасибо за бекон и за то, что подбросил.
Мэтьюз насмешливо отсалютовал мне и уехал; на лице у него расплывалась улыбка. Я отлично понимал, о чем он думает. Свинарник! Ну кто бы мог подумать, что Конор Смит, знаменитый Мастер игры, провел ночь в свинарнике, завернувшись в брезент? На то, чтобы все наладить, у меня ушло много времени. Я вошел в Виртуал с единственного компьютера на ферме Мэтьюза, маленькой персональной квантовой машинки, которую сам же и подарил ему несколько месяцев назад, — Джон ее даже не включал ни разу. Подключив компьютер к генератору, подававшему в свинарник свет и тепло, Мэтьюз хорошенько забросал меня соломой и помоями и ушел. В таком месте никому и в голову не пришло бы меня искать. Вернувшись в Реал, я быстро принял душ, переоделся — чистую одежду я предусмотрительно захватил с собой из «Розы» — и вместе с ним уехал во Внутреннюю Застройку. Мы остановились там, где не было камер видеонаблюдения; заранее условились о месте, откуда он меня якобы заберет.
Разбитое окно я заметил сразу.
— Чья работа?
— Моего коллеги, — ответил Невилл.
— Американца, насколько я понимаю? Того, о котором мне рассказал Джон?
— Да.
— И куда же он смылся?
— Вернулся в Лондон.
— Немножко увлекся, значит?
— Мы заплатим за стекло. Как только мы здесь закончим, я все улажу.
— Не беспокойтесь, стекло я вставлю сам. — Я обернулся к несчастному полисмену: — Вы были здесь, когда они разбили окно?
— Они разбили окно прежде, чем я успел их остановить.
— А потом они проникли в дом? — Я с удовольствием издевался над Ренретом. Его сконфуженное румяное лицо почему-то очень смешило меня. — Видимо, в дом они тоже вломились до того, как вы успели их остановить.