Звено этой странной цепи роковых событий теперь переносит нас к месту, где когда-то существовала военно-морская верфь Соединенных Штатов в Бруклине. То место было погружено глубоко под воду. Все крейсера, линкоры и другие суда, стоявшие там на якоре или у причалов, пошли ко дну. Только один, гордость американского флота, непобедимый дядя Сэм, который в последней великой войне, которую знал мир, нес звездный флаг к победам, чьи названия срывали голоса людей и наполняли их глаза слезами гордости, избежал крушения, благодаря несравненному мастерству капитана Роберта Декейтера, который был его командиром в течение тридцати лет.
Но, несмотря на то, что "Дяде Сэму" удалось всплыть в поднимающемся потоке, он не смог уйти из-за препятствий, возникших вокруг больших мостов, перекинутых через Ист-Ривер. Громадный водоворот, который бушующие потоки образовали над тем, что когда-то было самой широкой частью этой реки, заставлял ее вращаться круг за кругом, никогда не отклоняясь далеко ни в одном направлении, и с величественной силой катиться вниз и сметать плавающие бревна, деревянные дома и другие обломки, которые яростно бились о могучие стальные борта линкора.
Как раз в то время, когда вода поднялась до восемнадцатого этажа осажденного муниципального здания, в этих потоках произошла внезапная перемена. Они с неудержимой силой устремились на запад, и "Дядю Сэма" понесло прямо над затонувшим городом. Сначала он наткнулась на тросы Манхэттенского моста, ударившись о них возле западной башни, и, развернувшись, вырвала саму башню из ее фундамента и швырнула ее под воду.
Затем он помчался дальше, плывя вместе с мутным потоком высоко над погребенными крышами, не встречая других препятствий на своем пути, пока не приблизился к Муниципальному зданию, которое стойко сопротивлялось натиску волн.
Те, кто был у окон и на балконах, на восточной стороне здания, увидели огромный линкор, выходящий из серого мрака, как какое-то потопное чудовище, и прежде чем они смогли понять, что это было, он врезался носом в ребристые стальные стены, вбивая их внутрь, как если бы они были бронированными бортами врага.
Инерция ударной массы была настолько огромной, что гигантское судно прошло, как снаряд, сквозь стены, полы и перегородки. Но когда он появилась в центральном дворе, все огромное сооружение с грохотом обрушилось на него, и корабль вместе со зданием затонул под кипящими волнами.
Но из ужасного переплетения стальных балок, которые хлестали воздух и воду, как будто какая-то ужасная паучья жизнь все еще цеплялась за них, по одной из тех чудесных случайностей, которые бросают вызов всем законам вероятности и разума, маленькая лодка из левия, которая принадлежала Дяде Сэму, была выброшена за борт и уплыла, наполовину погрузившаяся, но непотопляемая; и, цепляясь за ее обломки, борясь за дыхание, обезумев от ужаса, спаслись два человека, единственные выжившие из всех этих тысяч.
Один из них был моряком, который с толпой товарищей укрылся в лодке перед тем, как линкор обрушился на здание. Все его товарищи были выброшены и потеряны, когда последовал удар, в то время как его нынешний товарищ был прибит к лодке вопреки препятствиям. И вот эти двое бродяг умчались в бушующих волнах. У обоих из множества ран текла кровь, но смертельных повреждений не было.
Лодка, хотя и была наполнена водой, была настолько легкой, что не могла утонуть. Более того, она была балластирована и, несмотря на все свои дикие вращения, не переворачивалась вверх килем. Даже непрекращающийся ливень с неба не смог загнать его под волны.
.
Через некоторое время течение, направлявшееся на запад, изменило свое направление, и лодку понесло на север. Она пронеслась мимо рушащихся небоскребов, пока не оказалась над тем местом, где когда-то расстилалась лужайка на Мэдисон-сквер, на которую сверху смотрели гигантские сооружения, большинство из которых теперь либо рухнули и исчезли, либо покачивались, норовя обрушиться. Здесь был водоворот, и лодка кружилась и кружилась среди плавающих обломков, пока двум другим барахтающимся людям, которые цеплялись за плавающие предметы, удалось отчаянными усилиями втянуть себя в нее. Другие пытались, но потерпели неудачу, и никто не протянул руку помощи. Те, кто уже был в лодке, не сопротивлялись и не помогали усилиям тех, кто сражался, чтобы влезть в нее. В страшном шуме не было слышно ни слова, только нечленораздельные крики.
Внезапно течение снова изменилось, и лодку с ошеломленными пассажирами поспешно понесло в направлении Гудзона. Ночь снова начала опускать на сцену непроницаемый занавес, и под этим занавесом были скрыты последние муки тонущего Нью-Йорка. Когда солнце снова слабо осветило западное полушарие, все атлантическое побережье было погребено под водой.
По мере того, как вода поднималась все выше, ковчег Космо Версаля наконец покинул свою колыбель и неуклюже поплыл прочь, двигаясь сначала на восток, а затем поворачивая в направлении Бруклина и Манхэттена. Космо запустил свои двигатели, но они не развили полную мощность так быстро, как он ожидал, и огромное судно дрейфовало по воле течений и ветра, который дул то с одной, то с другой стороны, временами усиливаясь до ураганной силы, а затем затихая, пока не осталось только пронизывающего ветра, несшего шелестящие простыни постоянно падающего дождя. Иногда ветер совсем стихал, и в течение многих минут вода падала вертикальными потоками.
Наконец, проявилась движущая сила Ковчега, и он начал повиноваться своему рулевому. Из укрытия капитанского мостика, построенного в носовой части огромного левиумного купола, покрывавшего судно, Космо Версаль вместе с капитаном Армсом, опытным штурманом с пышными бакенбардами, мастерству которого он доверял, вглядывался в бесконечную водную гладь. В поле зрения не было ничего, кроме плавающих предметов, которые поднялись из затонувшего города и окрестных деревень. Тут и там виднелись тела животных или людей в набегающих волнах, и Космо Версаль печально покачал головой, указывая на них, но крепкий моряк рядом с ним жевал табак и уделял внимание только своим обязанностям, время от времени выкрикивая приказы в переговорную трубку или прикасаясь к электрической кнопке.
Космо Версаль принес датчик дождя и снова и снова позволял ему наполняться. История всегда была одна и та же – два дюйма в минуту, десять футов в час, вода поднималась.
Туманность приступила к регулярной работе, и, если расчеты Космо верны, перерыва не будет в течение четырех месяцев.
После того, как мощность винтов была увеличена, Ковчег направили на юго-восток. Его продвижение было очень медленным. За восемь часов он прошел не более пятидесяти миль. Наступила ночь, и скорость была снижена до тех пор, пока не осталось единственно достаточного способа обеспечить управление движением судна. Мощные прожекторы использовались до тех пор, пока продолжалась стигийская тьма.
С возвращением бледного света, когда должен был наступить рассвет, Космо и его навигатор снова были на своем посту. На самом деле, первый вообще не спал, дежуря долгие часы, с капитаном Армсом в пределах легкой досягаемости.
Когда свет стал сильнее, Космо сказал капитану:
– Держи курс на Нью-Йорк. Я хочу посмотреть, ушли ли под воду последние высокие здания на верхних высотах.
– Идти этим путем будет очень опасно, – возразил капитан Армс. – Здесь нет ориентиров, и мы можем наткнуться на препятствие.
– Нет, если мы будем осторожны, – ответил Космо. – Вся земля, кроме самых высоких точек, теперь погребена очень глубоко.
– Это глупый риск, – прорычал капитан Армс сквозь ладонь, но, тем не менее, он подчинился.
Это правда, что им не на что было ориентироваться. Воздух был слишком густым от воды, а свет слишком слабым, чтобы они могли проложить свой курс, увидев далекие холмы Нью-Джерси, которые все еще оставались выше уровня наводнения. И все же, повинуясь какому-то моряцкому инстинкту, капитан Армс прокладывал себе путь, пока не почувствовал, что дальше рисковать не следует. Он только что повернулся к Космо Версалю с намерением выразить свой протест, когда "Ковчег" слегка накренился, задрожал от носа до кормы, а затем начал трястись так, что это чуть не сбило двух мужчин с ног.
– Мы на мели! – крикнул капитан и мгновенно повернул ручку, которая привела в действие автоматические механизмы, которые отключили двигатели от винтов и в то же время замедлили сами двигатели.
Глава XI. "МИЛЛИАРД ЗА АКЦИЮ"
Корабль Ковчег расположился в самой высокой части Палисада. Только после долгого и тщательного изучения их положения, ставшего возможным благодаря случайным проблескам Оранжевых холмов и высоких точек выше по течению Гудзона, Космо Версаль и капитан Армс смогли прийти к такому выводу. Там, где только что стоял Нью-Йорк, не было видно ничего, кроме простора мутной и стремительной воды.
Но предположим, что твердые камни-ловушки пробили дно Ковчега! Это было слишком ужасное событие, о котором можно было подумать. И все же факты должны быть установлены немедленно.
Космо, вызвав Джозефа Смита и приказав ему пройти среди испуганных пассажиров и заверить их от его имени, что опасности нет, поспешил вместе с капитаном и несколькими надежными людьми в недра судна. Они тщательно простучали нижние пластины. Не было найдено ни отверстия, ни углубления.
Но дно было двойным, а наружные пластины могли быть деформированы. Если бы это произошло, факт проявился бы через утечку воды в промежуточное пространство. Чтобы убедиться, что это произошло, необходимо было отвинтить крышки некоторых люков во внутренней обшивке из левиума.
Это был тревожный момент, когда они осторожно сняли одну из этих крышек. При последних оборотах винта рабочий, который это делал, инстинктивно отвернул голову в сторону и приготовился к прыжку, в серьез ожидая, что крышка вырвется у него из рук и внутрь ворвется струя воды.
Но крышка оставалась на месте после того, как она была полностью ослаблена, и до тех пор, пока ее не сняли. Вздох облегчения вырвался из каждой груди. Воды не было видно.