Подъем уровня моря, который с каждым приливом становился все выше, в конце концов убедил его, что пришло время уходить. Сотни воздушных судов уже отправились на запад, не только из Вашингтона, но и из Нью-Йорка, Филадельфии, Балтимора, Бостона и других приморских городов, прежде чем профессор Пладдер собрал своих друзей по телефону на территории Капитолия, где его ждал летательный аппарат.
Нижние улицы города оказались под водой из-за разлива Потомака, который был усилен напором Атлантического океана в Чесапикском заливе, и там разыгрывались самые печальные сцены: люди в полном беспорядке бежали к возвышенностям, унося своих детей и кое-что из домашнего имущества, и издавая скорбные крики. Многие, думая, что это лучший способ спастись, плыли в хрупких лодках по реке, которая бежала вверх по течению с ужасающей скоростью и с каждым днем заметно поднималась все выше. Большинство этих лодок были немедленно перевернуты или затоплены.
Если бы вылет был отложен еще немного, аэро был бы окружен толпой возбужденных людей, которые издавали крики разочарования и ярости, когда видели, как он поднимается со своей причальной башни и плывет над городом. Это был последний дирижабль, покинувший Вашингтон, и на нем находились последние люди, сбежавшие из столицы страны, прежде чем начался атмосферный ливень, который положил конец любой возможности сбежать.
На борту, помимо экипажа из трех человек, находилось двадцать два человека. Среди них были президент Самсон с женой и тремя детьми, семь других мужчин со своими семьями, что вместе составляло шестнадцать человек, и профессор Пладдер, у которого не было семьи.
Больше потому, что они хотели убежать от мучительных сцен, происходящих под ними, чем потому, что они считали, что был какой-то повод для особой спешки, они пустились в путь на высокой скорости, и, вероятно, им повезло, что эта скорость сохранялась после того, как они покинули Вашингтон и скрылись из виду. Они быстро приближались к Голубому хребту в окрестностях Лурэя, и Пладдер собирался отдать приказ о высадке там, поскольку приближалась ночь, когда с большой внезапностью небо наполнилось плотными облаками и начался сильный ливень. Это было то же самое явление, которое уже было описано как последовавшее непосредственно за нападением в Нью-Йорке на Ковчег Космо Версаля.
Аэро, к счастью, был одним из лучших и хорошо укрытым, так что они были защищены от ужасной силы дождя, но в суматохе больше не могло быть и мысли о спуске. Было бы невозможно совершить посадку в разгар шторма и воды, которая потоками неслась вниз по склону горы. Профессор Пладдер был храбрым человеком и полным находчивости, когда его загоняли в угол. Будучи знакомым с конструкцией и управлением воздушного корабля, поскольку он получил образование инженера, он теперь взял на себя управление дирижаблем.
Не прошло и двадцати минут после того, как небо открыло огонь из своих батарей, ибо дождь был почти такой же силы, как обрушивающийся снаряд, поднялся сильный ветер, и аэро, раскачиваясь, подскакивая и ныряя, как безумный, с ужасающей скоростью понесся на восток. Эта дикая гонка продолжалась более часа. К этому времени была уже полная ночь, и проливной дождь вокруг них был непроницаем для глаза, как черная стена.
Внутри у них были электрические лампы и прожекторы, но невозможно было определить, где они находились. Пладдер направил прожектор вниз, но он не мог разглядеть особенности земли под ними. Вполне вероятно, что их отнесло по крайней мере до Чесапикского залива, и они, возможно, прошли прямо над Вашингтоном.
Наконец, однако, ветер сменил направление и начал дуть с неослабевающей силой с северо-востока. Ныряя и отклоняясь, а иногда и угрожая полным сальто, аэро помчался в своем сумасшедшем полете, в то время как его несчастные обитатели цеплялись друг за друга и держались за любой предмет в пределах досягаемости, пытаясь не разбиться о металлические стены.
Экипаж "аэро" состоял из отборных людей, но никакой опыт не мог подготовить их к той работе, которую им теперь предстояло выполнять. Без умелого профессора Пладдера, направившего их усилия, и без его личных усилий их воздушный корабль потерпел бы крушение в течение четверти часа после того, как на него обрушился шторм. Казалось, он превратился в другого человека. Без шляпы и пальто, обливаемый водой, он работал как демон. Он был готов к любой чрезвычайной ситуации с каким-нибудь устройством, которое под его руководством обладало магическим эффектом.
Сто раз аэро нырял к земле, но был спасен и снова разворачивался вверх, как раз когда казалось, что он вот-вот ударится. Вверх и вниз, вправо и влево, он бежал, качался и кружился, как пробка в водовороте. Иногда он действительно скользил по земле, прокладывая себе путь через поток несущейся воды, и все же он поднимался снова и был спасен от разрушения.
Это ужасное состязание продолжалось еще час после смены ветра, а затем последний стих. Освободившись от его давления, аэро продолжил движение со сравнительной легкостью. Профессор Пладдер, подозревая, что теперь они, возможно, попадут в гористую местность, приложил все усилия, чтобы удержать судно на большой высоте, и это, несмотря на силу дождя, им удалось. После того, как ветер стих, они продолжали двигаться с помощью своих пропеллеров в том же направлении, в котором он нес их, потому что в данных обстоятельствах один способ был так же хорош, как и другой.
Ужасный дискомфорт президента и его спутников в салоне аэро был значительно облегчен прекращением ветра, но все же они находились в самом плачевном состоянии. Дождь, вызванный сильными порывами ветра, проник во все щели, и они промокли до нитки. Никто не пытался говорить, потому что было бы почти невозможно, чтобы его услышали среди шума. Они просто в смятении смотрели друг на друга и молились о спасении.
Профессор Пладдер, которому теперь не приходилось тратить каждую минуту на управление кораблем, время от времени заходил в каюту, пожимал руку президенту, ободряюще улыбался женщинам и детям и делал все, что мог, с помощью пантомимы, чтобы восстановить некоторую степень доверия. Внутри горел свет, но снаружи было темно, как в кромешной мгле, за исключением того места, где широкий луч прожектора, погружаясь в массу бурлящей воды, блестел и вспыхивал.
Ужасная ночь казалась бесконечной, но, наконец, в воздухе появилось бледное свечение, и они поняли, что наступил день. Зрелище небесного потопа было теперь настолько ужасным, что поразило холодом даже их и без того оцепеневшие сердца. Казалось, что атмосфера превратилась в мощный водопад, с грохотом обрушившийся на всю поверхность Земли. Теперь, когда они могли не только слышать, но и видеть, чудо сохранения аэро казалось невероятным.
По мере того, как свет постепенно становился ярче, профессор Пладдер, постоянно наблюдавший за перспективой, мельком увидел впереди темный, туманный объект. Он появился так внезапно и был уже так близко, что, прежде чем он смог достаточно изменить курс дирижабля, он ударил с такой силой, что раздавил носовую часть корабля и сломал один из моторов. Всех бросило вниз головой, те, кто был внутри, упали на пол, в то время как Пладдера и троих членов экипажа выбросило на груду камней. Все были более или менее серьезно ранены, но никто не был убит или полностью выведен из строя.
Пладдер вскочил на ноги и, скользя и проваливаясь под ливнем, сумел вернуться к месту крушения и помочь президенту и остальным подняться на ноги.
– Мы приземлились на горе! – закричал он. – Оставайтесь внутри, под защитой крыши!
Трое мужчин, которые вместе с профессором были выброшены среди скал, тоже вскарабкались внутрь. И там они стояли или сидели, как самая безутешная и отчаявшаяся группа человеческих существ, на которых когда-либо взирало око надзирающего Провидения.
Президент представлял собой самое жалкое зрелище из всех. Как и у остальных, его одежда промокла, глаза налились кровью, лицо было ужасным, а его высокая шелковая шляпа, которую он надвинул на лоб, размякла от воды и смялась от повторных ударов в форму сложенной гармошки. Излишне говорить о женщинах и детях, никакое описание не может передать представление об их состоянии.
В этих обстоятельствах была великолепно продемонстрирована реальная сила разума профессора Абиэля Пладдера. Он не потерял голову, и он мгновенно понял ситуацию и то, что нужно было сделать. Он достал немного провизии и раздал ее компании, в некоторых случаях фактически заставляя их есть. Он собственноручно приготовил кофе с помощью аппарата, который всегда был на борту аэро-экспрессов, и заставил их пить его.
Когда все таким образом немного пришли в себя, он подошел к президенту Самсону и прокричал ему в ухо:
– Нам придется оставаться здесь, пока ливень не прекратится. Чтобы защититься от последствий бури, если она возникнет, мы должны закрепить аэро на своем месте. Для этого мне нужна помощь каждого человека в партии. К счастью, мы попали в такое место на горе, где нам не мешают потоки воды, которые льются вниз по ущельям с обеих сторон. Мы можем обеспечить безопасность нашего жилья, но мы должны немедленно приступить к работе.
Воодушевленный его примером, Президент и другие принялись за работу, и с большим трудом, поскольку им приходилось защищать глаза и ноздри от проливного дождя, который иногда, несмотря на их предосторожности, почти душил их, им удалось прикрепить аэро к скалам с помощью металлических кабелей, изъятые из его запасов. Когда эта работа была закончена, они вернулись под крышу убежища и легли в изнеможении. Они были так измучены, что все быстро погрузились в беспокойный сон.
Было бы излишне подробно описывать страдания, душевные и физические, которым они подверглись в течение следующих десяти дней. Пока они висели там, на горе, прибрежные города мира были затоплены, и Ковчег Космо Версаля отправился в замечательное путешествие, которое было описано в предыдущей главе. У них было много провизии, потому что аэро был хорошо оснащен, но отчасти из предосторожности, а отчасти из-за отсутствия аппетита они ели скудно. Электрические генераторы аэро не пострадали при крушении корабля и люди смогли обеспечить себя достаточным количеством тепла и света в каюте ночью.