– Я удивлен этим, – сказал Космо. – Я не думал, что море где-либо достигло такой большой высоты до того, как туманность сгустилась. В Нью-Йорке полного затопления города не произошло, пока не начался ливень с неба.
– О, этот потоп с небес! – воскликнул король. – То, что мы перенесли раньше, казалось незначительным по сравнению с этим. Он обрушился на нас после наступления ночи; и абсолютная темнота, ужасный рев, ужасающая сила падающей воды, чувство удушья, быстрое наполнение баржи, пока вода не дошла нам до шеи – все это приводило нас в отчаяние.
– Я пытался поддержать мою бедную королеву на руках, но она изо всех сил пыталась схватить детей и удержать их над водой, и в своих усилиях она вырвалась из моих рук, и с тех пор я больше не мог ее найти. Я метался, но это было невозможно увидеть, это было невозможно услышать. Наконец я упал без сознания лицом вниз, как оказалось впоследствии, на что-то вроде скамьи в задней части баржи, которая была покрыта узкой металлической крышей и приподнята над уровнем фальшбортов. Именно там я пытался укрыть королеву и детей.
– Должно быть, я каким-то образом застрял там, под тентом, в таком положении, что качка баржи не смогла выбросить меня. Я так и не пришел в сознание, пока не услышал голос, кричащий мне в ухо, и не почувствовал, как кто-то тянет меня, а когда я пришел в себя, я обнаружил, что нахожусь в подводном аппарате.
– И все ваши спутники погибли? – спросил Космо дрожащим от жалости голосом.
– Да, о, Господи! Все! Волны смыли их за борт – о, если бы я пошел за ними!
Бедный король снова не выдержал и зарыдал. После долгой паузы Космо мягко спросил:
– Француз рассказал вам, как он наткнулся на баржу?
– Он сказал, что, поднимаясь на поверхность, чтобы выяснить, как обстоят дела там, подводная лодка всплыла прямо под баржей, накренив ее таким образом, что меня выбросило за борт, и он поймал меня, когда меня унесло ближе к люку.
– Но как получилось, что ливень, попавший в подводный аппарат, когда крышка была снята, не наполнил его водой?
– Он устроил крышку так, что она служит почти полной защитой от дождя. Немного воды действительно залилось, но совершенно мало.
– Замечательный человек этот француз, – сказал Космо. – Он был бы для меня приобретением. Как, он сказал, его звали? О, да, де Боушам – я возьму это на заметку. Я не удивлюсь, если мы услышим о нем снова.
Космо Версалю было суждено встретиться с Ивом де Боушаном и его замечательным подводным аппаратом Жюль Верн раньше и при более драматических обстоятельствах, чем он, вероятно, ожидал.
Глава XVIII. ПУТЕШЕСТВИЕ ПО ЗАТОНУВШЕЙ ЕВРОПЕ
После того, как английский король столь странным образом стал членом его команды, Ковчег продолжил свой путь в направлении того, что когда-то было Европой. Место, где произошла встреча с "Жюлем Верном", находилось к западу от мыса Финистерре и, согласно расчетам капитана Армса, на пятнадцати градусах четырех минутах западной долготы, сорок четыре градуса девяти минутах северной широты.
Космо решил зайти в Бискайский залив, обогнув его южное побережье, чтобы полюбоваться Кантабрийскими горами, многие вершины которых, по его мнению, все еще должны находиться значительно выше уровня воды.
– Вот вершины Европы, – сказал капитан Армс, – они находятся менее чем в двадцати милях от берега. Самая высокая точка – восемь тысяч шестьсот семьдесят футов над уровнем моря, или тем, что раньше было уровнем моря. Мы могли бы подойти к нему достаточно близко, без какой-либо опасности, чтобы увидеть, как высоко поднялась вода.
– Ты знаешь эту местность? – спросил Космо.
– Так же хорошо, как я знаю карту и компас! – воскликнул капитан. – Я видел вершины Европы сотни раз. Однажды я потерпел крушение на этом побережье, и, будучи любознательным человеком, я воспользовался возможностью подняться на хребет и посмотреть на старые шахты – и это тоже было любопытное зрелище. Но самым любопытным зрелищем были пастушки Тресвидо, одетые так же, как и мужчины, в домотканые штаны, которые никогда не изнашивались. Их можно встретить где угодно на склонах Пико-дель-Ферро, по которым они бродят со своими стадами. А сыр, который они сделали! Такого сыра нигде больше нет!
– Что ж, если ты так хорошо знаешь это место, – сказал Космо, – направляйся к нему как можно быстрее. Мне любопытно узнать, насколько высоко поднялся этот потоп, к настоящему моменту.
– Может быть, нам удастся спасти пастушку, – усмехнулся капитан. – Она была бы украшением вашего нового Эдемского сада.
Они продолжали идти, пока, приблизившись к пяти градусам западной долготы, пока не начали мелькать горы северной Испании. Все побережье было под водой, а также предгорья и нижние хребты, но некоторые вершины можно было разглядеть далеко в глубине материка. Наконец, с помощью осторожной навигации капитан Армс подвел судно довольно близко к старой береговой линии Астурии, и тогда он узнал вершины Европы.
– Вот они! – воскликнул он. – Я бы узнал их, если бы даже они эмигрировали в центр Африки. Вот старая Торре-де-Серредо и Пенья-Санта.
– На сколько, ты сказал, высока главная вершина? – спросил Космо.
– Высота восемь тысяч шестьсот семьдесят футов.
– Исходя из вашего знания побережья, вы думаете, что безопасно подплывать ближе?
– Да, если вы уверены, что вода находится не менее чем на две тысячи четыреста футов выше прежнего уровня, мы можем подойти достаточно близко, чтобы увидеть линию воды с вершины, высота которой двести футов.
– Тогда продолжай.
Они подобрались ближе, чем могли себе представить, настолько близко, что с самой высокой смотровой площадки на "Ковчеге" смогли в свои телескопы очень ясно видеть, где вода омывает бесплодные горные склоны на, казалось, огромной высоте.
– Мне жаль ваших пастушек, – сказал Космо, улыбаясь. – Я не думаю, что вы нашли бы там кого-нибудь, кого можно было бы спасти, если бы смогли добраться до них. Должно быть, все они затерялись в потоках, которые лились с этих гор.
– Жаль, что их нет больше, – сказал капитан Армс. – Это были прекрасные женщины. Такого сыра, как в Тресвидо, больше не будет.
Космо поинтересовался, позволяет ли капитану знакомство с топографией хребта сказать, насколько высока эта вода. Капитан после долгого осмотра заявил, что он уверен, что она находится не менее чем в четырех тысячах футов над старой береговой линией.
– Тогда, – сказал Космо, – если вы правы насчет высоты того, что вы называете Торре-де-Серредо, то должно быть, четыре тысячи шестьсот семьдесят футов его верхней части все еще находятся над водой. Посмотрим, так ли это.
Космо произвел измерения с помощью приборов и объявил, что результат показал значительную точность предположения капитана Армса.
– Я так и подозревал, – пробормотал он. – Эти ужасные ливни, которые, возможно, были сильнее в другом месте, чем там, где мы столкнулись с ними, увеличили подъем почти на семьдесят процентов, превысив то, что показали мои датчики. Теперь, когда я это знаю, – продолжил он, обращаясь к капитану, – я изменю курс "Ковчега". Я стремлюсь попасть в Индийский океан как можно скорее. Возвращаться назад, чтобы пересечь Сахару, было бы большой тратой времени, а при таком повышении уровня в этом нет необходимости. Мы просто отправимся через южную Франция, держась к северу от Пиренеев и так далее вплоть до района Средиземного моря.
Капитан Армс был поражен смелостью этого предложения и поначалу решительно возразил против такого курса.
– На юге Франции есть довольно высокие места, – сказал он. – Это Севеннские горы, которые довольно далеко приближаются к Пиренеям. Вы уверены, что глубина воды везде одинакова?
– Что за вопрос для старого моряка! – возразил Космо. – Разве ты не знаешь, что уровень моря везде одинаков? Потоп не имеет никакого значения. Она стремится к своему уровню, как и любая другая вода.
– Но может быть рискованно плыть между этими горами, – настаивал капитан.
– Чушь! Пока небо чистое, вы можете все отлично наблюдать, и вы достаточно опытный штурман, чтобы не бегать по горам.
Космо Версаль, как обычно, был непоколебим в своем решении, он менялся только тогда, когда у него были свои причины, и курс Ковчега был проложен, соответственно, к старому французскому побережью Ландов, настолько низкому, что теперь оно было покрыто почти четырьмя тысячами футов воды. Чувства пассажиров были глубоко взволнованы, когда они узнали, что на самом деле они плывут над погребенной Европой, и они с удивлением смотрели на воду под ними, вглядываясь в нее, как будто пытались обнаружить ужасные тайны, которые она скрывала, и возбужденно разговаривали на дюжине языков.
"Ковчег" продвигался медленно, делая не более пяти или шести узлов, и на второй день после того, как они оставили "Пеньяс де Эуропа", они проходили вдоль северного склона Пиренеев и над котловиной, в которой когда-то лежал прекрасный город По. Вид на Пиренеи с этой точки был прославлен до потопа как один из самых замечательных в мире.
Теперь он утратил свою красоту, но приобрел впечатляющее величие. Вся Франция, насколько хватало глаз, представляла собой море с длинными океаническими волнами, медленно волнующими его поверхность. Это море внезапно обрывалось там, где оно встретилось с горами, которые образовали для него берег, не похожий ни на один из тех, что когда-либо видели сотни глаз, с удивлением наблюдавших за ним из Ковчега.
За затопленными долинами и хребтами, которые, как они знали, лежали на морском дне, перед ними возвышались вершины Пик-дю-Миди, Пик-де-Гер, Пик-де-Бигорр, Массив Габизо, Пик-Монне и десятки других знаменитых возвышенностей, поднимающиеся ломаными рядами, как медвежьи шкуры "безнадежной надежды", сопротивляющейся до последнего, на картинах старинных сражений.
Здесь, благодаря конфигурации затопленной земли, Ковчег мог подойти довольно близко к некоторым подтопленным горам, и Космо воспользовался возможностью, чтобы произвести новое измерение высоты потопа, которая, как он обнаружил, была, несомненно, не меньше, чем показывали его прежние оценки.