– Я не понимаю, почему он не может, он должен попытаться. Я думаю, это слишком подло! Это были драгоценности моей бабушки.
– Но, моя дорогая, как он может выбраться?
– Ну, а как он попадает внутрь? На что годится его радиоуправление – разве это ему не поможет? Для чего он идет туда, если он не может сделать такую маленькую вещь, как эта, чтобы помочь нам?
Она надулась на своего мужа, потому что он упорно отказывался передать ее просьбу Космо, и заявила, что тогда она сделает это сама, потому что ей нужны эти драгоценности, теперь, когда они так близко.
Но Космо был спасен от этого и других столь же необоснованных требований предупреждением де Боушама о том, что все готово и что нельзя терять времени. Затем все поспешили на палубы, чтобы посмотреть на отплытие искателей приключений. Многие задумчиво качали головами, предсказывая, что их больше никогда не увидят. Как только это чувство начало преобладать, энтузиазм быстро испарился, и были предприняты усилия, чтобы отговорить Космо и де Боушама от попытки погрузиться. Но они были глухи ко всем протестам, и, проталкиваясь сквозь галдящую толпу, Космо приказал очистить проход вокруг колокола от всех посторонних. Оппозиция немного разогрела его кровь, и он начал вести себя с видом, который напоминал его облик, когда он подавлял и наказывал мятежников. Этого было достаточно, чтобы мгновенно заставить замолчать всех, кто возражал против его действий. С тех пор они держали свои мысли при себе, хотя некоторые бормотали себе под нос такие эпитеты, как "дурак" и "безмозглый".
Примерно через полчаса после речи Космо колокол с его отважными исследователями, надежно укрытыми внутри, был опущен, и минуту спустя сотни людей вытянули шеи над перилами, чтобы посмотреть, как сияющий шар быстро погружается в сапфировые глубины. Было около девяти часов утра, когда начался спуск, и в течение долгого времени, настолько поразительной была прозрачность воды, они могли видеть, как колокол погружался и становился все меньше, пока не стал похож на голубую жемчужину. Иногда с его полированных боков срывалась металлическая вспышка, похожая на отблеск фиолетовой молнии. Но, наконец, он скрылся из виду, поглощенный огромной водной пропастью.
Теперь мы переходим к рассказу о приключениях колокола и его обитателей, когда они вошли в ужасные сумерки океана и, погружаясь все глубже, постепенно погрузились в глубину, через которую не могли проникнуть самые мощные солнечные лучи. К счастью, каждый из искателей приключений оставил описание своего опыта и ощущений, так что недостатка в достоверной информации для нас нет.
Окна, как и сказал Космо, были расположены так, что открывали вид со всех сторон. Эти виды, конечно, были ограничены совокупным эффектом малых размеров окон и их большой толщины; подводники были чем-то похожи на заключенных, выглядывающих из круглых иллюминаторов, прорезанных в массивных стенах, но диапазон обзора значительно расширялся, когда они располагались близко к стеклам, потому что последние были в форме усеченных конусов основанием наружу.
Глядя через иллюминаторы на верхней стороне колокола, Космо и его спутники могли видеть огромные очертания Ковчега, висящего над ними подобно облаку, но быстро удаляющегося, в то время как из боковых иллюминаторов они видели огромные лучи лазурного солнечного света, отбрасываемые удивительными волнами от движения воды. Вскоре они стали слабее и постепенно исчезли, но прежде чем мрак глубин окутал их, они были взволнованы зрелищем акул и других огромных рыб, обнюхивающих внешнюю сторону прозрачных конусов, и иногда открывающих свои челюсти, как будто пытаясь схватить их. Большинство конусообразных окон имели плоские поверхности, но некоторые имели сферические очертания как снаружи, так и внутри, а радиус кривизны был рассчитан таким образом, что именно эти окна служили огромными увеличительными линзами для глаза, находящегося на заданном расстоянии. Раз или два морское чудовище случайно оказывалось в поле зрения одного из этих увеличительных окон, пугая наблюдателей почти до потери сознания своим устрашающим видом.
Было также четыре окна, зарезервированных для проецирования прожектора во внешнюю темноту. Внутренняя сторона колокола соответствовала по изгибу внешней, так что у искателей приключений не было плоского пола ни с одной стороны, на котором можно было бы стоять, но это доставляло мало неудобств, поскольку стены были в изобилии снабжены ручками и подставками для ног, что позволяло обитателям колокола находится практически в любом положении, которое они могли пожелать.
Через некоторое время они вышли за пределы дневного света, а затем включили прожектор. Аккумуляторные батареи, которые снабжали энергией прожектор и винты, служили также для приведения в действие устройства для очистки воздуха от углекислоты, и де Боушам тщательно рассчитал срок, в течение которого воздух может оставаться пригодным для дыхания. Это продолжалось бы не более сорока восьми часов, но, как мы видели, они не собирались оставаться под водой дольше двадцати часов.
Когда "колокол" вошел в ночь морских глубин, они попали в зону, по-видимому, безжизненную, где прожектор, проецируемый то на одну, то на другую сторону, не показывал больше живых форм, с которыми они столкнулись наверху, а показывал только пустыню плотной прозрачной воды. Здесь, среди этой ужасной изоляции, они впервые испытали чувство страха и ужаса. Всепоглощающее чувство одиночества и беспомощности охватило их, и только мужественное сердце Космо Версаля и его ободряющие слова удержали остальных от подачи сигнала, который заставил бы колокол поспешно вернуться к Ковчегу.
– Месье де Боушам, – сказал Космо, нарушая тягостное молчание, – на какую глубину мы сейчас опустились?
– Тысяча морских саженей, – ответил француз, сверившись со своим автоматическим регистратором.
– Хорошо! Мы достигли этой глубины всего за тридцать минут. По мере погружения мы будем погружаться медленнее, но я думаю, что мы можем рассчитывать достичь дна не более чем через четыре часа с момента нашего отплытия. Им потребуется всего два часа, чтобы вытащить нас обратно с помощью мощных двигателей Ковчега, особенно с помощью наших винтов. У нас останется четырнадцать часов на исследования, если мы не выйдем за установленный нами лимит.
В манерах и словах Космо чувствовалась такая уверенность, что это простое заявление во многом воодушевило остальных.
– Отсутствие жизни в этой части моря, – весело продолжал Космо, – меня не удивляет. Давно известно, что жизнь в океане ограничена областями вблизи поверхности и дна. Мы, несомненно, найдем множество удивительных существ внизу.
Когда они поняли, что, должно быть, находятся на дне, они направили свет вниз, и каждое доступное окно было занято нетерпеливым наблюдателем. Вскоре раздался крик: "Смотрите! Смотрите туда!" – вырвалось сразу из нескольких голосов.
Луч прожектора, проникая далеко сквозь прозрачную воду под колоколом, описал круг вокруг самого замечательного объекта – высокого, тонкого и призрачного, с огромными черными ребрами.
– Да это же башня Метрополитен, она все еще стоит! – воскликнул Амос Бланк. – Кто бы поверил, что это возможно?
– Без сомнения, было какое-то счастливое обстоятельство в том, что он не рухнул, – ответил Космо. – Несмотря на то, что он был построен так давно, он был сделан чрезвычайно прочным и хорошо укрепленным, и поскольку вода не разрушило его с самого начала, ему благоприятствовала сама плотность того, что сейчас его окружает, и что имеет тенденцию поддерживать его и удерживать устойчивым. Но вы видите, что потоп с него снял каменный покров.
– Не лучше ли было бы использовать его для крепления троса? – спросил де Боушам.
– Мы не могли бы придумать ничего лучше, – сказал Космо.
Де Боушам немедленно обратился к Ковчегу и так умело руководил движениями тех, кто отвечал за барабан троса, что спуск прекратился как раз в тот момент, когда колокол остановился на группе балок на вершине башни. Радиоуправление, которое сегодня так хорошо известное в тысячах применений, было тогда чем-то новым, изобретенным всего за год или около того до потопа, и форма устройства де Боушама была грубой. Основополагающий принцип, однако, был тем же, что и используемый сейчас – передача через металлическую стену импульсов, способных превращаться в механическую энергию. С его помощью они без труда отсоединили трос от колокола, но потребовались некоторые осторожные маневры, чтобы обеспечить надежное крепление к балкам башни. Наконец, однако, это было сделано, и они немедленно отправились на разведку затонувшего Нью-Йорка.
Они начали с самой башни-скелета, которая лишь на порядок или два превосходила по высоте знаменитые сооружения эпохи небоскребов. В некоторых местах они все еще находили гранитную оболочку на месте, но почти везде она была содрана, вероятно, огромными волнами, которые захлестнули ее, когда наводнение достигло первой тысячи футов высоты. Они не увидели никаких живых форм, за исключением нескольких фосфоресцирующих существ странной формы небольшого размера, которые поспешили прочь из луча прожектора. Они не видели и следа миллионов своих собратьев, которые были поглощены этой огромной могилой, и за это все втайне благодарили судьбу. Почва на Мэдисон-сквер, очевидно, была размыта, поскольку не было видно никаких признаков деревьев, которые когда-то затеняли ее, а на обнаженных камнях начала собираться красноватая грязь. Повсюду были разрушенные руины других великих зданий, некоторые, как башня Метрополитен, еще сохранили свои стальные скелеты, другие рухнули и лежали, наполовину погребенные в иле.
Не найдя ничего интересного в этом районе, они повернули колокол на север, находя повсюду над бесконечными руинами, и как только они начали огибать хребет Морнингсайд-Хайтс, огромная форма собора Святого Иоанна попала в круг проецируемого света. У него не было крыши, и некоторые стены рухнули, но некоторые из огромных арок все же сохранили свое вертикальное положение. Здесь они впервые столкнулись с настоящими гигантами подводных глубин. Де Боушам, который ранее видел некоторых из этих существ во время своего визита в Париж в