– Погоди… – протянула я, когда мой воображаемый список пополнился лишь одним именем. – Ты имеешь в виду Люси… ту самую Люси?!
Мэттью улыбнулся еще шире.
– Она самая! Моя нежная трогательная орхидея.
Я чуть не подавилась слюнями, в последнюю секунду сдержав рвущийся наружу смех. Орхидея? Эта девчонка, усыпанная с ног до головы веснушками, с носом-картошкой и крупным ртом, влипала во все переделки, сваливалась с деревьев, спасая котиков, ломала кости чаще, чем я ногти, и никогда не боялась наброситься на обидчика с кулаками. Та Люси, которую я знала, не была орхидеей! Скорее, репейником! Я всегда представляла, что она пойдет в полицейские или в пожарные.
– А где она работает?
– Так в цветочном магазине. Прямо через дорогу. – Он указал щипцами для гриля в сторону окна. – Обедаем мы тут, вместе, а вечером сначала провожаем ее прабабушку Дороти, а потом уже идем домой.
Это было благородно, но как же его собственные амбиции? Можно ли отказаться от них ради любви и не сожалеть об этом? Что, если сегодня вечером Сэм снова попросит меня отказаться от работы, чтобы остаться с ним на Олдерни? Паника тут же сковала ноги и руки.
– И тебе достаточно этого, Мэттью? Ты счастлив?
Он обвалял в яйце и панировке два кусочка рыбного филе и кинул в сотейник с кипящим маслом.
– А как же? Разве кто-то женится, чтобы быть несчастным?
Я посмотрела на свою левую руку, где могло бы красоваться фамильное украшение Стоунов.
– А работа тут тебе правда нравится?
– Ага. – Он стер рукавом пот со лба. – Да и мне спокойнее, а то без меня что с будет с рестораном? Родителям придется искать человека, кому-то его продавать. А так я готовлю что хочу. Вычеркнул из меню всякую ерунду, добавил новые блюда и соусы. И Люси может за прабабушкой присматривать. Дороти уже девяносто два.
Я повернулась к потрескавшемуся окну и вгляделась в цветочную лавку. Наверное, мой отец умер бы от радости, если бы я думала, как Мэттью. Леди Роуз Стоун – хозяйка отеля и примерная жена губернатора, которая поддерживает его во всех начинаниях и раз в год ведет на местном радио передачу о конкурсе «Мисс Олдерни». Только это не я. Не я!
Растолкав вновь уснувшего Джейми, я пригласила Мэттью к нам за столик до появления других посетителей. Фиш-энд-чипс оказался фантастическим. Филе таяло во рту, картошка была хрустящей снаружи и мягкой внутри, салат с соусом и горчицей отлично дополнял блюдо. Пальчики оближешь! Я решила каждый день заходить к Мэттью на обед, пока буду на Олдерни.
Мы ели, а Мэттью рассказывал про свадьбу, то и дело поглядывая на цветочный магазин. Иногда его взгляд задерживался на заклеенной трещине в стекле. Страховка наверняка покроет ремонт, но что будет с юной парочкой, которая предпочла остаться на Олдерни, полностью зависевшим от туристов? Одно потянет за собой другое: не приедут туристы, и через время ручеек к ресторану Мэттью пересохнет. У остальных жителей острова карманы тоже опустеют. Но у меня был шанс им помочь!
– Мэттью, ты знаешь, где я работаю и зачем приехала на Олдерни?
– Конечно, – хмыкнул он, – весь остров только об этом и говорит. А еще про то, что ты переспала с Сэмом у форта.
Джейми поднял рыжие брови, всем видом как бы спрашивая: «Что я пропустил?»
Приложив ледяные ладони к горящим щекам, я со сбивающимся дыханием сказала:
– Никогда не верь слухам, Мэттью.
Озорная улыбка появилась на губах парня.
– Рози Роуз, мне давно не восемь. Сам могу тебе рассказать про пестики и тычинки.
Многозначительно подергав бровями, он сформировал кольцо большим и указательным пальцем и проткнул его указательным пальцем другой руки. Маленький засранец!
– Мэттью! – Я шлепнула его по рукам, но он только рассмеялся, откинув голову назад. – Вот ты издеваешься, а я, между прочим, хотела заснять твой ресторан и рассказать о нем миру.
– Это была бы крутая реклама! – обрадовался Мэттью.
– А как мы объединим это по смыслу с панорамными видами острова? – уточнил Джейми.
– Покажем море, бухту, рыбаков, свежие морепродукты, потом рыбный ресторанчик. Цепочка хорошая выстраивается. Второй выпуск назовем «В гармонии с природой». Так что давай быстренько снимем закусочную, чтобы окно захватить с трещиной и цветочный напротив. Укрупнимся на витрину – там как раз открытки с магнитами.
– Хорошо. – Джейми кивнул и пошел к БМВ за камерой.
Я повернулась к Мэттью.
– Ну что? – Я сделала паузу, чтобы придать важности моим словам. – Готов дать нам интервью?
Серые глаза стали огромными, а на пухлых щеках появились от волнения пятна.
– Я? А это обязательно? Я не умею красиво говорить.
– Просто расскажи о вас с Люси. – Я наклонилась к нему чуть ближе. – Как думаешь, важно кому-то в Лондоне или, ну скажем, в Саутгемптоне, что у вас тут разбиты окна, поломаны яблони и лодки разбиты в щепки?
– Нет?
– Нет, – подтвердила я. – А вот помочь юным молодоженам каждому захочется. Двум влюбленным, которые чтут семейные традиции, заботятся о родных и не ищут лучшей жизни, работают не покладая рук на крохотном нормандском острове. Им захочется не просто подкинуть деньжат, но и, может быть, навестить?
– О! – только и смог произнести Мэттью.
– Вот представь, мать большого семейства, лет этак пятидесяти, увидит репортаж и захочет приехать на Олдерни только для того, чтобы зайти в тот милый рыбный ресторанчик за свежими фиш-энд-чипс. Может быть, даже взять рецепт? Как там звали того талантливого повара?
Глаза Мэттью стали еще больше.
– Ты имеешь в виду… меня?
– Конечно тебя! Они запомнят милого парнишку в белом фартуке, который в детстве готовил кашу из подорожников. Запомнят и во что бы то ни стало захотят приехать и сфоткаться под навесом в бело-красную полоску. О вас начнут говорить. Посетители повалят. У вас вообще страничка есть? Если нет, срочно заводите.
Мэттью выглядел одновременно восторженным и напуганным.
– Из-за чего ты переживаешь?
Мэттью закусил губу.
– Из-за Люси. Вдруг она не согласится?
Я вновь повернулась к окну, прикидывая, как уговорить его возлюбленную, но ничего придумать не успела, прежде чем ужас сковал меня. Цветочный магазинчик примыкал к двухэтажному дому из серого камня. Перед входной дверью стоял Сэм. Я узнала его со спины по одежде и телосложению. Дверь распахнулась, и на пороге появилась длинноногая блондинка. В жизни Харпер была даже еще красивее, чем на многочисленных фотографиях в интернете. Она бросилась Сэму на шею, и он, обняв ее за талию, завел в темный коридор и закрыл за собой дверь.
26
Не помню, ни как уговорила Люси, ни как закончила съемки. Все происходило словно не со мной, а с какой-то другой Роуз, которая смеялась, находила здравые аргументы и бодро вела интервью. Оно вообще прошло отлично. Мэттью шутил и жонглировал тремя картофелинами, а Люси собрала прекрасный букет из зимних цветов. Они рассказывали не только о сложностях после урагана, но и о счастливых моментах: как купили дом, как на свадьбу собрались все жители острова, как им помогали с ремонтом. Мэттью и Люси были настолько милыми ребятами, что не влюбиться в них было невозможно.
Дороти тоже была в цветочном магазинчике. Сегодня она завернулась в изумрудный балахон и ярко-оранжевый шарф и почти сливалась с рукотворными джунглями: пальмами в кадках, свисающими с потолка лианами, цветущими кактусами и нарисованными на стенах красными попугаями. Может, шторм пощадил это место, потому что он словно был создан природой.
На прощанье я крепко обняла Мэттью и Люси и незаметно для всех затолкала пятьдесят фунтов в копилку для чаевых, стоявшую на прилавке рядом с букетом срезанных цветов, а Дороти подарила мне коричневый керамический горшочек размером с большой наперсток, в котором цвели крохотные незабудки. Нежно-голубые лепестки напоминали море в бухтах Олдерни солнечным летним днем.
– Незабудки означают преданность и искреннюю любовь, – сказала Дороти.
«Тогда у меня они непременно зачахнут», – подумала я.
Все это время с моего лица не сходила улыбка, и никто не заметил, что я изо всех сил сдерживала тошноту. Когда мы с Джейми сели в машину, я поставила горшочек в подстаканник, резко отодвинула кресло назад, согнулась и спрятала голову между коленей, не понимая, хочу ли избавиться от обеда или заорать от собственной тупости и жестокого предательства.
«Скажи, целовал ли тебя кто-то лучше меня?» Я зажала уши, сдавила изо всех сил голову, но хриплый голос не хотел исчезать. «Скажи», «скажи», «скажи»… Колоколом звенели слова Сэма, причиняя физическую боль. Он просто хотел потешить свое самолюбие! Хотел отомстить мне. Водил меня за нос, возбуждал и соблазнял, лишь бы я сказала, какой он потрясающий любовник.
Кретин!
Да и я не лучше! Развесила уши, растаяла от парочки поцелуев и красивых слов. «Я так скучал по тебе». Фу! Розовые сопли! В каком романе он это вычитал? И где так хорошо научился играть? Если он страдал, если так сильно скучал, как говорил, почему не примчался в Лондон? Почему преспокойно позировал с Харпер для обложки журнала? Фотосессия ему, видите ли, не понравилась. Откровенное вранье! Сэм ничего не делал против воли. Значит, все его более чем устраивало. И придурочный фотограф, и длинноногая Харпер.
Господи, Харпер! Как же я перед ней виновата! Сэм сказал, чтобы я не беспокоилась о ней. И я слепо поверила! Распласталась на нем, как медуза без костей и мозгов. Как он меня понимает, как до оргазма одними пальцами доводит и для себя ничего не требует! Не мужчина, а мечта. Ага, ну конечно!
Ох, Рози Роуз, ты все такая же наивная дура, как и в шестнадцать лет.
– Что случилось? – спросил Джейми, сев в машину рядом со мной.
– Ничего, – пробубнила я, не поднимая головы.
– Очень убедительно. Давай попробуем еще раз: что случилось?
– Я увидела, как Сэм заходит с Харпер в их общий дом.
– Оу… – выдохнул Джейми. – И это тебя задевает, потому что…