Большую часть дня мы с Джейми проводили на съемках: дополняли материал из рыбного ресторанчика и цветочного магазина кадрами из бухт и интервью с рыбаками. Стефан, один из тех, чья лодка сильно пострадала во время шторма, философски заметил: «Море дает, море забирает».
Работа помогала немного отвлечься, но, что бы я ни делала, часть меня все равно думала о ссоре с Сэмом. Я не могла объяснить, откуда взялись те ужасные оскорбления, которые я бросила Сэму в лицо. «Болотный лорд»? Я ведь не думала так о нем. Его самоотверженную работу было невозможно переоценить. Вместо того, чтобы нормально поговорить с ним, я закатила истерику и снова наврала про жениха. Да и Сэм хорош. Ударил по самому больному.
Семь лет назад, позвав замуж и надев кольцо мне на палец, Сэм начал взахлеб рассказывать, как сказочно мы заживем на Олдерни после завершения моей учебы в Голдсмите. Он нарисовал такую картинку, в которой не было места моей работе на Би-би-си. Предложение вдруг показалось приговором, а кольцо на пальце – оковами. Я завелась с пол-оборота, обвинила его в эгоизме и кинула кольцо в его раскрытые ладони. Сэм не остался в долгу. На нас обоих словно что-то нашло. Мы подливали масла в огонь, пока тлеющий костер не превратил все вокруг в пепелище.
И вот снова. С пугающей точностью мы повторили нашу первую ссору. Однако, как и Стефан, я пыталась увидеть что-то хорошее в произошедшем. Теперь я могла без оглядки строить карьеру в Лондоне.
На следующий день после выхода второго выпуска Гарри похвалил нас с Джейми в своей неповторимой манере.
«Энн влюбилась в ваш чертов остров. И пусть вам обоим будет стыдно, потому что вместо жаркой Греции в свой законный отпуск я буду морозить свою задницу в Англии.
P. S. Начальство в восторге от квот. Второй выпуск посмотрело 3,2 миллиона телезрителей. Для слота в 16:30 – шикарно. Благотворительный телемарафон поставили в прайм-тайм. Ждем не меньше десяти миллионов».
Правильно говорят: не везет в картах, повезет в любви. Правда, у меня было в точности да наоборот.
Третий выпуск мы решили назвать «Между прошлым и будущим», посвятив его оставшимся достопримечательностям и инновационным проектам, направленным на улучшение жизни олдернийцев. Подготовив для Хью пояснительную записку, я с ужасом осознала, что первые я посещала вместе с Сэмом, а вторые были связаны с его деятельностью на посту руководителя отдела экономического развития.
Господи Иисусе, куда бы я ни пошла, что бы ни делала, все на Олдерни напоминало о Сэме. И это попросту убивало меня, несмотря на решение сконцентрироваться на плюсах нашего расставания.
Отправив около восьми вечера материал для третьего выпуска Хью, я собрала все для шитья и спустилась в гостиную. Еще пару дней – и костюм готов. Осталось самое сложное: панцирь и капюшон с усиками. Роберт и Мэри уже поднялись в свои покои, а Джейми валялся у себя в комнате и смотрел телевизор. Погладив Барни у камина, я уже хотела устроиться в глубоком кресле, когда в кармане джинсов задребезжал телефон. Сложив ткань и иголки с нитками на журнальный столик, я взглянула на экран.
Я чуть не выронила телефон. В этом не было ничего удивительного – женщины рожали детей. Но Кейт никогда не заикалась про второго.
Я села в глубокое кресло перед камином и взяла красную ткань для панциря омара. Пора было оттачивать мастерство, ведь через пару лет мне нужно будет шить по два костюма к каждому празднику. Для любимых, но чужих детей. Эта мысль больно ужалила меня.
Тишину пронзил дверной звонок. С тканью и иголкой в руках я пошла открывать дверь, не имея ни малейшего представления, кто это может быть. На пороге оказалась мама, и у нее разве что пар не шел из ушей.
– Роуз Франсуаза де Леви, – с упреком сказала она. – Почему ты от меня прячешься?
– Я не прячусь.
Я ее избегала. И вообще всех в Сент-Энн, кто стал бы задавать вопросы про нас с Сэмом. Кстати, мое решение обедать у Мэттью тоже пришлось пересмотреть. Я до ужаса боялась увидеть, как Сэм в обнимку с Харпер выходит из своего городского дома.
Мама сложила руки поверх стеганой куртки.
– Я знаю тебя как облупленную.
– У меня правда много работы. – Я подняла иголку с красной ниткой. – А еще надо в срок закончить костюм для Льюиса.
Мама иронично изогнула брови. Ее не проведешь такими отмазками.
– Тебе помочь?
Я закусила губу. Она все равно докопается до правды, и лучше это делать не на холодном ветру, а у разожженного камина.
– Было бы здорово.
Час спустя мы с ней сидели в гостиной Стоунов и в четыре руки шили панцирь омара. И все это время мама молчала. Я не знаю, откуда взялась новая тактика – обычно мама изводила меня вопросами, – но она сработала.
– Скажи уже, о чем ты думаешь, – взмолилась я.
Мама хмыкнула, не поднимая глаз.
– Мэри сказала, что последние шесть дней Сэм ночевал в администрации.
– Как это? – опешила я, а у самой чуть сердце из груди не выскочило.
При слове «администрация» мои руки дрогнули. Катушка с нитками скатилась с колен и шлепнулась на Барни, который лежал у меня в ногах. Пес дернулся, и я успокаивающе потрепала его за ухом.
– Не вылезает из кабинета, работает круглыми сутками. Спит там, ест там.
– Что он там ест?
– Еду? – пожала плечами мама. Ее руки порхали над тканью в несколько раз быстрее моих. – Он ее у Мэттью заказывает.
Я знала, что не должна задавать следующий вопрос, но не могла сдержаться:
– Ты не знаешь, почему он не ночует дома у Харпер?
Мамины губы дрогнули, словно она сдерживала улыбку.
– Мам?
– Сэм проводил ее в порт сегодня утром.
– Она же только вернулась! – еще больше растерялась я, при этом пульс резко подскочил. – Может, по делам поехала? Это наверняка короткая поездка.
Мама наконец подняла на меня глаза и лукаво улыбнулась.
– Короткая поездка с четырьмя чемоданами? Больше похоже на переезд.
Волосы на затылке встали дыбом. По спине каскадом пробежали мурашки. Неужели?.. Да нет, быть не может… Но если нет, то зачем ей столько чемоданов? В день ее приезда Сэм примчался ко мне в форт. А потом сказал, что расстался с ней. Может, он правда не изменял ей со мной? Крохотная надежда всколыхнулась и загорелась слабым огоньком. А потом я вспомнила про то, как баранье рагу превратилось в жертвоприношение голышом на кухне. Переезд Харпер – это наверняка опять слухи.
– Ты сама видела? – спросила я и затаила дыхание.
– Нет, Дороти. Она рассказала Люси, а та – Мэттью, а уж он за обедом – твоему отцу.
– Ну все понятно, – криво улыбнулась я, сдувшись, как проколотый воздушный шарик.
Очередной сломанный телефон. Не удивлюсь, если Харпер проходила мимо порта со спичечным коробком, который с каждым пересказом превращался в новый чемодан. Я закусила губу, чтобы сдержать рвущийся наружу стон разочарования. От того, как сильно меня это взволновало, я разозлилась еще больше. Захотелось запустить чем-нибудь в беззаботно потрескивающий камин, но ничего, кроме омарового панциря, у меня в руках не было, и я нечеловеческим усилием воли сдержалась.
– Почему бы тебе не спросить у Сэма? – невинно уточнила мама.
Я замотала головой, сделав последний стежок. Все-таки у меня была гордость! Но слабый огонек надежды продолжал гореть.
– Зато я могла бы поговорить с Дороти.
28
Я часто плыла против течения. Пусть Сэм говорит что хочет. Овны не упрямее Рыб. Взять ту же радужную форель. Стремясь к месту нереста, она плывет вверх по реке и преодолевает даже небольшие водопады.
Следующим утром Джейми подкинул меня до цветочного магазина и укатил к какой-то безымянной красотке, с которой познакомился у Ларри. Мы сдали три выпуска и теперь могли сделать однодневную паузу до приезда съемочной группы из Лондона для проведения телемарафона.
Дороти поливала кадки с цветами. Сегодня на ней был балахон канареечного цвета, а белоснежные волосы обрамляли лицо упругими кудряшками.
– Дороти, здравствуйте. Я могу задать вам один вопрос? – спросила я, переминаясь с ноги на ногу.
Она отставила лейку и кивнула.
– Харпер… Она уехала? Вы правда видели ее в порту с четырьмя чемоданами?
– Конечно, – кивнула старушка.
Голубые глаза в окружении глубоких морщин прищурились, словно пытались разглядеть мое лицо. Разочарование разлилось в груди.
– Но вы же… – я думала найти более подходящие слова, но решила сказать как есть: – …меня толком не видите сейчас. Как вы могли разглядеть Харпер?
Дороти рассмеялась хриплым смехом и указала пальцем на ресторанчик через дорогу.
– Так у меня старческая дальнозоркость, девочка моя. Я свою грудь сто лет не видела, зато могу посчитать пятна на фартуке Мэттью. Кстати, их девять.
Я приложила ладонь к кулону. Я не чувствовала его сквозь белую блузку и серое пальто, но знала, что он покоится у меня на груди. Это всегда придавало мне сил.
– То есть вы правда видели, как Харпер уезжала?
– Конечно.
Ради Сэма Харпер бросила свою роскошную жизнь в Лондоне. Так не поступают те, кто не привык бороться за свое счастье. Поэтому мне было сложно поверить, что она вот так запросто отказалась от него теперь.
– Может, она вернется?
Дороти с легкой усмешкой сказала:
– Если она такая, как говорила Мэри, то я, конечно, ни за что не ручаюсь… Роуз, думаешь, Мэри не пустила бы Харпер в свой дом, если бы одобряла выбор Сэма? Он умный только в рабочих вопросах, а в любовных делах ужасный дурак. Правда, ему можно простить, он мужчина. И что женщину себе завел, пока тебя ждал, тоже нормально. За семь лет я бы на его месте уже раз пять женилась.
С моих губ сорвался то ли всхлип, то ли смех. Дороти была так очаровательно прямолинейна.
– Но почему ты спрашиваешь об этом меня? Разве Сэм тебе ничего не сказал? – По моему молчанию она все поняла и тяжело вздохнула. – Ох, глупые вы дети.
Люси выглянула из подсобного помещения.