Николай дембельнулся еще в сентябре, но поскольку на его замену никого не прислали, комната с тех пор так и пустовала.
Вообще-то наша знаменитая гостеприимная 13-я вилла, начиная с августа 1987 года, здорово осиротела.
По завершении «загранкомандировки» уехал в свою Вологодскую область советник по безопасности Саша Васильев, знаменитый спец по напитку «Дона» и внештатный фотокорреспондент нашего городка. Фотоаппарат «Зенит» был неотъемлемым атрибутом его повседневной экипировки. Именно благодаря Александру царандоевские советники, да и не только они, смогли вывезти домой кучу снимков, которые он «клепал» почти ежедневно.
На место Васильева долго не присылали сменщика, и мне по возвращении из отпуска пришлось два месяца разрываться между своим подсоветным Амануллой и заместителем командующего царандоем по безопасности Сардаром.
В декабре наконец-то прислали полковника Черных Владимира Михайловича. До этого он почти восемь месяцев отработал в Представительстве МВД в Кабуле на должности советника ГУЗРа. Ему до икоты надоели безвылазные командировки по стране, а также интриги, которые плели отдельные высокопоставленные советники Представительства, и он обратился с рапортом о переводе в какую-нибудь провинцию.
Так он попал к нам в Кандагар, на должность советника по безопасности. Судя по всему, он нисколько не жалел о такой ротации. Мы тоже.
Олег Андреев первый год своей командировки в Афгане честно отпахал в провинции Фарах на должности советника политотдела провинциального царандоя. По возвращении из отпуска он обратился к руководству Представительства с просьбой направить его в провинцию, где имеются хоть какие-нибудь сносные бытовые условия. Поскольку на ту пору аналогичная должность освободилась в группе советников царандоя Кандагарской провинции, его просьбу удовлетворили на все сто процентов.
Олег поселился на нашей вилле, в комнате, снимавшейся до этого советником командира 34-го опербата Юрой Беспаловым. Юра еще летом уехал в свой Саратов, и его комната стала чем-то вроде гостевой, куда мы временно подселяли проверяющих, изредка «радующих» нас своими визитами с целью проведения текущих проверок и наработки фактуры наградных представлений на себя, любимых.
Уже на второй день своего пребывания в Кандагаре Олег едва не погиб.
В тот день все советники, живущие в «Компайне», как обычно, уехали с утра на работу в город. В «Компайне» осталось несколько человек из взвода охраны и около десятка женщин – все жены военных советников. Примерно в 9.30 «духи», незаметно подкравшиеся по высохшему арыку, встав в полный рост, пошли в штыковую атаку на городок. Женщины закрылись на одной вилле и подняли истошный визг. Мужчины, остававшиеся в городке, похватали оружие и приступили к отражению атаки. Стреляли так интенсивно, что автоматы раскалились и два человека из-за этого получили ожоги. Бой длился почти два часа.
И вот именно в этот день очень крупно повезло Олегу Андрееву, который раньше времени возвратился в городок. Его счастье в том, что в «Компайн» он возвращался по дороге, ведущей на Калат, а не на «Майдан», и заехал в городок с тыла. Неизвестно, чем бы все это закончилось лично для него, если бы он поехал по дороге, которую заблокировали «духи».
Таким образом, в декабре наша 13-я вилла была вновь полностью укомплектована.
Так уж вышло, что все четверо ее квартирантов оказались страстными любителями карточной игры в «кинга» и ярыми чревоугодниками. В приготовлении вкусной и, самое главное, съедобной пищи нам не было равных во всем «Компайне». Даже переводчики со своими фирменными блюдами восточной кухни могли отдыхать.
Однако что-то я отвлекся от основной темы своего повествования и вновь запел арию голодных из оперы «Дай пожрать»…
«Туристические» вылазки в «зеленку»
На «уазике» «Сизого носа» довольно быстро добрались до Бригады, где нас уже ждали помощники Варенникова. Комбриг предоставил в распоряжение нашей лихой компании два БТРа и, в придачу к ним, дюжину десантников. По тому, как помощники Варенникова лихо усаживались на козырные места первого броника, чувствовалось, что в таких путешествиях они далеко не новички.
До первого царандоевского поста второго пояса обороны добрались минут за сорок. Он располагался в кишмишхане, стоявшей на краю небольшого холма. Сарбозы основательно перестроили саманное здание кишмиш-ханы, и теперь она больше походила на неприступную крепость. На ее плоской крыше были оборудованы несколько огневых точек, а также установлены ДШК и двуствольная «зэушка». Дверей в кишмиш-хане не было вообще. Точнее сказать, когда-то они были, но царандоевцы заложили их камнями. Внутрь помещения можно было попасть через два узких лаза, проделанных у самого основания здания. Один лаз соединялся с лабиринтом окопов, предусмотрительно вырытых перед кишмиш-ханой. Второй лаз вел в подземный переход, который другим своим концом выходил в стоявшее рядом невысокое здание, приспособленное под казарму.
Судя по всему, обитатели поста уже долгое время жили размеренной жизнью, не отягощенной особыми беспокойствами со стороны «духов». Подтверждением таких домыслов был толстый слой пыли, лежащий на ящиках с боеприпасами. Располагайся этот пост где-нибудь в другом месте, возможно, все было бы иначе.
А вообще-то афганские военнослужащие были большими любителями пострелять от нечего делать, и боеприпасы на посты не успевали подвозить. Бесцельная пальба была чем-то вроде хобби у сарбозов. Больше всего они любили стрелять трассерами по зависающим световым ракетам и минам, которые сами же и запускали в воздух.
Пост, на который мы приехали, находился в непосредственной близости от зоны охранения Кандагарского аэропорта, и, видимо, данное обстоятельство было сдерживающим фактором для стрелков-любителей.
Года два тому назад один такой горе-стрелок с аналогичного поста, располагавшегося на востоке от аэропорта, обкурившись чарза, ночью обстрелял вертолет со спецназовцами. Вертолетчики, недолго думая, долбанули по посту нурсами и разнесли его к чертовой матери вместе с находящимися на нем афганскими военнослужащими. После этого инцидента афганцы, проходившие службу в непосредственной близости от стратегических объектов шурави, навсегда зареклись стрелять в божий свет.
Поскольку советских военнослужащих на посту не было, решили не задерживаться и рванули на второй пост, располагавшийся километрах в двух от первого.
На этот раз дорога проходила вдоль какого-то арыка, почти до краев наполненного водой. На подъезде к посту пересекли железобетонную плотину, тело которой пронизывали две трубы, завершавшиеся с одной стороны гидрозатворами с огромными штурвалами. Никогда не думал, что после стольких лет войны в «зеленке» могли сохраниться хоть какие-то признаки цивилизованного земледелия.
Второй пост был чем-то похож на предыдущий. Такая же казарма с металлическими кроватями. Аналогичные огневые точки и блиндажи. Зенитной установки здесь не было, но зато имелся миномет. И особой гордостью была стереотруба с 30-кратным увеличением, установленная на невысокой смотровой вышке. Помощникам Варенникова она очень уж понравилась, и они минут двадцать разглядывали через нее окружающую местность, делая какие-то записи в свои рабочие блокноты.
На третий пост ехали через виноградники, подступающие к дороге с обеих сторон.
У себя на родине мы с детства знали, что виноградники – это бесконечные ряды вешал с висящими на них виноградными лозами. Но то, что мы увидели здесь, в «зеленке», никак не вязалось с устоявшимся стереотипом.
Повсюду, насколько хватало взора, были сооружены лабиринты из земляных дувалов. Виноградные лозы лежали просто так, перевешиваясь с одной стороны дувала на другую. Высота дувалов достигала двух метров, что вполне хватало для того, чтобы находящийся между ними человек мог свободно передвигаться, оставаясь при этом незамеченным для посторонних. Глядя на все это, становилось вполне понятным, почему «духам» так легко удавалось вплотную подходить к постам и безнаказанно уничтожать их обитателей. Нужно действительно быть незаурядным снайпером, чтобы умудриться попасть снарядом или миной в узкое пространство между дувалами. Точно в то место, где укрывались нападавшие «духи». Перелет или недолет снаряда на каких-то два-три метра делал стрельбу по противнику абсолютно бессмысленной.
Своими соображениями по данному поводу я поделился с «Сизым носом». Тот только кивнул головой в знак согласия. По всему было видно, что его мысли были где-то далеко-далеко от того места, где мы сейчас находились.
На подъезде к третьему посту увидели подорвавшийся «газон», у которого взрывом противотанковой мины вырвало передний мост. Кабина грузовика, вздыбившаяся с правой стороны и основательно обгоревшая, завалилась вперед. Пока разглядывали сгоревшую машину, к нам подошли царандоевские сарбозы.
От них мы узнали, что подрыв произошел еще до того, как началась операция. Грузовик, развозивший дрова и продукты питания, так и не смог доехать до третьего поста, о чем сарбозы очень сожалели.
– Спроси у них, откуда здесь, буквально у них под носом, могла появиться противотанковая мина? – обратился один из помощников Варенникова к нашему переводчику Юрию.
Юра перевел вопрос полковника.
Сарбозы наперебой затараторили, показывая в сторону виноградников.
– О чем они говорят? – спросил полковник у Юры.
– Они говорят, что вокруг поста полно моджахедов, которые и ставят эти мины.
Один из сарбозов жестами пригласил полковника пройти с ним в какой-то блиндаж. Вслед за полковником увязались все присутствующие при этом разговоре. В блиндаже мы увидели аккуратно сложенные «итальянки» вперемежку с советскими противотанковыми минами. Всего их было около полутора десятка.
– Интересно. И за какое же время они собрали эту коллекцию? – ни к кому не обращаясь, спросил «Сизый нос».
Юра обменялся несколькими фразами с сарбозом, приведшим нас в блиндаж.