Королевская чета уехала в Албанию, и очень скоро произошло то, что я предвидел. Согласно сообщениям о прибытии государя в Албанию, королева, будучи сама немкой, обратилась с балкона к собравшимся албанцам с приветствием по-французски, так как по-немецки албанцы, видите ли, не понимают. «Двор» остался в Дураццо под защитой пушек с иностранных судов. Король не разъезжал верхом по стране, не разбрасывал с балкона, даже и в день своего прибытия в Албанию, цехинов, не отстранил своевременно Эссада, и в результате все приключение с албанским престолом кончилось так, как можно было ожидать.
Я несколько дольше остановился на описании моего поведения в деле избрания албанского короля потому, что в связи с этим событием про меня с разных сторон распространялись ложные слухи с целью приписать мне в этом деле мотивы, от которых я был очень далек. И в данном случае я лишь ответил на обращенный ко мне запрос честным советом, продиктованным мне здравым смыслом.
1912 г. ознаменовался также свиданием с русским царем в Балтийском порту, куда я по приглашению Николая II поехал на своей яхте. Обе наши яхты бросили якорь друг около друга, так что сообщение между ними было очень легкое. Царь, его дети и все его приближенные состязались в проявлениях любезности и гостеприимства по отношению ко мне.
Мы вместе осматривали русские и немецкие суда и обедали то у царя, то у меня. Одно утро мы провели на берегу Балтийского порта. На лугу выстроился 85-й Выборгский пехотный полк, шефом которого я был; полк был выстроен для парада; а затем были продемонстрированы батальонные упражнения, прошедшие так же хорошо, как и прохождение полка церемониальным маршем в конце. Полк, состоявший из 4 батальонов, производил превосходное впечатление. Он был в походном обмундировании; на солдатах были коричнево-серые рубашки и фуражки, причем последние были у всех молодцевато надвинуты набок, что придавало загорелым воинственным лицам здоровых молодых солдат отважное выражение, которое должно было радовать каждый солдатский глаз.
Несмотря на оказанный мне прекрасный и необыкновенно любезный прием, мне, однако, не было сделано ни малейшего намека о заключенном незадолго до того балканском союзе. Это было мое последнее посещение России перед началом войны.
Германия перед войной. «Немецкая национальная идея». Отношение к церкви
С самого начала своего правления я заботился о расширении железнодорожной сети. Из докладов об обороне страны, из жалоб Генерального штаба, как и из собственных наблюдений, я хорошо знал совершенно неслыханную отсталость Восточной Пруссии в отношении железных дорог. Это положение стало прямо-таки угрожающим в связи с постепенным, но не прекращающимся усилением русских войск у нашей границы и расширением русской железнодорожной сети.
В течение последних лет царствования императора Вильгельма Великого русские войска под влиянием Франции все более заметно стягивались к восточной границе Прусского королевства, и собранные там большие массы русской кавалерии заставляли бояться вторжения русских в Пруссию, Познань и Силезию; император в связи с этим приказал фельдмаршалу Мольтке сделать ему доклад о положении. Генерал-квартирмейстер граф Вальдерзее и я присутствовали при этом докладе, результатом которого было решение передвинуть на восток прусские войска и взяться там за расширение находившейся до того времени в пренебрежении железнодорожной сети.
Начатые в этом направлении по приказанию кайзера Вильгельма I работы требовали много времени, тем более что новые постройки, в особенности новые большие железнодорожные мосты через Вислу и Ногат, проводились военным ведомством лишь после долгой борьбы и при сильном противодействии со стороны железнодорожного ведомства (Майбах). На железные дороги смотрели как на «государственный кошелек», и всем хотелось строить лишь «прибыльные» дороги. К затратам, обусловленным военными требованиями, направленными к обороне отечества, относились поэтому не слишком благожелательно, ибо благодаря им уменьшилась доходность железных дорог, чему придавалось такое большое значение.
Намеченные императором Вильгельмом I мероприятия в отношении расширения железнодорожной сети были полностью осуществлены лишь в течение моего царствования. Кто возьмет в руку карту железных дорог 1888 г., тот будет крайне изумлен недостатком железнодорожных сообщений в восточной части страны и особенно в Восточной Пруссии, что особенно бросается в глаза, если сравнить эту карту с картой 1914 г., свидетельствующей о том, как много было сделано в области железнодорожного строительства за этот промежуток времени. Имея старую железнодорожную сеть, Восточная Пруссия погибла бы в 1914 г.
Министр фон Майбах, бесспорно, имеет большие заслуги перед железнодорожным ведомством. Он должен был считаться с желаниями и требованиями быстро развивающегося промышленного Запада, причем, конечно, по возможности принимались во внимание и военные интересы. Но восточная часть страны при этом министре терпела недостаток и в железнодорожных линиях, и в мостах, и в подвижном составе. В случае мобилизации на восток должны были бы быть отправлены сотни локомотивов, чтобы тамошние дороги могли хоть сколько-нибудь отвечать требованиям Генерального штаба. Для сообщения с востоком существовали лишь два устаревших решетчатых моста у Диршау и у Мариенбурга. Генеральный штаб стал настойчиво требовать улучшения этого положения, и в конце концов дело дошло до конфликта между ним и Майбахом.
Кайзер-маневры, 1901 год
Лишь министр Тилен, в связи со своей достойной признательности самоотверженной деятельностью, произвел настоящий переворот в этом деле и, правильно оценивая требования военного ведомства, содействовал сооружению дорог на востоке. Тилен был дельный, старательный, в высшей степени преданный мне и высокоценимый мной старопрусский чиновник. Вместе с Миккелем он вел борьбу за внутренний Срединный канал, всегда находясь на стороне своего государя. Характерны для него слова, сказанные им в моем присутствии на многолюдном торжестве открытия Эльба-Травского канала в Любеке: «Срединный канал должен быть сооружен и будет сооружен». Отношения между мной и им до самого конца ничем не омрачились.
Несмотря на оборудованность запада железными дорогами, и там еще в отношении железнодорожной сети были, с точки зрения готовности к мобилизации, важные пробелы, которые уже давно должны были быть устранены. Рейн мог быть перейден до Майнца лишь на одном железнодорожном мосту; переход Майнца мог быть совершен исключительно у Франкфурта. Генеральный штаб давно требовал устранения этого дефекта. Это было тем более необходимо, что военные интересы вполне совпадали с общими потребностями сообщения. Если, например, кто-нибудь с запада хотел отправиться на Таунусские курорты или на правый берег Рейна, он должен был сначала поехать до Франкфурта, а оттуда снова в обратном направлении, хотя у Майнца он проезжал почти мимо Висбадена.
Министр Будде был призван для реорганизации железнодорожного дела в стране. Как бывший начальник железнодорожного отдела Генерального штаба, отличавшийся необыкновенной работоспособностью, упорной энергией и быстро находивший решение любых вопросов, он уже давно был мне знаком; он неоднократно делал мне доклады о пробелах нашего железнодорожного дела, которые особенно скажутся в случае необходимости быстрого выступления на двух фронтах; постоянно указывая на русские и французские приготовления, он подчеркивал, что в интересах обороны страны мы должны противопоставить им такие же приготовления и с нашей стороны. Железнодорожное строительство, естественно, всегда имело в виду прежде всего поднятие и облегчение промышленности и торговли; все возраставшая безграничная потребность последних в транспорте этим строительством, однако, еще не была бы удовлетворена, так как не хватало дополняющей железные дороги сети каналов. Одновременно все возраставшая угроза войны на два фронта, для которой у нас по финансово-техническим причинам не было достаточных железнодорожно-технических средств, заставляла нас в области железнодорожного строительства считаться в большей степени, чем раньше, с военными интересами. Россия при помощи французских миллиардов выстроила против нас громадную железнодорожную сеть, а во Франции железнодорожная сеть, приноровленная к нападению на Германию, беспрестанно расширялась проведением новых трех- и четырехколейных дорог, что для нас было еще совершенно незнакомым.
Министр Будде, не медля, взялся за дело. Были сооружены второй большой железнодорожный мост через Рейн у Майнца и, помимо того, мост через Майн у Костгейма. При помощи специально проведенных веток было установлено сообщение с линией правого берега Рейна и с Висбаденом; кроме того, был оборудован железнодорожным сообщением треугольник у Бибрих – Мосбаха. Таланты министра блестяще выявились и в организации и дисциплинировании выросшего в целую армию железнодорожного персонала, как и в его предусмотрительных заботах о своих подчиненных.
Я искренне уважал этого полного сил, деятельного человека; и когда коварная болезнь преждевременно унесла его в могилу, я глубоко сожалел о постигшей меня потере.
С Министерством просвещения я, как это и понятно, находился в постоянной и тесной связи. Господина фон Госслера и господина фон Тротта следует считать самыми значительными и выдающимися руководителями этого ведомства, обладавшего почти единственным в своем роде сотрудником в лице директора Альтгофа.
Из собственного опыта моих школьных лет я знал теневые стороны гимназического воспитания. Преимущественно филологический характер образования приводил к известной односторонности всего воспитания. С 1874 по 1877 гг. я мог наблюдать в кассельской гимназии, как молодежь, хоть и охваченная энтузиазмом в связи с событиями 1870–1871 гг. и образованием новой империи, все же, однако, совершенно не была проникнута подлинной идеей германизма и чувством «civis germanus sum», к которому я впоследствии, при закладке Заальбурга, призывал свой народ. Создать такое настроение и разбудить его в подрастающем поколении, заложить твердый фундамент таких убеждений и чувств в молодых сердцах – эта задача едва ли была по силам нашим педагогам при господствовавшем в нашей школе несколько окостеневшем антично-филологическом учебном плане.