Я не стал включать свет. Мне и без него было неплохо. Быстро разделся, разулся и на цыпочках проскользнул в кухню, чтобы положить продукты в холодильник. Мне не хотелось никого будить. Но стоило щёлкнуть двери холодильника, как на пороге кухни возник Пышкин. Он появился точно рыжий чёрт из табакерки. Раз — и вот он с прищуром глядит на меня.
— Жрёшь? — сразу же полусонно выдохнул кот с нотками возмущения в голосе.
— Нет, — бросил я и положил рыбу на верхнюю полку.
Пышкин потянул носом, облизался и мягко проговорил:
— Надо бы пробу снять.
— Завтра снимешь, — отбрил я его. — Иди спи.
— Я теперь не усну, — грустно опустил он голову.
— Уснёшь, — проронил я и покинул кухню.
Недовольно бурчащий Пышкин свалил в одну комнату, а я в другую. Там я скользнул под одеяло. А Каринэль, не просыпаясь, по-хозяйски положила руку на мою грудь. В мой нос проник запах её волос, кожи. И я сильно пожалел, что не встретил её раньше на своем жизненном пути.
С этой мыслью в голове я и уснул. Правда, остаток ночи прошёл не совсем гладко. Каринэль привыкла спать одна. И я привык к таким же условиям. А кровать не сказать, что была очень широкой. Так что под утро я уже голый балансировал на её краю. Вампирша же спала в позе звезды, укрывшись единственным одеялом.
Разбудил же меня скрип межкомнатной двери. Я тотчас открыл глаза и резко повернул голову. Перед моими глазами предстал Пышкин, застывший на полпути к моей кровати. Он стоял в утренних сумерках, льющихся из окна. И, кажется, был немного удивлён моим пробуждения от такого лёгкого скрипа.
Всё же кот справился с изумлением и тихонько произнёс:
— Завтра уже наступило. Пора снимать пробу.
— Опять этот кот… — вздохнула проснувшаяся Каринэль и повернулась к нему спиной.
— Опять эта вампирша, — передразнил её Пышкин и следом добавил: — Моть, я жду тебя на кухне.
Кот исчез из комнаты. А я сладко потянулся, поцеловал девушку в висок и встал с кровати. Сегодня намечался разгрузочный денёк. Вроде бы никаких опасных мероприятий не предвещалось. Поэтому я предложил Каринэль:
— Может, погуляем? В кафе сходим, в кино.
— Давай, — охотно согласилась она, повернув ко мне голову.
— Супер. Ты, кстати, как себя чувствуешь? Ну, в смысле…
— Я поняла, что ты имеешь в виду кровь, — чуть помрачнев, произнесла она. — Всё нормально. Твоя, с позволения, сказать кровь, хорошо насытила меня. Хотя я выпила всего три глотка.
— Два из которых остались на полу, — весело напомнил я, ещё больше помрачневшей девушке. — Ладно, пойду кота кормить. Он там, наверное, уже холодильник вскрывает.
— Иди, — буркнула девушка.
Я потопал на кухню. А там Пышкин уже недовольно размахивал хвостом. Пришлось в ритме танго всучить ему кусок сёмги. Он с жадностью набросился на неё, будто это была его последняя трапеза в жизни. А я настругал бутербродов и пожарил яичницу. К этому времени в кухню вплыла вампирша. Она уже успела принять душ и распространяла вокруг себя свежесть.
Девушка охотно приступила к нехитрому завтраку, приготовленному мной. Мы быстро умяли его, нарядились и погнали гулять. Я с собой взял несколько пачек денег и Тетсуя. Наличка предназначалась Валерону, а клинок — возможным недругам.
Наша парочка довольно долга шастала по центру столицы, а потом мы поехали на ВДНХ. Там-то меня и застал звонок Ленки. Я прижал телефон к уху и произнёс довольно сухим голосом:
— Слушаю.
— Привет, лентяй! — радостно проверещала она.
— Привет, — поздоровался я, украдкой покосившись на вампиршу. Та шла рядом со мной, держа меня за руку, и вроде любовалась архитектурой. Но кто её знает. Учитывая вампирский слух Каринэль, она может слышать эльфийку. Так что надо заканчивать разговор, а то Ленка ещё чего-нибудь лишнего сболтнёт.
— А ты чего мне не звонишь? — с нотками возмущения выдала остроухая. — Вдруг меня бесы убили?
— Ты же была не одна, — быстро произнёс я.
— Угу. Эти твои друзья, конечно, те ещё мужланы, но они крутые мужланы, — похвалила охотников Ленка.
В этот миг Каринэль громко сказала, зябко поёжившись:
— Любимый, может, в кафе зайдём? А то я что-то замёрзла.
— Кто это с тобой? — расслышала эльфийка голос вампирши. — Ты что… девушку себе нашёл? Почему она называет тебя любимый? Ты из-за неё не поехал на охоту?!
— Давай потом поговорим. Я сейчас занят, — грубовато выдал я и сбросил вызов.
— А кто это был? — нейтральным голосом произнесла Каринэль, увлекая меня к кафе. — Мне показалось, что ты разговаривал с девушкой. Твоя бывшая?
— Не, — жарко выдохнул я, отрицательно помотав головой. — Так, знакомая. По работе пересекаемся.
— Это та самая девушка, которая была в Петербурге? — продолжала расспросы вампирша. И от неё повеяло сырыми подвалами НКВД.
— У нас нет других тем для разговора? Чего ты к ней привязалась?
— Есть. Но у неё явно есть какие-то виды на тебя, — мрачно сказала Каринэль.
— Ха. С чего ты взяла? — искренне удивился я.
— Я слышала в её голосе ревность, — ответила девушка и вдруг мирно заявила: — Ладно. Если ты говоришь, что между вами ничего нет и не было, то я тебе верю.
— Молодец, — похвалил я вампиршу и открыл дверь кафе.
Девушка проскользнула внутрь. А я — за ней. Мы заняли крайний столик и взяли по глинтвейну. И пока распивали его, я заметил небольшой телевизор. Он висел в углу под самым потолком. И сейчас по нему шла программа, в которой обсуждали… вампиров. Телик еле шептал, но мой слух позволял расслышать слова ведущего и его гостя.
— Так вы утверждаете, что вампиры существуют?
— Да. И пусть многие ваши зрители сочтут меня сумасшедшим. Но вампиры действительно существуют! И они живут среди нас! Да что там среди нас… Они уже давно пробрались в высшие эшелоны власти! — страстно вещал седой дедок-гном.
— Старик дело говорит, — безрадостно произнесла Каринэль, заметив, куда направлен мой интерес. — Если он не перестанет так говорить, то скоро у него случится сердечный приступ. И врачи скажут, что всё произошло по естественным причинам.
— Вампиры умеют хранить свои тайны, — невесело произнёс я, сделав пару осторожных глотков глинтвейна. Он оказался весьма горяч. Прям как Каринэль в постели.
— Угу. И у наших грехов очень длинные тени, — ещё мрачнее прошептала девушка, печально опустив голову.
— Но лично ты — ни в чём не виновата, — подбодрил я девушку. Та благодарно улыбнулась.
Вскоре мы допили глинтвейн и пошли в кино. А уже ближе к вечеру я посадил девушку на такси и отправил домой, а сам прыгнула в «бэху» и поехал к Бульдогу. Мне довольно быстро удалось добраться до его магазина и припарковать машину.
Я выбрался на улицу, поплотнее запахнул куртку и потопал к магазину Валерона. На мои волосы стали падать снежинки. Они пока ещё робко, кружась, летели с тёмно-синего неба. И искрились в лучах уличных фонарей. Но мне сейчас было не до романтики. Я не знал, как убедить Бульдога взять деньги. А он ведь точно будет отказываться…
Пока же я проник в его логово и увидел рыжего охотника. Он что-то читал, сидя за кассой.
— Совсем скучно? — весело бросил я, подошёл к Валерону и протянул руку.
Тот вскинул голову, улыбнулся и крепко пожал мою ладонь.
— О чём ты хотел перетереть со мной? — сразу взял быка за рога охотник. Он не привык откладывать дела в долгий ящик.
Я замялся, а потом положил пакет на стол и резко выдохнул:
— Вот. Там три ляма. Ты можешь их потратить на восстановление квартиры. Или раздать бедным, или накупить оружия для отряда. В общем, делай что хочешь.
— Откуда? — хмуро спросил Бульдогу. В его тяжёлом взгляде мелькнуло нехорошее подозрение.
— Ты же знаешь, что мой отец был Разумовским? Так вот мой дядя недавно склеил ласты. И его наследники решили, что и мне надо кое-что подкинуть. Поэтому у меня теперь есть деньги. И эти три ляма — не сделают меня беднее, — максимально убедительно проговорил я.
— Ты точно никого не обчистил? — всё же спросил охотник.
— Точно. Ты мне не веришь?
— Верю, — буркнул Валерон и посмотрел на пакет.
— Да бери ты его! — повысил я голос и подтолкнул деньги к мужчине.
— Хм… — хмыкнул он, поиграл желваками и произнёс: — Лады. Но ты должен кое-что знать… Профессор и Молчун проголосовали за то, чтобы отстранить тебя на время от охоты. Мы с Испанцем были против… Но Ленаэль тоже рыпнулась против тебя.
— Ленка? — искренне удивился я, распахнув глаза. А потом подумал немного и уточнил: — А когда вы голосовали?
— Да буквально часа три назад.
— А, тогда ясно, — пробурчал я, прикинув, что мой разговор с Ленкой произошёл где-то в обед. Кажется, она сильно расстроилась. Настолько сильно, что даже проголосовала против меня. Эх, бабы… Но, в принципе, мне сейчас даже на руку то, что охотники отстранили меня. Я смогу без лишних телодвижений участвовать в турнире.
— Ты чет совсем не расстроился, — заметил Бульдог, немного удивившись. — Разочаровался в охоте? Такое бывает.
— Ну, вы всегда можете принять меня назад, — с улыбкой сказал я, а потом поинтересовался: — А из-за чего Профессор поднял всю эту бучу?
— Он боится тебя, — произнёс охотник. — Вот эти все твои штучки… Реакция, сила… он думает, что рано или поздно в тебе может проснуться нелюдская кровь… И тогда ты окажешься по ту сторону охоты.
— Херня. Ничего во мне не проснётся, — уверенно махнул я рукой.
— Вот и я так базарил. Но ты же сам знаешь, что у нас в отряде всё решается честным голосованием, не то что в стране, — невесело закончил Бульдог, криво усмехнувшись. — Но я не сдамся. Улучу момент и подниму вопрос о твоём возвращении. Главное, чтобы к этому времени твоя подруга успокоилась. Я так понял, что между вами пробежала кошка, размером со слона?
— Угу, — кивнул я.
Тот понятливо ухмыльнулся и приподнято пробасил:
— Девка?
— Ага.
— Ну тогда дело может затянуться, — промычал охотник. — Бабы бывают жутко злопамятными. Особенно остроухие.