И если орк до конца примет свою форму, то он превратится в настоящую машину смерти. Поэтому я торопливо метнул в него нож. Да, атака была рискованной. Я мог промахнуться и вовсе остаться без клинка. Но нож со свистом рассёк воздух и вошёл в правую глазницу монстра. Лишь бы хватило длины лезвия для того, чтобы кончик поразил мозг чудовища. Орк покачнулся и повернул ко мне свою рожу. Его уцелевший жёлтый глаз с вертикальным зрачком пронзил меня яростным, ненавидящим взглядом.
Я сглотнул вставший в горле ком и помчался к крокодилу. А тот зарычал и схватился рукой за кончик ножа, торчащего из правого глаза. Но я не дал ему вытащить его. С разбега ударил ногой в коленную чашечку твари. Она хрустнула — и монстр упал на одно колено. А дальше я раскрытой ладонью шваркнул по клинку, вгоняя его глубже в башку чудовища. Крокодил всем телом вздрогнул и замертво рухнул на спину, раскинув руки. Во время падения когти его правой руки случайно задели мой оголённый пресс и оставили на коже три глубокие царапины. Из них сразу же пошла темно-алая кровь. Я зашипел от боли и рефлекторно прижал к ране ладонь. Под ней сразу же стала собираться тёплая, липкая влага, сочащаяся между пальцев.
Благо, что после беглого осмотра царапины оказались не столь серьёзны, как я посчитал сначала. Но если бы ещё чуть-чуть, то когти крокодила выпустили бы мне кишки. А с такой раной меня бы быстро добили. Хотя мне и сейчас грозит это.
Оглядев клетку, я увидел пренеприятное зрелище. Эльф, который оказался вампиром, корчился возле прутьев и пытался зажать распоротое от уха до уха горло. Его голова была почти отделена от тела. Она держалась лишь благодаря позвоночному столбу. И я вообще не понимал, как он ещё не сдох. Но вампир точно сдохнет. Это лишь вопрос времени. С такими ранами долго не живут. Пять-шесть секунд и он отправится на тот свет. Но не это зрелище я назвал неприятным. Оно наоборот — ласкало мой взгляд. Дело в том, что два других пока ещё живых участника боя решили совместными усилиями избавиться от меня.
Я поспешно выдернул окровавленный нож из глазницы крокодила и стал пятиться к прутьям клетки. Мои босые ноги ступали по влажному от крови песку, а глаза лихорадочно наблюдали за осторожно приближающимися противниками.
Гном оказался самым настоящим чёртом. В прямом смысле. Из его головы торчали козлиные рожки, нос превратился в свиной пяточек, на ногах появились копытца, а плечи, торс и спину покрыла густая, курчавая, чёрная шерсть. И несмотря на его нелепый и даже забавный вид, он казался весьма опасным существом.
Но второй нелюдь ещё больше тревожил меня. Человек с восточной наружностью обернулся прямоходящим представителем семейства кошачьих. Его глаза стали изумрудно-зелёными, тело покрыла золотистая шерсть с чёрными полосами, из пальцев вылезли острейшие когти-сабли, а во рту появились звериные клыки. Он бесшумно двигался по клетке, готовый совершить рывок в любой момент. Я сразу понял, что в ближнем бою Кот разорвёт меня на клочки. Он явно быстрее и ловчее меня. Возможно, полосатый нелюдь даже сумеет увернуться от пущенного в него ножа.
Ситуация для меня складывалась весьма отвратительно. Да ещё и не включался ИИ. Похоже, мне придётся рассчитывать лишь на свои силы. Но сперва бы прогнать тот ужас, который заставил взмокнуть всё моё тело. Я будто вышел из бани. Отставить страх, отставить страх! Я же не хухры-мухры, а целый кладезь различных способностей! Но врагов всё же двое. Вот бы их рассорить…
— Эй, Котяра, а вот этот рогатый совсем не уважает тебя. Он всем так и говорит.
Человек лишь ухмыльнулся на мою по-детски наивную попытку вбить между ними клин.
— А разве вот так честно? Вдвоём на одного?
Теперь уже чёрт презрительно усмехнулся, показав крупные зубы. Но я и не рассчитывал на то, что Кот в гневе бросится на козлорогого. Или они вдруг оба усовестятся и дадут мне честный бой один на один. Я просто пытался отвлечь их. Ради чего? Ради неожиданного и опасного манёвра.
Моё сердце ускорило свой бег, а в ушах стал бухать пульс. И я отчаянно бросился на Котяру. Публика взорвалась хриплыми криками. Человек же метнулся в сторону, уходя от столкновения со мной. А вот чёрт наоборот — наклонил голову и поскакал мне наперерез. Его рога были нацелены в район моего правого бока. Но я делал вид, что не замечаю его, будто бы охваченный яростной жаждой достать Кота. А тот ловко уводил меня в сторону, чтобы чёрт совсем пропал из поля моего зрения и оказался за спиной.
И возможно, с каким-нибудь другим бойцом их трюк прокатил бы, но не со мной. В какой-то миг шестое чувство буквально вывернуло наизнанку мой организм, предупреждая меня об опасности. Тотчас я знакомым с детства манёвром рухнул на четвереньки, приготовившись к удару. Колени козлорогого ударили меня в мягкое место. Следом он перелетел через мою спину, распластавшись на песке в полуметре от меня. Его волосатая спина оказалась открытой, будто приглашала меня. Конечно же, я воспользовался этим приглашением и по самую рукоять воткнул нож под левую лопатку чёрта. Тот тоненько заверещал, точно поросёнок, и попытался вскочить. Но я прижал его своим телом к песку и ещё два раза ударил ножом. А затем мне пришлось поспешно откатиться в сторону, чтобы избежать когтей Кота. Они пронеслись в считаных сантиметрах от моей головы. И я даже почувствовал насыщенный аромат шерсти.
Кот действительно оказался очень быстрым. Он яростно сверкнул глазами после неудавшейся атаки и по-кошачьи прыгнул на меня, выставив перед собой руки с разведёнными в стороны пальцами. Его когти жаждали вонзиться в мою ничем неприкрытую грудь, перепачканную прилипшим песком, пахнущим смертью. И я уже не успевал перекатиться в сторону. Но мне удалось задрать ноги и прижать коленки к окровавленному животу.
Спустя миг нелюдь врезался шерстяным пузом в мои ступни. А я резко выбросил ноги, отталкивая его от себя. Кот сдавленно мяукнул и отправился в полёт. Но прежде эта мразь успела воткнуть кончики когтей в мои ноги и располосовать их. И лишь потом Кот пролетел спиной вперёд по воздуху и приземлился на четвереньки. Я же взвыл от чудовищной боли, едва не потеряв сознание. Всё, что было ниже моих колен, обагрилось кровью. Кожа висела лоскутами, обнажая багровую плоть, влажно поблескивающую в свете софитов. А некоторые сухожилия и вены оказались перерезаны, словно хирургическим скальпелем!
Меня начала охватывать форменная паника. Всё, это смерть! Это точно смерть! Что я смогу противопоставить нелюдю с такими ногами?! Я же даже не смогу ходить! Похоже, остаётся лишь один способ победить. Надо рисковать!
Внутри меня вспыхнула дикая надежда на то, что монстр не успеет среагировать на мой бросок. И я, не став тянуть кота за яйца, прямо из положения лёжа метнул нож. Да, расстояние между нами оказалось довольно скромным, но всё же без твёрдой руки, отличного зрения и реакции, которые дала мне кровь монстров, я бы промахнулся. А так — нож сверкнул в воздухе и поразил нелюдя. Да только Кот успел вовремя дёрнуть головой. И клинок попал не в глазницу врага, а скользнул по его скуле и вылетел за пределы клетки.
Монстр зашипел от боли, а потом победно оскалился, уставившись на меня сверкающими кошачьими глазами. Я же почувствовал холодное дыхание смерти. Вот теперь точно всё! В груди отчаянно забарабанило сердце, а воздух стал неприятно тяжёлым. Он принялся с хрипами вырываться из моего рта, будто спешил покинуть смертника.
Противник же, словно играясь, как кот с мышкой, медленно двинулся ко мне под скандирование толпы:
— Добей! Добей! Добей!
Я лихорадочно пополз к краю клетки, не спуская взора с нелюдя. Каждый его шаг был наполнен уверенностью в своей победе. Ничто не могло помешать ему. И это понимали все в зале. Но я продолжал упорствовать. Достиг клетки, схватился руками за холодные прутья и сумел взгромоздить себя на ноги. Их мигом пронзила ещё более чудовищная боль, словно они угодили в котёл с кипящим маслом.
Боль сводила меня с ума. Но и она же вдруг наполнила меня отчаянной бесшабашностью и злостью. Если я и умру, то не как извивающий на песке червяк!
Я пронзил огненным взором глумливо улыбающегося Кота и люто проорал, брызжа закипающей слюной:
— Ну иди же сюда, сука! Чего ты медлишь?!
— Хочу растянуть удовольствие, — вполне членораздельно промурлыкал он и картинно поиграл пальцами, увенчанными загнутыми когтями. На них ещё висели капли моей крови.
Между тем трибуны уже перегорели в ожидании концовки боя. И зрители стали негодующе выкрикивать:
— Да убей ты его!
— Хватить мяться!
— Отрежь его тупую башку!
— Видишь, как тебя здесь ненавидят? — ехидно прохрипел я, наградив нелюдя уничижительным взглядом.
— Ты слишком разговорчив для трупа, мерзкий полукровка, — зло выхаркнул монстр, решительно двинувшись на меня.
— Я — квартерон, — и это было последнее, что мне удалось сказать.
К моей голове устремились растопыренные когти Кота. Они буквально размазались в пространстве. Но здесь в игру вступила одна из моих неконтролируемых способностей. Время замедлило свой бег. И когти существенно снизили свою скорость. Но я всё равно с огромным трудом пригнул голову, преодолевая мощнейшее сопротивление уплотнившегося воздуха.
Рука Кота пролетела над моей шевелюрой, чиркнув когтем мизинца по макушке. Но я даже не обратил внимания на острую боль, пронзившую голову. Я собрал в кучу всю свою ненависть, желание жить, ужас загнанной в угол крысы и вложил их в апперкот. Костяшки моих пальцев смачно вошли в подбородок монстра. Его башка качнулась назад, а взгляд на миг потерял осмысленность. Тотчас я добавил хук справа. Он пришёлся в висок противника. И тот упал набок.
Толпа в едином порыве удивлённо выдохнула. А я буквально рухнул на Кота, который попытался встать. Благо, что он всё ещё находился в состоянии грогги. Нелюдь потерял связь с реальностью. И я торопливо воспользовался этим. Со спины обхватил его шею, сцепив руки в «замок». А ноги заправил под пресс противника и скрестил лодыжки в районе низа его живота. Дальше я изо всех оставшихся сил принялся душить его, вдыхая насыщенный аромат шерсти. Кот захрипел, начал пускать слюни и вяло трепыхаться. Не будь он в грогги, то, вероятно, вырвался бы. А так — вскоре монстр полностью обмяк. Но я ещё минуту душил его и лишь потом откатился в сторону. В гробовой тишине принял сидячее положение и лихорадочно осмотрелся. Все чудовища были мертвы. Но они уже не выглядели, как чудовища. После смерти их тела приняли облики разумных: гнома, человека, эльфа и орка.