Надо было дать ей избить меня полотенцем!
Трусливо подвывала я, мысленно содрогаясь от предположительных картин наказания, которое применит отец. Ни разу в жизни отец не наказывал меня лично. Но, я была свидетелем того, как в Изэр он вершил суд над провинившимися слугами или воинами и ни разу его сердце не дрогнуло, выбирая самые жестокие наказания из возможных.
— Кто с тобой это сделал? — рявкнул папаша, багровея с каждой секундой.
— Ну, допустим, я, — откинувшись на спинку стула с широко разведёнными коленями, я с какой-то ленцой во взгляде, прошлась сперва по фигуре няньки, будто представляя с чем её лучше приготовить, а потом уже встретилась взглядом с онемевшим папкой. — И, чё?
Лишь ляпнув это треклятое «и, чё», я поняла, что, наверное, скоро умру… Меня точно убьют. Это просто конец сумасшедшего бастарда! Да, что со мной такое⁈
В столовой воцарилась звенящая тишина. Даже брат с сестрой замерли так и не донеся вилку с овощами до рта. Что уж говорить о прощелыге, который её вовсе выронил.
— Фрау, решила, что бить детей — это в порядке вещей, так что пришлось ей растолковать, что по чем, и что на дочь графа Изэр руку подымать не стоит, если она ей всё ещё нужна, конечно, — говорила я, но словно и не я вовсе. Да, я бы в жизнь так не сказала!
«Ну, давай, батя, шах и мат тебе», мрачная мысль полная собственного превосходства, прошлась по краю сознания. «Накажи меня, и покажи братве, что твоё может тронуть каждый».
Уверенность в собственной безнаказанности прочно поселилась на сердце, в то время как в столовой царила всё та же непроницаемая тишина.
— Мортис! — вдруг рявкнул отец, отчего подпрыгнули домочадцы. Все, кроме меня.
Пожилой слуга появился на пороге в столовую спустя несколько секунд и как всегда со всем подобострастием поклонился отцу.
— Слушаю вас, Ваше превосходительство, — почтительно проговорил он, не спеша выпрямляться.
— Госпожа Брувер заработала себе на сегодня десять ударов розгами, — под ошарашенный всхлип няньки, сказал он, — помоги ей получить вознаграждение. А, моя дочь, Элия, соскучилась по ночёвке в ледяной комнате, — закончил он, справедливо воздав каждому из нас. — И, ей так же следует помочь и сопроводить на ночлег.
Вот, сука!
Я лишь молчаливо закатила глаза, устав удивляться собственному бесстрашию, как на словах, так и в мыслях.
Правильно. Всё правильно.
Печально содрогалась я. Конечно, я грешница и должна быть наказана! Скольких людей оскорбила, как в мыслях, так и на словах! Может ледяная комната исцелит моё безумие ведь в страданиях сокрыт и путь праведный…
«Хватит гнать», шикнула сама на себя, поднялась со стула и с гордо поднятой головой, прошествовала мимо домочадцев и самого отца, не удостоив того даже взглядом.
Как он не добавил ещё пару суток в камере за такое пренебрежение, остаётся только гадать⁈
Ледяная комната находилась в подвалах замка Изэр. В ней не предусматривалось ни окна, ни камина. По сути это была камера, в которой был топчан и тонкое отсыревшее одеяло. Использовалась она в основном для содержания арестантов перед отправкой их в суд или для наказания слуг… Ну, и меня. Однажды я провела в ней самую жуткую ночь в своей жизни. И, тогда, несмотря на то, что было лето к утру у меня зуб на зуб не попадал от холода. А, ещё я свалилась с лихорадкой после всего одной ночи в ней. Сейчас же было начало осени, а стало быть ночи были ещё холоднее, чем летом. Хотя вообще не уверена, что на температуру там влияет хоть как-то погода. Там всегда холодно.
В сопровождении пожилого слуги мы спустились вниз. Долгое время петляли по коридорам, пока старик не отважился вдруг заговорить.
— За что тебя?
— За решетку, судя по всему, — буркнула я, проходя в мимо Мортиса в отворившуюся дверь камеры. Мельком осмотрев комнатушку тут же выдала:
— Парашу неси, господин начальник, — усмехнулась я.
— Чего?
— В туалет мне куда ходить до завтра? — взглянув на него, как на недалёкого, покачала я головой, усаживаясь на тонюсенький топчан. — Свободен, — так и не дождавшись ответа от растерявшегося слуги, решила его поторопить лишний раз.
Стоило Мортису уйти, как я погрузилась в совершенно нерадостные думы. Со мной было что-то не так. Стоило это просто признать. Да. Я упала с лошади и отбила голову.
Жалобно всхлипнув, я привычно позволила слезам побежать по щекам:
— Я отбитая на голову-у-у, — провыла я, размазывая сопли и слёзы по щекам, захлёбываясь в собственном вздохе. — Так-то была-а-а не то не сё, никому не нужная-я-я, а теперь во-о-обще дура-а-а!
Плакала я часто и этому занятию обычно придавалась вдохновенно. За не имением кого-то, кто мог бы меня утешить, я выплёскивала свои горести так. Но сегодня почему-то повыла жалкие минуты, после чего решительно вытерла слёзы и прорычала сама на себя:
— Завали фонтан уже! Задницу подняла и на зарядку встала!
Молча поднялась, расставила ноги на ширине плеч и под бодрый счет и странную музыку, которая вдруг фоном зазвучала в голове, я начала по очереди разводить руки, потом пошли в ход ноги и наклоны. Совсем скоро я так упыхалась, что мне стало жарко, хотя в голове упорно билась мысль, о том, что я ещё стану человеком.
— Чтобы день твой был в порядке, начинай его с зарядки! — бодренько пробормотала себе под нос и решив, что проще всего просто не спорить с собственным безумием, тем более так теплее.
Глава 2
Спала я беспокойно. Мало того, что было очень холодно и задремать удавалось лишь сжавшись калачиком, а в такой позе быстро затекало тело, так ещё странные разрозненные образы и картинки одолевали меня. То я скачу вокруг набитого песком мешка и луплю его руками, обернутыми в странные надутые перчатки, то вместо мешка висит уже человек и луплю я уже его. Безжалостно и жестоко, словно не чувствую его боль. Будто бы и не важно это вовсе! То я солдат и марширую на плацу, то уже не солдат, а какой-то невольник и опять марширую, то я ребёнок в странных коротких штанишках и опять марширую в строю. Потом неясная мешанина из драк, каких-то сборищ, гулянок. Вокруг всё время кучи взрослых пугающих мужчин и женщин, решётки, какие-то очереди из людей… Я не могла выхватить ничего конкретного и осмысленного, но общее впечатление было выматывающим. Я действительно устала от попытки отдохнуть. Мне кажется, проснулась я задолго до рассвета и какое-то время просто пялилась во тьму перед собой. Потом поднялась и начала повторять те нехитрые движения, что придумала вчера, чтобы согреться.
— Господин велел выпустить тебя к завтраку, чтобы ты успела привести себя в надлежащий вид, — раздался голос у крошечного окошка, прорубленного в деревянной двери.
Послышался лязг металла и на пороге возник Мортис. Казалось слуга был всё время стар. Он не менялся ни когда я была совсем ещё ребёнком, ни сейчас. Точно замер в одном возрасте и виде.
— Ну, раз велел — выпускай, — буркнула я.
Мужчина смерил меня нечитаемым взглядом, хмыкнул каким-то своим мыслям и посторонился, пропуская вперёд. Стоило пройти мимо него, как он сказал совсем тихо, будто бы сам себе.
— Будь осторожнее, Элия.
Неуверенно обернувшись, я заметила лишь невозмутимый взгляд мужчины, словно он ничего мне и не говорил. Пожав плечами, поспешила к выходу из подземелья замка Изэр. Я так вымоталась за эту ночь, что безумно хотелось просто скинуть с себя одежду и с головой забраться под одеяло, проспав ещё несколько часов в тепле и неге. Но не тут-то было. До завтрака оставалось не так много времени и стоило поспешить. Откровенно говоря, когда время пришло спуститься в столовую, то стало страшно. Чего ещё от себя ждать? Может быть, помешательство моё было временным, и я пришла в себя после ночи в подвале? Хотелось надеяться на это. Во всяком случае я вполне спокойно натянула на себя ранее признанное негодным бледно-желтое платье в мелкий цветочек, перезаплела волосы и освежилась, после чего побрела в столовую. К тому моменту, как я вошла слуги уже сервировали стол, хотя отца и его вчерашнего гостя ещё не было. Моя старшая сестра, младший брат и мачеха выглядели как всегда до невозможности хорошо. Чтобы не происходило вокруг, но одежда графини и её отпрысков была идеально выглажена и выстирана, ни одной неучтённой складочки, никаких придурочных цветочков, как на моих платьях. Контраст был очевиден во всем. Поражаюсь, как я раньше могла не замечать, как сильно выделяюсь на их фоне?
— Доброе утро, госпожа, — привычно прошептала я, сложив руки на поясе и слегка присев в подобающем приветствии.
Графиня подняла свой нечитаемый взгляд, прошлась им по мне с головы до ног, хмыкнула и слегка улыбнулась.
— Доброе утро, Элия, рада видеть тебя в нормальном твоем состоянии, — сказано это было так ласково, с какой-то толикой заботы и снисходительности, что я лишь кивнула и поспешила занять своё место за столом, где Тьерри вновь выгрузил передо мной неимоверных размеров таз и опять с кашей.
Взяв рядом стоявший стакан с водой и отпив немного, я поняла одно: с ума я сошла основательно и похоже надолго! Потому как пока я пила одной рукой, вторая ловко поймала слугу за запястье и со всей недюжинной силой сунула его ладонь в тарелку. К слову сказать, поданная мне каша была действительно горячей, и последовавший после вопль слуги, лишь подтверждал это.
— Что ж, — отпив ещё немного воды и подхватив булочку из корзинки с хлебом, — полагаю мне стоит вернуться в камеру? Думаю, пора обживаться, — растянув губы в улыбке, я всё же не спешила покидать столовую, всё ещё надеясь сама не знаю на что. — А, ты, сучок ещё раз притащишь таз получишь вилкой в глаз, сечёшь? — поинтересовалась я, отчаянно пытаясь закрыть рот, но прекрасно понимая, что ничего не выходит!
Тьерри выглядел растерянным. На лбу выступила нервная испарина, а рука стала значительно краснее. В этот момент я поняла, что не по своей воле он это делает и мой настоящий враг сидит напротив меня, тем более она тут же дала о себе знать.