— Понятно, что ничего не понятно, но звучит безобидно, — пробормотала я себе под нос, взяла небольшую холщовую сумку, что лежала на стуле и начала складывать туда учебники, на которых совпадали названия, взяла кратное количество тетрадей и писчие. Повесила всё удовольствие себе на плечо и примерно не представляя сколько сейчас времени, потопала в мужское общежитие за брательником.
Оказалось, Томас успел собраться и проснулся примерно в то же время, как и я. Значило ли это, что выданное нам устройство закончило свою работу в одно время и вывело нас из сна? Кто бы знал…
Если на мне форма выглядела, как причудливое платье, то увидеть Томаса в таком же было довольно забавно. И несмотря на то, что вокруг нас сновали студенты в схожих одеяниях, мне все равно казалось, что мы странным образом выделяемся…
— Может, следовало зайти за госпожой Лавиль? — спросил Томас и несколько удивлённо замер.
Мы оба понимали, что он говорит на совершенно новом для нас языке и даже этого не осознаёт.
— Интересно, родной язык мы забыли? — спросил он, поправляя сумку на плече и устремляясь за основным потоком учащихся, который направлялся в сторону одноэтажного здания.
Должно быть, там и проходил завтрак. Как бы там ни было, мы решили не отставать.
Сосредоточившись на его вопросе, я подсознательно настроилась говорить на родном языке и тут же ответила.
— Давай проверим, — улыбнувшись, я поняла, что можно говорить на родном языке, стоит только захотеть. — Вроде бы получается! — чуть громче сказала и тут же запнулась, когда увидела каким взглядом меня смерили две девушки, идущие рядом.
— Это, что те отщепенцы, о которых рассказывала Марэн? — довольно громко поинтересовалась она, брезгливо скользя по нам взглядом.
— Похоже на то, — фыркнула её товарка и её пухлые губы исказились в пренебрежительной усмешке.
— Думается мне, ты прав и надо было бы захватить Алисандру с собой, — уже тише пробормотала я, понимая, как внутри расходится нехорошее предчувствие от происходящего, ведь девицы что-то начали нашептывать встреченным ими знакомцам и те в свою очередь заинтересованно оборачивались на нас с Томасом.
Томас согласно кивнул, подмечая то же, что и я.
— Что значит «отщепенцы»? Я где-то слышал это слово? — возвращаясь к новому языку спросил Томас.
— Тот аршваи рам сказал, как переводится слово «рами вэй» с языка отщепенцев, так что рискну предположить, что «отщепенцы» это мы, — пожала я плечами и судя по взглядам, которые на нас бросали всё чаще и чаще это значило что-то не очень достойное. — Пожалуй, я с тобой соглашусь, надо было брать Алисандру с собой, — как бы я к ней не относилась, но тётка всё же, а тут вроде как явственно начинает попахивать неприятностями.
Томас закрутил головой, но Алисандры нигде не было видно.
Стоило войти в одноэтажное здание, как стало ясно, что мы попали в огромную столовую со множеством столов и линией, где можно было взять еду и напитки. Беря пример с окружающих, мы взяли довольно увесистые железные подносы и пристроились в конец очереди. Тут же поставили на подносы стаканчики с каким-то цветным напитком, от которого пахло сушеными яблоками и ягодами.
«Компот», радостно взорвалось у меня в голове, хотя я в жизни ничего подобного не пила.
На севере не уважали сладкие напитки, а тут я просто явственно ощутила вкус варева, стоило почувствовать запах, и едва не захлебнулась слюной и странным чувством ностальгии.
«Компот», умильно улыбнулась я, глядя на свой стаканчик.
— Отщепенцы не будут есть вперёд аршваи рам, — вдруг раздалось откуда-то с боку, и целая стайка учеников устремилась вперёд нас в очередь, грубо отодвигая, отчего мой «компотик» едва не расплескался на подносе.
Я растерянно посмотрела на Томаса, который свел брови на переносице и крепко сжал поднос в руках, устремляя взгляд из-под ресниц на бесцеремонных учеников.
«Может, это наследственное у меня и лошадь вовсе не при чем?» вдруг подумала я, смотря каким гневом загораются глаза брата.
И, только я решила, что инцидент был разовым, как новая порция учеников без всякого стеснения оттеснила нас в конец очереди, будто и не замечая того, что мы здесь стоим. Когда за ними подоспело ещё несколько парней, я решительно шагнула вперёд, не позволяя им вот так запросто протиснуться. Одно я знала точно, и сама не знала откуда, но в новой стае нужно сразу показывать, кто тут главный…
Сидя за преподавательским столом, откуда было прекрасно видно всю столовую, Зейнвер в предвкушении ожидал появления новых объектов своего проекта.
— Ты уверен, что правильно было помещать их вместе с остальными студентами? — как всегда Оре больше всех переживал о гуманистических аспектах возложенной на них миссии.
— Предлагаешь, мне лично расшатывать их эмоциональное состояние? Нам представится такая возможность, не переживай, но прессинг должен быть достаточным, чтобы всё получилось, — пробормотал он, замечая, как в столовую заходят двое из подопытных и накладывая заклинание, которое позволит им слышать, о чем говорят объекты и достаточно увеличит видимость для Зейна, Оре и Яса.
— Отщепенцы не будут есть вперёд аршваи рам, — стоило девчонке Изэр взять стакан с компотом, как её ожидаемо отпихнула первая группа учеников.
Зейн, как и его соратники, прекрасно понимали, что будет именно так, сделав прибытие этих троих открытой информацией в Башне Семи Стихий. В их иерархичном обществе есть строгий свод правил, который выше любых желаний. Есть аршваи рам, рейши, тоцци, все они делятся в зависимости от знатности происхождения и занимаемого положения, и лишь в самом конце «списка достоинства», как называли положение о рангах, стоят «отщепенцы». Те, кто не достоин даже прикасаться к силе и её благам. Именно к отщепенцам относили всех, кто живет за Великим Поясом. В глазах учащихся башни Элия, Томас и Алисандра были хуже грязи и Зейн был осведомлён, чем обернётся их обучение тут. Ему было без разницы будут ли его подопытные пытаться конфликтовать или молча сносить оскорбления. Был важен уровень стресса в среде их нового обитания. Будут скандалить, значит он будет их наказывать, будут молча терпеть, всё равно будут переживать и тем более приближать переход. В конце концов, их могли запереть в подвалах и там довести до необходимого состояния в гораздо более короткие сроки и более жесткими методами, но им предстояло сотрудничество в дальнейшем и будет лучше, если всё будет происходить максимально естественно. Он и так станет их врагом, как Оре и Яс. Ни к чему усугублять.
Тем временем ещё одна стайка учеников бесцеремонно подвинула девчонку и парня, что сейчас стоял за её спиной. Ребята лишь зло смотрели им в спины, но стоило ещё двум парням шагнуть вперёд, как девчонка столь же резко устремилась наперерез.
— Ты знаешь, — вдруг усмехнулся Яс, — в ней что-то есть…
— Куда прёшь, глаза разуй, ушлёпок, — вдруг вызверилась девица и у того же Яса натуральным образом отпала челюсть.
— Это ты разуй жалкая отщепенка, не знал, что вы умеете говорить, — усмехнулся студент и смерил парня с девушкой пренебрежительным взглядом, чуть нагнулся вперёд и самым натуральным образом плюнул в компот дочке графа.
Лишь на краткий миг Зейну показалось, что девушка сейчас вот-вот заплачет, с такой непередаваемой болью она смотрела на свой стаканчик. Но уже спустя долю секунды он явно понял, что ему просто показалось.
— Ты, че, упырь, в компот мне плюнул? — изогнув бровь, она исподлобья глянула на парня и даже трем взрослым мужчинам стало не по себе от этой синей бездны, что обещала неминуемую смерть обидчику.
Зейн не сразу понял, что произошло. Просто вдруг раздался оглушительный «Бам!», и только потом он осознал, что девица со всей силы врезала парню железным подносом по лицу, а когда тот согнулся от неожиданности, она бахнула сверху и снова, ещё раз! Оглушительное «бам», «бам», «бам», казалось звучало не переставая в полой тишине. Когда поднос согнулся пополам она отбросила его в сторону и бросилась на парня с кулаками, точно натуральный берсерк Элия молотила его что есть силы. В эту драку было сунулся друг студента, но ему наперерез устремился Томас, и драка начала приобретать совершенно новый виток.
— М-да, «переживать будут»? «Стрессовать», говоришь? — поинтересовался Яс, вместе с Зейном устремляясь к дерущимся с четким намереньем их разнять и призвать к порядку.
Когда вязкая капля слюны этого мерзавца коснулась моего напитка, я поняла одно — всё кончено! Все мои старания не привлекать внимание; малой кровью отделаться от Алисандры; стараться не выражаться, когда терпеть нет никакой мочи… Всё было уничтожено! Эта тварь разрушила мою новую жизнь! Жизнь, где я была благопристойной дочерью графа! Законнорождённой, признанной Изэр, воспитанной и вменяемой… Вот так, один плевок и всё! Театр сгорел, не дав даже начать спектакль под названием «благородная госпожа Элия Изэр»! Не было её никогда, не стоило и начинать!
Алая пелена ярости расцвела перед взором и больше я уже толком ничего не соображала, просто долбила скотину чертовым подносом пока он не согнулся. Потом в ход пошли кулаки, ноги и кажется даже мой лоб вошел в его переносицу… Я не уверена, что этот поругатель компотов остался бы в живых, если бы меня вдруг не подняло над землёй и я неистово не задрыгалась в воздухе. Лишь треск новой формы и страх остаться без одежды, которая так мне понравилась, поскольку в ней были штаны, привел меня в чувства. Только оказавшись в воздухе, моего слуха коснулись испуганные возгласы, чьи-то вскрики, а ещё кто-то весьма настойчиво что-то пытался донести до меня. Стоило немного сосредоточиться, чтобы заметить, что меня словно котенка, держит за шкирку на вытянутой руке главарь башни и что-то внушает с умным видом. Его жуткие зелёные глаза, казалось просвечивают меня насквозь.
— Поняла? — спросил он, и это было первым словом, которое я смогла разобрать