Не говоря ни слова, он просто разорвал грани пространства, ступая через изнанку к той, что так отчаянно нуждалась в нём сейчас. Он вышел из пространственного разрыва и мир вокруг него словно замер на краткий миг, которого с лихвой хватило его обострённому восприятию, чтобы понять происходящее и прийти в практически неконтролируемую ярость.
На полу спиной к нему лежала Элия. Её фигуру оплетали сотни тончайших нитей заклятия, которое не позволяло бы ей пошевелиться. Рядом с ней точно так же был распростёрт её опекун. На лице мужчины была непередаваемая мука, а во взгляде читалось неподдельное переживание, направленное на свою воспитанницу. Над ним возвышался невысокого роста аршваи рам с пальцев которого вот-вот должно было сорваться смертоносное плетение, которое он почти сформировал. В противоположном углу было ещё двое аршваи рам: один необычайно рослый, а второй почему-то лежал на кушетке. А прямо перед Элией, с другой стороны, стояла Алисандра Лавиль, эмоции которой от злорадства переходили на уровень ужаса, стоило ей увидеть, как прямо из воздуха выходит Зейн в одних холщовых штанах на голое тело. Его темно-рыжие волосы казалось движутся от порывов невидимого ветра, которым на самом деле были потоки энергии, которую он едва сдерживал. А по бронзовой коже пришли в движение темные руны, которым едва удавалось подавить всплески неконтролируемой ярости хозяина.
Краткая доля секунды на то, чтобы увидеть, оценить и лёгким движением руки с в миг появившимися на ней когтями разорвать горло тому, кто был первостепенной угрозой его…Да, его Элии. С болезненным стоном аршваи рам упал к его ногам. Слишком долго двое других пытались сообразить, что произошло и попытаться напасть на него. Во всяком случае, Зейну показалось, что он мог бы вздремнуть, пока они пытались сплести атакующие плетения, а здоровяк и вовсе собирался пойти в лобовое столкновение. Быть может, он мог бы с ними поиграть, если бы на полу не лежала Элия. Смог бы развлечься, если бы больше всего на свете его не волновала сейчас она и он не чувствовал, как приходят в движение энергетические каналы внутри неё, выпрямляясь и наполняясь хлынувшей по ним силой. Потому, он просто сплёл легкое заклятие на подобие того, которое было на Элии, но чуть сложнее, и разом бросил его сразу на троих. После опустился на колени и легко поднял Элию на руки. Она показалась ему такой хрупкой, беззащитной сейчас. Он знал, как важно, чтобы в такой момент с тем, в ком пробуждается сила был наставник, который сумел бы поддержать и направить энергию, не дал бы перегореть. Вновь открывая портал уже в подвал Башни, он бережно прижимал её к себе, думая о том, что позаботится о своей драгоценной ноше.
Слияние с сущностью дало не просто океан новых сил и возможностей, но и удивительную слабость, которая точно хрупкий цветок нашла своё место в его жестоких руках.
Я сидела на берегу озера.
Приятный летний день, когда солнечные лучи расцвечивали водную гладь мириадами золотых искр. Тёплый ветер путался в распущенных волосах, а я пыталась увидеть движение поплавка на простой деревянной удочке, что держала в руках.
— Не клюёт? — хриплый мужской бас, вырвал меня из этого странного состояния умиротворения, в котором я прибывала.
— Нет, — усмехнулась, повернувшись, чтобы увидеть совершенно незнакомого мне мужчину.
Крупный, широкоплечий, с темными коротко стриженными волосами. На нём была странная куртка темно-малинового цвета, какая-то чудная черная тонкая кофта под ней и толстая, в мой палец, золотая цепочка.
— Зачётный прикид, — фыркнула я, на что мужчина согласно усмехнулся.
— Всегда хотел такой, — сказал он.
Мы вновь замолчали, вот только тишина эта была почему-то не в тягость. Казалось, мы давно знакомы и сейчас просто проводим время вместе, как если бы мы были семьёй.
— О, — вдруг воскликнул он, — подсекай, кажись клюёт!
— Просто ветер, — отмахнулась я.
— Дай мне, — неожиданно забрал он удочку, а я невольно бросила взгляд на его ладони.
Широкие, по-настоящему мужские, они могли бы принадлежать тому, кто мог постоять за себя. На костяшках его левой руки странными буквами, которые были мне не знакомы и знакомы одновременно, выбито слово «СИЛА», а на правой «ИЛЬЯ».
— Ух ты, — выдохнула я, опуская руки в карманы своего платья и доставая подарок Фирса. Те самые кастеты, «СИЛА» и «ЭЛИЯ». — Смотри, почти как у тебя, — показала я своему странному знакомому свои сокровища.
— Пф, — хохотнул он, — хорошо, что не как у меня.
И вновь странная пауза. Не тягостная, а скорее тёплая и отчего-то грустная.
— Тебе, наверное, пора? — вдруг посмотрел он на меня такими похожими на мои голубыми глазами.
Я лишь пожала плечами. Я совершенно не чувствовала, что мне куда-то пора. Тут было хорошо и спокойно.
— Пора, пора, — покивал он. — А я, пожалуй, посижу ещё немного и тоже пойду…
— Куда? — просто спросила я.
— Да, кто ж его знает, — пожал он плечами. — Но уговор я выполнил, так что, надеюсь, что скоро смогу уйти. Да, и ты совсем большая, правда выросла, что моя копия, — расхохотался он. — Не такого эффекта я ожидал, уж не знаю, как они, но я точно! — продолжал смеяться он. — Что ж, тем веселее ему будет!
— Кому? — нахмурилась я. — Какой уговор? Кто они?
Мужчина напротив усмехнулся как-то проказливо и коснулся указательным пальцем кончика моего носа:
— Много будешь знать — скоро состаришься.
От его прикосновения словно россыпь мурашек прошлась по телу, и я невольно вздрогнула, а уже через долю секунды открыла глаза, чтобы вспомнить всё то, что совсем недавно произошло со мной.
— Фирс! — испуганно выдохнула я, подскакивая на постели, на которой сейчас лежала.
Перед глазами тут же потемнело, и я далеко не сразу смогла сообразить, что некто прижимает меня к себе и пытается успокоить, как-то нежно поглаживая по голове.
— Да, выпустите меня, — активно зашевелилась я, пытаясь избавиться от того, кто решил стать препятствием на пути между мной и опекуном. — Я ещё даже не психую! — бормотала я.
— Прекрати вырываться, — неожиданно знакомый голос стал мне ответом. — Я не могу отпустить тебя, — заговорил Зейн. — Слишком мощный выброс энергии и остаточные всплески всё ещё продолжают вырываться из тебя. Я забираю лишнее и держу баланс и прикасаясь к тебе это сделать легче всего. Прекрати брыкаться, — сказал он и только сейчас я поняла, что на самом-то деле не совсем в кровати. Хотя, нет, я в кровати, но не совсем одна, а на руках у своего наставника, который вцепился в меня точно я… Короче, я не знаю в кого так цепляются, но это было вот «ваще пипец» как неприлично!
На языке-то у меня вертелось парочка и не одна весьма красочных определений происходящего! Я даже порывалась выдать их так, как могла лишь я среди тех, кто был мне знаком, даже конюхи себе такого не позволяли, но вдруг поняла, что это будет…неловко.
На этой мысли мои щеки раскрасил обжигающий румянец и стало очень жарко. Чем дольше я думала о том, почему неловко вдруг крыть матом Зейна, тем ещё больше смущалась, чувствуя, что моя щека расположилась на его обнаженной мускулистой груди, а его крепкие руки так бережно удерживают меня, что от осознания этого приходила новая волна смущения. Тяжело сглотнув, я постаралась взять себя в руки и подняла взгляд на лицо своего наставника, чтобы тут же раствориться в яркой зелени демонических глаз.
— Фирс, — тяжело сглотнула я ком в горле, — он был со мной…он… — часто-часто задышав, я поняла, что если спрошу жив ли он, то непременно разревусь, как девчонка!
Хотя я и есть девчонка, но всё равно!
— С ним всё хорошо, — поспешил заверить меня Зейн. — Я вовремя нашел вас, так что он сейчас отсыпается в соседней палате. Кроме ушиба рёбер и бедра с ним всё в порядке. Наверное, он сильно упал?
— Ну, почти, — не скрывая облегчения я выдохнула, и сама вдруг опустила голову на грудь наставника, лишь потом сообразила, как это неприлично…
Подумала ещё немного, и решила, что загадочные всплески же надо убирать, так что ничего…
— А, что с теми? Алисандра их наняла, чтобы избавиться от нас, — поспешила наябедничать я.
Я знала, что мы трое были нужны аршваи рам, но какой с нас прок, если один из нас убьёт двух других из-за мифического наследства? Не скрывая ничего из произошедшего, я рассказала Зейну о том, что произошло. Где-то в глубине души я думала о том, что не дело это стучать, а надо разбираться с проблемами самостоятельно. Но этот голос, жаждущий расправы над Алисандрой был жестоко подавлен. Чтобы я могла сделать? Закатать эту отраву в бочку с бетоном, а потом искать способы избежать ответственности? Зачем оно нужно, когда есть те, кто может и должен с этим разобраться согласно букве закона!
Поражаясь самой себе, я совершенно спокойно рассказывала Зейну о наших злоключениях, наслаждаясь теплом его сильных рук и тем, как он там какие-то всплески поглощает…
«Надо почаще психовать», подумала я, блаженно прикрывая глаза, уплывая в сон без сновидений.
'— Из какого ты рода, Зейнвер? — мужской голос полный холодного превосходства и властности был подобен гласу небес в комнате, что насквозь пропиталась тишиной и страхом.
Казалось, что мужчина, что задал этот вопрос, обращается в пустоту. Стоя в проходе его лицо невозможно было рассмотреть. Лишь тёмный силуэт в ареоле теплого сияния, исходящего из коридора. Но вот говоривший прекрасно видел мальчика, что притаился в самом углу абсолютно стерильной комнаты, погружённой во тьму. Он был истощён. Под глазами залегли тёмные круги. Огненно-красные волосы потускнели. Приятная округлость щёк сгорела всего за сутки и на лице стали отчетливо видны острые скулы.
— Арашису, отец, — слабо отозвался малыш не пытаясь подняться с пола.