«Только не делай глупостей!»
Мужчины отошли от детей. Кто-то из малышей заплакал, другие закричали. Камили просто стояла, взгляд у нее был ужасно печальный и испуганный, но в нем читалось что-то еще. Тогда, в силу возраста, я не могла сформулировать, что именно это было. Она слегка улыбнулась – и эта улыбка предназначалась мне, – а потом я помню все предельно четко и словно в замедленном действии. Я увидела, как на лбу ее появилось что-то странное. Помню, как она как-то странно упала на землю, моя правая рука инстинктивно взлетела и зажала рот, и крик застрял в горле. Последнее, что я услышала, был выстрел. Казалось, целую вечность тело Камили падало на землю. Я глядела на безжизненное тело своей подруги всего в паре метров от меня, затем услышала другие выстрелы и бросилась бежать.
Я все бежала и бежала, со всех ног. Стопы, колени и легкие разрывались от боли. Я рыдала, так сильно, что из-за слез не видела, куда бегу, но тело само продолжало двигаться – налево, направо, прямо. Перед глазами стояло тело Камили, падающее на землю. Ее лицо. Ее улыбка. Как она сделала глубокий вдох и не успела выдохнуть – как я увидела ее тело на земле. Я натыкалась на кого-то, на что-то. Кто-то раздраженно кричал мне вслед, но я все бежала и бежала, прочь от тех мужчин и от тела Камили, от всего. Мои ноги двигались сами по себе, на автопилоте.
Я не знала, что делать, и не понимала, куда бегу. Я видела лишь Камили, падающую на землю, снова и снова.
Очнулась я в позе эмбриона, с подтянутыми к подбородку коленями. Повернувшись на бок, я уже готова была обнять Камили – но ее не было. Потом перед глазами снова всплыла ее печальная улыбка, и я не выдержала. Я была одна и плакала так, как никогда прежде. Я лежала под нашей бетонной лестницей совершенно одна. Никогда больше я не увижу Камили. Никогда больше она не обнимет меня под этой лестницей. Никогда больше я не услышу ее певучий голос и ее невероятные истории. Что мне делать? Мне не хотелось жить без нее. Боль была такой жуткой, словно острый нож в животе. Я не могла дышать – словно забыла, как это делается. С сердцем было что-то не то – оно болело, словно тысяча ножей пронзало меня. А потом стало темно…
Не знаю, сколько времени прошло, но когда я очнулась, вокруг была блевотина – моя собственная. Глаза жгло. Я не шевелилась – мне было все равно. Я просто лежала на земле, видя, как она снова и снова улыбается мне, а потом на ее лбу появляется что-то странное, и она падает на землю. Я знала, что жизнь без Камили станет намного мрачнее. Пожалуйста, вернись! Пожалуйста, вернись!
Но я знала, что она не вернется. Долго я лежала под лестницей – помню, что уже рассвело, а потом – снова стемнело. Так повторилось несколько раз. Выбравшись из этого тумана, я поняла, что стала другой. Что-то изменилось. Мир стал темнее, и я стала темнее. Часть моей души умерла вместе с Камили, и я поняла, что это были за тысяча ножей – это умерла часть меня. Я села, обхватив колени, и посмотрела на лужу блевотины. Я так устала. Я не чувствовала ни голода, ни радости, ни горя – словно пустая оболочка. Я решила, что буду еще долго просто сидеть – пока не умру или пока не вернется Камили.
Мама говорила: если сердце болит слишком сильно, надо поспать, а когда проснешься, станет намного легче.
Я подумала, что может это и есть смерть: ты засыпаешь, а потом просыпаешься где-то на небе, и мир кажется намного лучше.
Камили не вернулась, а вот моя мама – да. Она нашла меня под лестницей – мама знала, что мы с Камили иногда ночевали там. Мама погладила меня по голове, обняла и прогнала прочь мои кошмары. Мне стало немного легче, а потом – еще легче. Невероятно, на какие чудеса способна родительская любовь. Без моей матери я бы, наверное, никогда не выбралась из этого забытья. Превратилась бы в призрак, и жизнь на улице стала бы для меня еще опаснее.
Мама целовала меня в лоб и щеки и плакала вместе со мной.
– Криштиана, жизнь иногда ужасна и несправедлива, но ты не останавливайся! Всегда иди вперед!
– Зачем? – спросила я.
– Потому что после всего, что случилось с нами, сердце хочет добра, а ведь так не может быть, чтобы только наши сердца хотели этого. Ты не одна – есть люди, которым ты небезразлична, которые заботятся о тебе. Понимаешь?
Нет, я не понимала. Кому была небезразлична Камили? Кто заботился о ней? Это было несправедливо, и я отказывалась это понимать.
– Когда-нибудь ты поймешь, а до тех пор обещай, что всегда будешь идти вперед. Как бы больно ни было, ты не остановишься!
– Но куда мне идти, мама?
– Это не важно – просто не останавливайся. Договорились? – она встала и протянула мне руку. Я взяла ее за руку, и мы пошли.
История про облачных людей
Сан-Паулу, конец 1980-х
Я часто думаю о Камили. Однажды она рассказала мне историю, которую я запомнила на всю жизнь. Я даже записала ее тогда, в детстве, – настолько сильное впечатление она на меня произвела. Может быть, я так хорошо ее запомнила, потому что это была последняя история, которую рассказала мне Камили перед тем, как я ее потеряла.
Мы с Камили тогда сидели на какой-то коробке под бетонной лестницей. Была ночь, и там, где мы сидели, было темно и уютно. Это была какая-то фабрика, но что именно она производила, мы не знали. Я всегда любила темноту – особенно когда мы с мамой жили в лесу. Тьма окутывает тебя теплом и ощущением безопасности. В лесу видны все звезды на небе и светлячки в листве. Когда-то я думала, что звезды – это и есть светлячки, которые взлетели слишком высоко и прилипли к черной липкой бумаге для ловли мух. Потом мама рассказала, что светлячки не могут летать так высоко, а звезды – это большие, сверкающие огненные шары, а нам они кажутся маленькими, потому что находятся очень-очень далеко от нас. Еще я узнала, что в темноте, как бы я ее ни любила, иногда скрывается зло. Ночью случалось такое, что не могло произойти днем. Ночь скрывала зло, а когда снова наступал день, темнота отступала, будто ее никогда и не было.
Мы с Камили разделили апельсин, кусок хлеба и две недоеденные сосиски, которые я нашла в мусорном контейнере за рестораном. Мы все делили поровну.
– Расскажи мне историю, – попросила я ее с набитым ртом. Камили всегда рассказывала сказки о диковинных животных, злодеях и других мирах, и истории эти всегда заканчивались хорошо.
– Ладно.
Мы ненадолго замолчали, и я поняла, что она думает, о чем бы рассказать. Я всегда была нетерпеливой, но знала, что если хочу послушать историю, нужно сидеть тихо и ждать. Прошло несколько минут, показавшихся мне вечностью. Но вот наконец она начала рассказывать, и я стала внимательно слушать. Камили мягким, тихим голосом начала: «В мире, лежавшем где-то между небом и землей, жили-были облачные люди…»
Я улыбнулась: мне нравилось слушать про облака, и Камили это знала. Вот ее рассказ.
Облачные люди (сказка Камили)
В мире, лежавшем где-то между небом и землей, жили-были облачные люди. Все они были добрыми. Они никого не унижали за цвет кожи, потому что сами они были всех цветов радуги, и называли себя Цветными. В их мире не было ненависти и боли, но были слезы. Именно благодаря слезам они могли отличать добро от зла в поступках людей. Когда они видели, как кто-то совершает что-то ужасное, то от горя плакали. Если же кто-то делал что-то хорошее, то они все собирались, брали друг друга за руки и являли собой самую красивую вещь на свете – радугу.
Однажды двое сыновей облачных людей спустились на землю. Один был желтый, а второй – синий. Они должны были наблюдать за людьми. Желтый – за хорошими, а синий – за плохими. Желтый отправился в лес, в индейское племя, жившее в гармонии с деревьями и зверями. Синий же пошел в город Сан-Паулу и стал жить вместе с уличной бандой. Индейцы привели желтого в свою деревушку и стали о нем заботиться, кормить, поселили его в хижину и сказали, что он может оставаться, сколько пожелает. Желтый жил счастливо среди них, чувствуя всю радость, которую дарили ему эти люди. И засиял он, а его голова озарилась лучами. Тогда вождь спросил его, кто он, и желтый рассказал о своем народе и о цели своего визита. Вождь спросил, не разочаровало ли его племя, и желтый ответил: «Мы сияем только тогда, когда нас окружают любовь и радость». Желтый поблагодарил индейцев и вернулся к своему народу, но прежде чем он ушел, сверкающая радуга, яркая, как никогда, озарила индейцев.
Синий отправился искать плохих людей в Сан-Паулу. Он хотел, чтобы сердца их снова наполнились любовью. Найдя банду, он стал за ними наблюдать. Чем больше злодеяний совершали бандиты, тем сильнее он отчаивался. Он понял, что для того, чтобы подобраться к ним поближе, нужно будет сделать что-нибудь очень плохое. Однажды главарь банды сказал синему, что если он убьет маленького мальчика, который что-то украл, то сможет стать членом их банды. Синий чувствовал, что с каждым днем, проведенным на земле, в нем все растет злоба. Однажды он подошел к маленькому мальчику и убил его. Потом сел и заплакал. Плакал он всю ночь, и ему казалось, будто бы что-то в нем умерло, как будто погас свет. Наконец настал тот день, когда ему пора было возвращаться домой. Вернувшись, он увидел, что все смотрят на него с отвращением. Они так рассердились на него за его поступок, что заточили в облако и приставили десять стражников, чтобы его охраняли. Находясь в заточении, он ненавидел всех, и ненависть с каждым днем все крепла, пока наконец ничего больше не осталось в его сердце, кроме ненависти. Он сделал сердца стражников черными и убедил их отпустить его. Облако теперь так пропиталось ненавистью, что стало извергать пламя. Наконец Цветные поняли опасность и были вынуждены научиться защищаться. И до сих пор между Цветными и злыми облачными людьми не прекращается борьба.
– Вот почему мы видим на небе темные и светлые облака, – так закончила свою чудесную историю Камили.