– Непременно, – кивнул он, продолжая уверенно вести машину, – когда приедем.
– Куда приедем? – почти с отчаянием воскликнула я, едва сдерживаясь от желания вцепиться в его руки и заставить затормозить, – хватит! Твоя шутка явно затянулась! Не говоря уже о том, что она как никогда не вовремя!
Я с силой приложилась затылком о подголовник, чувствуя подкатывающие слезы. Пришлось ненадолго прикрыть глаза, чтобы взять себя в руки. Мне непременно надо добраться до санатория! Этот турнир был для меня слишком важен!
Прошло не больше минуты, когда, вновь бросив нервный взгляд в окно, я с зашкаливающим удивлением обнаружила, что мы выезжаем на объездную дорогу. Ту самую, что ведет к так необходимому мне санаторию кратчайшим путем. И ту самую, где Баринову никак не могло ничего понадобиться, принимая во внимание меня на пассажирском месте.
Но поверить в то, что он решил доставить меня «к порогу», никак не получалось.
– Куда мы едем? – тихо поинтересовалась я, замечая впереди поворот на санаторий.
– А я думал, что ты более догадливая, Лазутина, – хмыкнул в своей невыносимой манере несносный мажор, притормаживая перед поворотом.
– Зачем тебе это? – выдохнула я, все еще в шоке от происходящего. Мы ехали по узкой дороге, окруженной с обеих сторон настоящим лесом. Невысокие елочки перемежались с мощными соснами и редкими березами, создавая непередаваемую атмосферу. Казалось, что земля вокруг мягкая, как пуховое одеяло от осыпавшейся в бессчетном количестве слоев хвои. Редкий снег еще не успел скрыть краски осеннего леса, «усыпив» его до самой весны. Когда удавалось, я с удовольствием прогуливалась здесь, с удовольствием собирая грибы и ягоды костяники и земляники, которых обычно был богатый урожай.
Ответа на свой вопрос я так и не получила.
Не проронили мы ни слова и тогда, когда автомобиль парня занял место на небольшой парковке около входа в главное здание.
Санаторий представлял из себя большое красивое здание в четыре этажа, украшенное белоснежной лепниной, колоннами и арками. Небольшие аккуратные балкончики из каждого номера, золотистый орнамент и современный дорогой ремонт делали это место популярным у весьма обеспеченных лиц нашего города и не только. Бассейны, бани, джакузи, массаж и множество оздоровительных процедур, спортзал, ресторан и даже небольшая конюшня – все было создано для комфортного отдыха на любой вкус. Как ни странно, попасть сюда было несложно – покупка путевки обходилась без лишнего бюрократизма, вне зависимости от наличия направления от врача. Санаторий успешно сотрудничал с одной из коммерческих клиник города, поэтому оформить все бумаги можно было на месте. Но цена подобного «обслуживания» заставляла нервно вздрагивать простых людей. Но, несмотря на это, предприятие процветало, о чем свидетельствовало сейчас все вокруг.
Баринов удивленно присвистнул, выбираясь вслед за мной из машины. Я прекрасно понимала его реакцию – связать меня с этим местом не смогла бы даже самая непредсказуемая фантазия. Но, тем не менее, мне нужно было именно сюда.
Я так торопилась попасть внутрь, что даже не обратила внимания на парня, забыв про него раньше, чем отрывистое «спасибо» успело стихнуть в уютно теплом салоне автомобиля. У меня оставалось еще пара минут, чтобы успеть.
Птицей взмыв по ступеням, я приветственно кивнула молодому знакомому охраннику, махнувшему мне рукой. Еще два этажа пролетают мимо, а в боку начинает ощутимо колоть от неравномерной нагрузки.Стараясь восстановить сбившееся дыхание, перехожу на быстрый шаг, вспоминая о том, что с утра снова ничего не ела. Надо заканчивать с этим экстремальным стилем жизни, иначе ничем хорошим все это не закончится. Но разрозненные мысли вылетают, едва знакомая дверь с табличкой «Комната отдыха» возникает перед глазами.
Меня встречают по большей части очень радушно. Я обнимаю и целую почти каждого из присутствующих, перебрасываясь ничего не значащими приятными фразами. В немаленькой комнате помимо меня собралось еще десять человек. Обстановка здесь по стать всему санаторию – на полу толстый мягкий ковер в желто-зеленых тонах, в тон ему – занавески на окнах, которых здесь целых три, ввиду углового расположения комнаты. Пара мягких бежевых диванов с замшевым покрытием, четыре таких же кресла и большой, в стену, шкаф с книгами и прочей ерундой. На небольшом столике около одного из диванов, расставлены бутылки с водой, несколько коробок с соком, пирожные на тарелке, конфеты в вазочках и бутерброды с сыром для тех, кто проголодался. Я с усилием сглотнула слюну, только сейчас в полной мере осознавая, насколько голодна.
Всем, кроме меня, уже глубоко за шестьдесят. Все эти люди – знакомые бабушки, с которой я сюда ходила с восьми лет, постепенно сроднившись со всеми. Пять мужчин и шесть женщин сейчас воинственно поглядывали друг на друга в предвкушении. Всех нас объединяет одно давнее увлечение.
Шахматы. Именно они сейчас расставлены на пяти небольших столах, рассчитанных на двоих соперников. Все по-взрослому. Даже независимый судья имеется – Вера Митрофановна. Она единственная, кто никогда не принимает участия в соревнованиях, ограничиваясь лишь наблюдением и решением спорных вопросов. И сейчас именно она крепко обнимает меня, подмигивая.
– А ты сегодня с группой поддержки? – меня обдает легким запахом цветочных духов, пока я пытаюсь понять, о чем она говорит, – неожиданно.
– С какой группой? – целую морщинистую щеку с улыбкой, одновременно кивая одному из наших мужчин – абсолютно седому, с выправкой бывшего военного здоровяку под два метра ростом.
– С какой группой, – передразнивает меня наша судья, вводя в полный ступор, – выдумщица. Представь нам своего красавчика, раз уж привела.
Молясь всем, кого только могу вспомнить из книг и фильмов, я с ужасом оборачиваюсь к двери. Не может этого быть. Просто не может. Это глупая шутка. Точно. Первое апреля не по графику!
Но довольное лицо мажора с демонстрацией идеальной работы стоматологов, сводит на нет мою веру в чудеса. Спокойно, ничуть не смущаясь незнакомой компании, он стоит у самого входа и с легкой улыбкой смотрит на меня так, будто все в порядке. Будто бы так и должно быть.
А я, мучительно подбирая слова и пытаясь справиться с пропавшим голосом, в очередной раз задаюсь одним и тем же вопросом. Какого черта он творит и зачем ему это все надо?
Глава 13
– Зачем тебе это?
Тихий вопрос Кобры повисает в воздухе и постепенно оседает, оставляя легкий пепельный осадок в виде ее недоумения и невнятности моих мыслей.
Что ей ответить, я не знал. Даже сам себе с трудом объяснял свою выходку. Везти девушку сюда не планировал совершенно, решение было спонтанным и странным, как ни крути. Но сейчас, наблюдая за ее растерянностью, я ничуть не жалел о своем выборе.
В тот вечер, когда я с таким трудом уговорил ее на последнюю попытку помочь мне, что-то неуловимо изменилось. И дело было не в Лазутиной – она ничуть не поменялась, так же оттачивая периодически на мне свою язвительность и далеко не самое доброе чувство юмора, выбешивая порой до желудочных колик. Причина была во мне, точнее в моем отношении к девушке. Увидев такие метаморфозы в ее внешности и поведении, я осознал, что совершенно ее не знаю. И интерес, шевельнувшийся внутри один раз, теперь лишь увеличивался.
Впрочем, сегодняшний вечер никаких сюрпризов не обещал. Я планировал через час, самое большее – через полтора, отвезти Лазутину домой, а сам – отправиться к себе и попытаться, наконец, подобрать все хвосты перед приближающейся сессией. До красного диплома мне было обалдеть, как не близко, но и в рядах худших я не числился, стараясь не копить долгов, чтобы потом не рваться на кривые лоскуты в попытке впихнуть невпихуемое во времени, пространстве и терпении преподавателей. На данный момент хвостов за мной числилось всего три – пропущенная лекция, недописанная история болезни по хирургии и пара за занятие по болезни Крона. Лекции, любезно одолженные одногруппницей Риткой, уже неделю лежали на столе, с молчаливым укором взывая к остаткам совести. В истории болезни не хватало лечения и прогноза, а отработка по двойке проходила обычно по вторникам с пяти до полседьмого вечера на кафедре. Как раз и планировал сегодня почитать, а завтра идти сдаваться.
Еще с Куртом возникла неожиданная проблема. Друг очень нервно воспринял мой отказ встретиться в субботу на даче общего знакомого, и не отвечал на звонки. Странное его поведение напрягало меня все чаще. Но все бы ничего, но на учебе сегодня он не появился, а телефон с ночи был недоступен. В душе поселилось мерзкое ощущение, что за всеми своими проблемами, я что-то упустил. Но с этим я тоже намеревался завтра разобраться. Тем более, Маринка сказала, что он с воскресенья зависает у Брагина…
Но неожиданный звонок чужого телефона – и мои задумки отступили на второй, если не на третий план. В том, что Лазутиной кто-то звонит, ничего особо удивительного не было. Тем более, что в этот момент я был увлечен совсем другим – Янка так старательно старалась отодвинуться от меня, что этого не заметил бы только слепой. Но мотоцикл – не автобус, особо не разбежишься. Поэтому, когда схлынуло недовольство от недоумения (неужели настолько ей противен?), внутри даже засвербело от желания поддразнить девушку. Кроме того, она так выразительно вздрагивала от каждого моего движения, что удержаться было просто невозможно.
Погрузившись в собственные каверзные мысли, не сразу заметил, когда спокойный тон слов сменился ярким возмущением. Лазутина беспокойно заерзала на сиденье, теперь уже не обратив на меня никакого внимания, а я, сам того не желая, начал прислушиваться к чужому разговору. Стало понятно, что случилось что-то из ряда вон выходящее, и девушку срочно где-то ждут. Интересно, где?
Резкий хлопок обжег бедро, сорвав с моих губ шипящий вдох. Вскинул недоуменно-обалдевший взгляд на виновницу, но она даже не заметила, ни взгляда, ни самого удара. Да что же у нее такого произошло то?