– А сейчас?
Стало понятно, что спокойствие парня обманчиво. И он собирается по максимуму выжать из меня информацию. Только он даже не догадывался, как сильно ошибся с моей ролью информатора.
– Сейчас – нет, – а на вопросительно приподнятую бровь все же пояснила – четыре года назад его отец умер, а мать продала квартиру и переехала с детьми. Куда – не в курсе.
Говорить о том, что я прекрасно знаю, где сейчас живет Брагин, не стала. Выяснила это почти сразу, как он снял квартиру через две улицы от нашего дома пару лет назад, стараясь это место оббегать десятой дорогой, чтобы исключить даже случайную встречу. И до сегодняшнего дня мне все удавалось.
Но Баринова, похоже, это не интересовало.
– Вы дружили? – неожиданно спросил он, не смотря на меня. Мне почему-то показалось, что ему неприятна эта мысль.
– С чего ты взял? – напряжение в моем голосе можно было резать ножом. Я чувствовала, как под ребрами вновь стягивается привычный узел, провоцируя легкую тошноту. Баринов даже не догадывался, что он ворошит своими вопросами и чего мне стоит сейчас сдерживаться…
– Показалось… – я не успела съязвить, что ему и вправду показалось, как он добавил с усмешкой, – Белоснежка…
Несмотря на более чем теплый воздух в салоне автомобиля, я похолодела. Пальцы рук вновь заледенели, а я с трудом выровняла дыхание. Прозвище, так любимое мною с детства, теперь резало скальпелем по живому, вспарывая самые темные и потаенные участки памяти… которые я безуспешно хоронила раз за разом, но они беспокойными зомби упорно лезли на поверхность…
– Это было давно, – резко бросила я, отворачиваясь и давая понять, что разговор окончен.
Но Баринов, видимо, резко отупел.
– Брагин так не думает, – его взгляд я почувствовала кожей, упорно продолжая смотреть в непроглядную темень за окном. Но услышав его слова, сдержаться не сумела.
– Мне плевать, что он там думает! – кулаки сжались сами собой, вдавив до боли ногти в ладони.
– Что вас связывает? – не отставал парень, и я сорвалась. Эмоции требовали выхода, и сдерживать их было выше моих сил.
– Да какое тебе дело, Баринов? – я резко повернулась к нему, повышая голос. Но к моему изумлению, парень остался спокоен и серьезен, как никогда, – ничего нас не связывает! Ничего!
– Просто в следующий раз меня может не оказаться рядом, – мы уже почти подъехали к гаражам, и я принялась нервно дергать ремень безопасности, пытаясь отстегнуться.
– Следующего раза не будет! – от того, что он был прав, только сильнее злилась. Но правда состояла в том, что я не знала, что можно с этим сделать, кроме как сбежать. В другой район, другой город, другую страну… Но сначала нужно было доучиться. Я сомневалась, что Баринов может предложить что-то другое, в свое время изрядно измучив себе извилины этим вопросом.
Ремень поддался как раз в тот момент, когда машина остановилась, и я быстро вылетела из машины, обрывая этот тяжелый разговор. Баринов даже не представляет, о чем он сейчас говорит! Как невозможно для меня вообще про это вспоминать!
– Лазутина, стой! – он ухватил меня за руку, когда я почти успела обойти капот и ринуться в темноту, к знакомому гаражу.
– Я уже все сказала, Баринов! Отстань! – попыталась вырваться, но меня только сильнее притянули к себе, обхватив за плечи.
– Не знаю, что вас связывало, да и неважно это, – мотнул парень головой, заставляя меня затихнуть, – но Брагин очень опасен. Вы слишком разные, и он точно не лучшая для тебя компания.
Я чувствовала, как от удивления приоткрывается рот. Это что сейчас происходит? Баринов беспокоится? Обо мне?
Но мои широко распахнутые глаза навели парня на совершенно другую мысль. Он закатил глаза и устало протянул:
– Да знаю я, что ты сама со всем привыкла справляться! – но вопреки ожиданию, меня не отпустили. Даже притянули еще ближе, заставляя глядеть прямо в глаза.
А глаза то у него оказались красивые… не совсем серые, с желтоватым ободком вокруг зрачка и темной окантовкой по краю…
Парень продолжил говорить, отвлекая от беззастенчивого разглядывания.
– Просто знай, что если будет совсем край, то ты всегда можешь мне позвонить.
– Что? – не сдержала я искреннего изумления. Мне предлагали помощь, что само по себе уже удивительно. А в исполнении Баринова, так и вовсе невероятно. Я ожидала услышать в ответ насмешку, но парень и не думал язвить.
– Обещай, что если Брагин снова будет тебе угрожать, то ты мне позвонишь, – он смотрел на меня, не отрываясь, а я все больше чувствовала его близость. Тонкий парфюм ненавязчиво смешивался со стылым воздухом, а руки властно удерживали за плечи, оставляя жалкие сантиметры расстояния между нами. Только в отличие от хватки Брагина, мне сейчас вовсе не было страшно. Даже как-то надежно, что ли… а еще тепло…
Все происходящее казалось нереальным, ведь именно в сказке в самый нужный момент появляется рыцарь и спасает беззащитную девушку. Вот только у нас все совсем по-другому… И момент давно упущен…
Но Баринов продолжал гипнотизировать меня, ожидая ответ.
– Хорошо, – в каком-то полусне кивнула я, а потом добавила зачем-то, – обещаю. Я позвоню.
Чуть улыбнувшись, он отпустил меня. А я незаметно выдохнула, озадаченная и растерянная одновременно. Как относится ко всему сказанному, пока не знала. Впрочем, сейчас это и не требовалось – Баринов, наконец-то, вспомнил, зачем мы приехали, и отвернулся, приглашая следовать за ним.
И больше ни слова не говоря, мы направились к ставшему почти родному за эти недели гаражу.
Глава 16
Никита
Встреча с Куртом оставила тяжелое послевкусие. Как бы я не убеждал себя в том, что он сам сделал свой выбор, на душе было неспокойно. Невозможно одним днем вычеркнуть почти двадцать лет дружбы, и никакие причины не в состоянии успокоить взбунтовавшуюся совесть.
А память раз за разом прокручивала наиболее веселые совместные выходки. Обычные шалости, но мы умудрялись «влипать» по полной программе, тренируя психику родителей. Позже к богатой фантазии присоединились мотоциклы, выпивка и девушки. Секс, адреналин и эйфория. Мы жили одним днем, отрываясь по полной, но в какой-то момент все изменилось. Я не мог сказать точно, когда, но за последний год не раз отчетливо замечал это.
Курт всегда очень ревностно относился к нашей дружбе, а с поступлением в университет я все больше уделял время учебе, предпочитая не копить долгов и не ссориться с преподавателями. Тогда как Курт так и не желал взрослеть, остановившись в «переходном» возрасте. И все чаще я слышал от него слова недовольства из-за очередной пропущенной вечеринки.
Но еще никогда, ни единого разу, не было такого, чтобы мы настолько отдалялись друг от друга. И от этого злость, обида и какая-то досада, бурлили нестабильной субстанцией, требуя выхода. Хотелось найти этого ублюдка Брагина и переломать ему ноги и руки, обеспечив смену места жительства месяца на три-четыре. И даже понимание того, что он – не основная причина того, что творится сейчас с моим лучшим другом, а лишь звено в цепочке «удачно» сложившихся обстоятельств, не помогало. Кулаки зудели от желания жесткого мордобоя.
В итоге, за пару дней основательно промассировав самому себе мозг, я твердо решил попытаться еще раз вразумить Курта. Вполне возможно, что у меня ничего не получится. Еще вероятнее, что мое решение мне же и аукнется. Но это определенно стоило сделать. Хотя бы даже для того, чтобы иметь полное право сказать самому себе, что сделал все, что мог.
Но не успел я успокоиться, как меня вновь взбодрили. Договорившись подъехать к дому Лазутиной в полночь, я немного задержался. Перед самым выходом позвонила мама – она редко ложилась спать раньше часа ночи – и мы немного заболтались, обсуждая последние новости. А когда, попрощавшись, я обратил внимание на часы…
Два превышения скорости, один проезд на почти красный сигнал светофора и несколько забористых выражений – и вот я уже въезжаю в знакомый двор, опоздав всего на пять минут. Но каких…
Вид крепкого парня, стиснувшего плечи девушки в странно знакомой куртке, хоть и удивил, но не особо. Полночь, тихий дворик, мало ли какая может быть причина этому?
Но знакомые голоса, отчетливо долетевшие до меня, когда я вышел из машины, заставили на мгновение ошеломленно замереть. Теперь сцена приобрела новые оттенки. Брагин, сжимавший плечи Лазутиной, его угрозы и ее испуг… даже в самой извращенной фантазии я не мог бы представить двух более неподходящих людей вместе. Он – отморозок из неблагополучной семьи, с темным прошлым, с сомнительной перспективой на будущее, погрязший в криминале и разборках. И она – отличница, любимая и единственная внучка, «синий» чулок, помешанная на работе и учебе…
Что вообще может быть у них общего?
А то, что оно было, сомневаться уже не приходилось. Удивительное прозвище, слетевшее с губ Брагина, куда уж больше демонстрировало давнее знакомство и личную заинтересованность. Интересно, а почему именно Белоснежка? Рыженькая и зеленоглазая, Лазутина менее всего напоминала героиню этой сказки.
Все это пролетело в голове за те секунды, что мне понадобились, чтобы преодолеть оставшееся расстояние между нами. Вопрос вмешаться или нет даже не стоял…
Так уж сложилось, что в моей жизни никогда не было особо много ограничений. Любящие и более чем обеспеченные родители, вполне себе приятная внешность, подвешенный язык и неплохое чувство юмора привели к тому, что я редко задумывался, как выглядят мое поведение и поступки со стороны. Под УК РФ не попадаю, и то хлеб. Почти всегда получалось отшутиться, откупиться, отмахнуться, запугать связями и знакомствами – в зависимости от ситуации. Но при всем этом, как минимум один мой принцип был непоколебим – никакого насилия в отношении женского пола. Я мог не помнить имя девушки после бурной ночи, не перезвонить, устроить тройничок или разделить одну даму на двоих с товарищем, но при одном условии. Абсолютно добровольное согласие. Спасибо матери – в свое время она очень постаралась, чтобы это отложилось у меня на уровне подсознания.