Да, да, Баринов. Именно он выбил меня из колеи, нарушив монотонность студенческого дня. Я в этот момент как раз зашла в аудиторию, где у нас должна была через десять минут начаться лекции по терапии. Ноги по заученной годами траектории несли меня к первой парте, когда, бездумно окинув взглядом уже присутствующих, я не поверила своим глазам. Мажор, сияя такой улыбкой, будто сто лет меня не видел, но мечтал об этом каждую минуту, приветственно кивнул мне, заставляя споткнуться на ровном месте. Скосив глаза под ноги и с мыслью, что у меня качественный обман зрения, я вновь посмотрела на Баринова. Чтобы окончательно захлебнуться удивлением, когда он радостно помахал мне рукой.
И что это было?
Неуверенно и криво улыбнувшись в ответ, я заторможено села на свое место.
Все это время, что мы встречались и я осваивала байк, мы строго соблюдали договоренность о конспирации. Никаких приветствий, никаких вольностей, и даже ругались с прежней регулярностью. Правда, за последние пару недель, привычных гадостей от него я не слышала, но ни о какой симпатии и близко речи не шло. А тут такое… Странно.
Обдумав все еще раз, пришла к выводу, что что-то еще мне показалось странным в его поведении. Будто за его улыбкой скрывалось нечто большее…
Но, как ни старалась, сообразить не смогла. А после началась лекция, потом надо было решить вопрос с должниками по зачетам, вдобавок сегодня у меня стояла ночная смена… Короче, о Баринове я совершенно забыла.
Как оказалось, зря!
На работе удалось поспать буквально пару часов, а учитывая, что и до этого выспаться не удалось, в универ утром вплыла сонной-сонной мухой, мечтая лишь о крепком кофе и подушке. Причем очередность и мое положение в пространстве при этом роли не играло совершенно.
В связи с этим на первые несколько приветствий ответила автоматически, хоть и не слишком разборчиво. Затем настала очередь преподавателя по физике, приятного молодого мужчины, кумира всех первокурсниц. Его веселая улыбка вкупе с подмигиванием, заставили проснуться быстрее кофе. А открыв глаза пошире, я с нарастающим изумлением наблюдала небывалую картину. Почти все студенты, так или иначе, попавшиеся мне навстречу, натыкаясь на меня, сначала округляли глаза, притормаживали, а вот потом…
– Лазутина, привет! – донеслось от трех девушек из пятой группы, что-то обсуждающих на площадке между вторым и третьим этажом.
Хмуро кивнув, я продолжила путь.
– Янка, хей! – Артюшев, догнав меня, легко хлопнул по плечу, удивив до немоты, – ну, ты даешь!
– Привет!
– Лазутина, привет!
– Ого, кто бы мог подумать! Хай!
– Янка! Давай с нами в выходные! Эй!
– Привет!
Я только ошарашенно кивала головой, как болванчик, совершенно ничего не понимая. Казалось, что весь мир в одночасье сошел с ума, не поставив меня в известность. По известной всем методике, ущипнула себя за запястье. Шикнула от боли, перестаравшись.
Все-таки не сплю.
Кое-как добралась до кабинета, надеясь разобраться во всем там. Но, впечатленная до крайности всем происходящим я, видимо, совершенно не смотрела по сторонам, вдруг с размаху впечатавшись носом в чью-то твердую грудь.
– Ой!
– И вам доброе утро, Лазутина, – декан нашего факультета по доброму мне улыбнулся, пока я судорожно краснела от неловкости.
– Извините, – выдавила тихо, но меня перебили.
– Яночка, я, конечно, лицо официальное, но… – мужчина чуть наклонился ко мне и, заговорщицки понизив голос, продолжил, – хочу вам сказать, что искренне впечатлен. Может, это и не педагогично, да и не женское это занятие, но я поражен вашей смелостью. Только будьте аккуратнее.
И, показав мне кулак с поднятым вверх большим пальцем, он ушел.
А я в полном охренении осталась стоять на том же месте, не в силах сделать шаг.
Да что происходит, мать вашу?!
В лекционный зал я влетела укушенной в филейную часть гарпией, готовая на все, чтобы узнать правду. Приветствия и удивленные возгласы бессовестно проигнорировала, так злобно глянув на особо радостных, что улыбки быстро увяли, а однокурсники резко вспомнили про неотложные дела.
Быстро окинув взглядом присутствующих, я нашла того, кого искала. Уж она точно в курсе.
– О, Янка, привет! – тепло улыбнулась мне Ирка Суколова, отвлекаясь от небольшого печатного издания со знакомым названием. Наш университет уже пару лет как выпускал собственную газету. Она печаталась небольшим тиражом раз в неделю, в основном для внутреннего пользования. За совершенно символическую плату можно было ознакомиться с последними новостями, достижениями отдельных студентов, планируемыми конкурсами, концертами и прочим. Газета, как ни странно, пользовалась большой популярностью, раскупаясь за пару-тройку часов. Этому способствовал молодой, но очень увлеченный своим делом коллектив редакторов, журналистов и иже с ними, а так же весьма посредственный контроль со стороны руководства.
– Привет, – бросила я, опираясь на парту, за которой сидела девушка, локтями. Мне повезло – Ирка в данный момент оказалась одна, ожидая подруг, – подскажи мне, пожалуйста, ты не в курсе, какого хрена с утра столько внимания к моей скромной персоне?
– А что, восходящая звезда универа не рада? – попробовала она пошутить, но напоровшись на мой угрюмый взгляд, осеклась.
– Нет, – буркнула, оглядываясь украдкой и замечая на себе несколько заинтересованных взглядов, – не томи, Ир. А то боюсь, что не выдержу всеобщей любви в таком количестве и начну кусаться, с целью избавиться от излишков.
– Да не жалко, читай, – пожала плечами девушка и пододвинула ко мне ту самую газету, что держала в руках.
Я недоуменно посмотрела на нее, потом на газету, потом снова на нее, не понимая, шутит Ирка или говорит серьезно. При чем тут газета?
Но Суколова уверенно положила черно-белые странички мне в ладони.
– Читай, читай. Сама все поймешь…
Я машинально взяла газету, перевернула к себе, и, едва кинув взгляд, оторопела.
В половину страницы развернулась не очень четкая, но вполне узнаваемая фотография. Знакомый черный мотоцикл с еле различимым рисунком и два человека на нем… вцепившийся в сиденье пассажир и безрассудный водитель, раскинувший обе руки в стороны…
Ох ты ж гикнутые страусы…
«Сюрприз из тихого омута или Угадай, кто?» – так называлась статья, и я машинально скользила глазами по строчкам, впадая в настоящий шок. Автор этого шедеврального опуса был журналистом от Бога, без сомнений. Ссылаясь на некий источник, снабдивший его этой фотографией, он рассказывал о безбашенном мотоциклисте, совершившем смертельно опасный трюк на одном из городских мостов. Умело закручивая интригу, он отобразил все – дату, время, место, скорость… не говоря ничего прямо, упомянул про знакомую аэрографию, шлемы, комплекцию пассажира… но все это можно было хоть как-то пережить, ведь опознать меня по одежде было нереально, а лица под шлемом не видно. Если бы не одно но, лишившее меня последних крупиц сдержанности. Одна фраза, сказавшая мне больше, чем множество букв до этого…
«Источник, пожелавший остаться неизвестным, сообщил, что этим, так поразившим наше воображение, водителем, является ни кто иной, как староста одной из групп четвертого курса. Девушка с невероятно непростым характером, отличающаяся строгостью и сдержанностью на людях, но оказавшаяся шальной автогонщицей в душе. Впрочем, мы и так дали достаточно подсказок! А вы уже догадались, кто она?»
– Эй! – возмущенный вскрик Иры заставил меня вынырнуть из застилавшей разум ярости. Девушка с недовольным выражением лица пыталась отобрать у меня газету, которую я непроизвольно мяла в руках, представляя на ее месте совершенно другое. Точнее, другого.
– Извини, задумалась, – покаялась я автоматически, а сама, тем временем, уже рассматривала аудиторию в поисках одного-единственного человека. И на этот раз газета рисковала пополниться криминальной хроникой…
– Так это и правда ты?
– Нет, – бросила, устремляясь к своему привычному месту. Баринова в обозримом пространстве не фиксировалось, но это лишь отсрочка. Хотя не скрою, досадная.
– Яна! – обиженный голос Иры потонул в осточертевшем вопле звонка, объявившем начало лекции и позволившем мне не отвечать.
И, едва дверь за профессором кафедры терапии успела захлопнуться, как в аудиторию влетел запыхавшийся мой личный кошмар. Виновато разведя руками в ответ на сдвинутые недовольно брови лектора, он взлетел на самый верх, успев подмигнуть мне.
В моих руках треснула ручка, развалившись на три неравные части…
Убью, сволочь…
О чем вещал преподаватель, я не вспомнила бы даже под пытками. Невидящим взглядом гипнотизируя сменяющие друг друга слайды, транслируемые через проектор с ноутбука профессора, я никак не могла сосредоточиться. Перед глазами то и дело всплывали различные отрывки из злополучной статьи, заставляя сжимать в приступах бессильной злости и какой-то необъяснимой обиды, кулаки и зубы.
Зачем? За что? Как он вообще посмел?
Вопросы крутились безумным хороводом, заводя меня все больше. А внутри ехидный голосок стегал горькой правдой, не давая свободно дышать.
А ведь сама виновата. Зачем поверила? Знала же, что никому доверять нельзя, тем более этому придурку! А он-то хорош! «Никому не скажу!!» «Ты мне можешь доверять!!» «Я не такой!»
Такой, блять, такой… Нет, ты еще хуже, Баринов…
Но на этот раз это действительно край. И никакие угрызения совести с кармой и прочей мурой меня не остановят!
Да в Уголовном кодексе такой статьи не найдут для квалификации того, что я собираюсь сделать!!!
Очередной звонок разорвал тишину, заставляя меня вздрогнуть. Захлопнув тетрадь, в которой за все полтора часа не появилось ни единой новой строчки, я кое-как скинула все в рюкзак и устремилась к следующему проходу между рядами. Нахально преграждая дорогу Баринову, спускавшемуся последним за Куртом и Мариной, ставшими в последнее время неразлучными. Наплевав на договоренности и будущие пересуды я прожигала парня взглядом, мысленно советуя сломать себе шею по дороге.