От усталости аппетита не было, поэтому я медленно допивала напиток с картонного стаканчика. Отвернувшись от основного потока студентов, в большинстве своем направляющихся на выход, я устало прислонилась спиной к большой круглой колонне, в составе композиции еще из трех таких же украшавшей холл. И уже бездумно болтала остатки темной жидкости на дне, когда недовольный окрик застиг меня врасплох, заставив заметно вздрогнуть.
– Лазутина! Я же сказал, что буду ждать тебя за воротами! А ты здесь за каким-то лешим торчишь! – Баринов быстро приближался, даже не думая скрывать недовольство, пока не подошел вплотную, – нет, вы посмотрите! Еще и кофе пьет, никуда не торопится! Скажи честно, Лазутина, ты издеваешься?!
От парня исходили волны раздражения, заставляя мою кожу покрываться мелкими мурашками. Я едва сдерживалась, чтобы зябко не передернуть плечами. И абсолютно не понимала, что за наезд.
– Баринов, извини, но у меня сейчас нет, ни сил, ни настроения с тобой пререкаться, – тяжело выдохнула я, выкидывая стаканчик в мусорный бак, стоявший неподалеку, – так что давай быстро и по существу – какого хрена тебе снова от меня надо?
– Нет, ты совсем совесть потеряла! – возмущенно вскинулся парень, повысив голос и нависая надо мной хмурой тучей, – мне надо? Это вообще-то твое желание! А я тут бегаю за тобой, как нянька! Мы же обо всем с утра договорились!
– Договорились? – заторможено переспросила, с трудом улавливая суть претензий.
– Твою ж мать, Лазутина! – последующее шипение сквозь зубы с интенсивным потиранием груди, всколыхнуло мою память, заставив собраться, – тебе вообще телефон с какой целью нужен? Я с утра тебе написал сообщение! Только не говори, что даже не удосужилась прочитать!
Не сказала. Просто под прожигающим меня взглядом принялась рыться в сумочке, выискивая злополучный аппарат.
Точно, так и есть. Отключив звук еще с вечера, чтобы не помешал в самый неподходящий момент, я так и не включила его. А из-за неожиданной машины скорой с самого утра, доставившей опухоль живота, осложнившуюся кровотечением, едва не опоздала на занятия. Тут уж не до телефона было. А опухоль, кстати, оказалась преждевременными родами на шестом месяце…
Дисплей выразительно мигал. Включив экран, обнаружила два сообщения и один непринятый вызов.
От Баринова смс было немногословным:
«Сегодня после занятий, сразу за воротами. Не опаздывай»
От Наташки обнадеживающее:
«Мама пришла сегодня в себя, завтра, возможно, переведут в палату. Если все будет нормально, в субботу выйду. Держись»
Входящий вызов выдал до боли знакомую комбинацию цифр, заставив похолодеть… пальцы побелели от напряжения, когда я безуспешно тыкала на кнопки, пытаясь удалить даже упоминание об этом абоненте. Я с такой силой сжимала телефон, будто от этого зависела жизнь. Будто было возможно стереть этот номер не только с памяти телефона, но и из моей жизни… вместе с человеком, который никак не желал оставить меня в покое.
– Янка, что случилось? – голос Баринова прозвучал так неожиданно от просочившегося в него беспокойства, что я вновь вздрогнула. От неожиданности рука дернулась, а аппарат выскользнул из влажной ладони, устремляясь на каменный пол. Я только проследила за его полетом отрешенным взглядом, мимоходом отметив, что новый телефон в план расходов не входил. Но это не было глобальной проблемой. Больше раздражало и огорчало то, что снова придется менять свой номер. Уже пятнадцатый раз за последние два года…
Неуловимое движение, от которого меня обдало легким дыханием прохладного воздуха. Баринов чуть наклонился вперед, подхватывая мой, теперь уже почти летательный, аппарат связи, у самого пола. И теперь продолжал держать телефон в своей ладони, не спеша отдавать.
Выжидательный взгляд жег не хуже лазера. Набравшись смелости, я подняла голову, встречаясь с парнем глазами. Вспоминая о заданном вопросе, на который мне совершенно не хотелось отвечать. Испытывая мучительный диссонс между тем, каким он был в нашу последнюю встречу и тем, каким он открывался передо мной сейчас.
– Не ответишь? – понимающе усмехнулся он, протягивая мне телефон. Я медленно забрала свою вещь, стараясь лишний раз не касаться парня. Но это оказалось напрасным – телефон продолжал хранить тепло его рук, ощущавшееся отчетливее самого смелого прикосновения.
– Все в порядке, – буркнула, убирая телефон в сумочку и направляясь к гардеробу за курткой. Холл незаметно опустел, и теперь наши голоса отдавались неразборчивым эхом в просторном помещении.
– Ты побледнела, – качнул он головой, – тебя кто-то напугал? Мне просто показалось…
– Тебе показалось, – отрезала, пресекая дальнейшие вопросы. Все равно Баринов помочь мне не сможет. Да и кто сможет? Сама во всем виновата, что ж теперь жаловаться. Хлебай полной ложкой… – давай не будем терять времени, его у меня и так в обрез.
Парень лишь пожал плечами, возвращая на лицо насмешливое выражение и направившись на выход. А я старалась не отставать, запретив себе думать о случившемся. Все в прошлом. Да, окончательно избавиться от него у меня так и не получилось. Но я сделаю все возможное, чтобы оно никогда не повторилось.
Глава 7
Яна
То ли кофеин подействовал, то ли полведра адреналина, как единственный плюс непрошеных воспоминаний, но бодрящий эффект был достигнут – в машине Баринова я умудрилась не уснуть. Но настроение все равно было хуже некуда.
От одной мысли, что завтра снова на смену, хотелось плакать. Поспать сегодня удалось всего полтора часа, и то урывками. А в предыдущую ночь – не больше трех. Это не лето, когда большинство пенсионеров героически ишачат на собственных дачных участках, внося свой посильный вклад в снабжение работающих граждан экологически чистыми продуктами. Конечно, болячки никуда не исчезают, но отступают на стопервый план. И пока урожай не будет собран, переработан и заботливо уложен и расставлен в подвалах и кондейках, выцарапать пенсионера на обследование, и, тем более, лечение, это тот еще квест.
Добавим ко всему этому гололед, резко увеличивший расход гипса и рентгеновской пленки, а также репетиции празднования отдельными категориями населения Нового Года, наступающего чуть меньше, чем через полтора месяца, и мы получаем грустную картину непрекращающегося потока больных в приемном отделении, где я и работала. Хорошо, хоть коллеги входили в положение, позволяя посидеть с учебниками в свободную минутку. Иначе я бы не знала, как выходить из этой ситуации.
Баринов хмуро смотрел на дорогу, нервно постукивая пальцами по рулю. Опять недоволен. В обычное время я бы, скорее всего, не удержалась от ехидного комментария, а то и не одного. Но не сейчас. Сил не было даже связно думать, не то, что ругаться.
Я с тоской глядела на пейзаж за окном, отмечая выпавший за ночь снег. Его еще было совсем немного, но хмурые низкие тучи обещали исправить ситуацию в ближайшее время. Ноги в ботинках уже неделю ощутимо мерзли, заставляя бегать по улице с приличной скоростью, чтобы хоть как-то согреться. Но возможности купить новые у меня пока не было, придется ждать минимум до воскресенья. Надежда на то, что Наташка действительно успеет вернуться и каким-то чудом отработает мою смену в субботу, была мизерной, если не сказать хуже.
Значительным усилием воли сдержав зевок, от чего на глаза непроизвольно навернулись слезы, я машинально бросила взгляд на водителя. Его настроение вряд ли улучшилось, но напряжение на лице стало заметно меньше. Зря я согласилась поехать, лучше всего было отправиться домой и упасть спать. И дело даже не в усталости и отсутствии желания заниматься, хотя и в них тоже. Мне казалось, что я не могу вспомнить ни слова из того, что он мне рассказывал в прошлый раз. А если еще и Баринов это поймет… короче, перспектива так себе, с какой стороны не посмотри.
– Лазутина, ты здесь ночевать собралась? – пассажирская дверь резко распахнулась, являя передо мной раздраженного хозяина машины.
– А? – тупо отозвалась я, запоздало осматриваясь. Оказалось, что мы уже приехали и Баринов давно заглушил машину, выйдя на улицу.
– Говорю, тебя ждать долго? Между прочим, я тебя не на променад вывез, – он нетерпеливо махнул рукой, поторапливая меня, – выметайся, давай.
Странно, но злости на столь нелестное обращение не было. Раздражения тоже. Да вообще, если честно, ничего не было. Плевать, лишь бы быстрее домой попасть.
Снова та же дорожка, знакомый гараж и фонари. Снег здесь, в отличие от многолюдных улиц, лежал ровным белоснежным слоем, поблескивая в неровном искусственном свете. Тишина… сумерки… будто мы совершенно одни в этом мире. Я подняла глаза и обнаружила, что первая звезда уже расположилась на своем привычном месте, подмигивая мне. В какой-то момент обстановка показалась даже сказочной…
– Лазутина! – возмущенный окрик заставил меня нервно дернуться. Совсем нервы не к черту сегодня.
Баринов стоял в паре десятков метров от меня и гаража, выкатив знакомый мотоцикл на узкую грунтовую дорогу, которая служила «трассой» для гонок. И моя медлительность его порядком раздражала.
– Я… просто… – попыталась было объясниться, мучительно подбирая слова. Ненавижу жаловаться и жалеть себя! И оправдываться тоже не люблю. Но ситуацию сейчас необходимо было прояснить, а то ничего хорошего из этого не выйдет.
Но парень сердито мотнул головой, обрывая мою неуверенную попытку.
– Садись, давай! И так столько времени потратили впустую!
Ну, не судьба. Да и какая разница, что он там думает! Бесчувственный самоуверенный гад!
Я быстро подошла к байку, пытаясь выловить из мутного болота памяти нужную информацию. Так, вроде бы встать надо справа… или слева? А затем поднять ногу и перекинуть… вроде ничего сложного.
Но организм подвел меня в самый неподходящий момент. Не удержав равновесие, я качнулась так, что едва не завалилась вместе с мотоциклом. Баринов успел удержать машину, сопроводив это таким выразительным фырканьем, что я начала медленно закипать. Даже усталость не помогла на этот раз.