— Ладно, не обижайтесь, — примирительно сказал Зеер. — Просто это действительно необычно.
Что это, я не стала уточнять. Будем надеяться, что он имел в виду мой интеллект, а не то, что мной интересуется местная бабайка.
На этот раз до общежития мы дошли без происшествий и распрощались на крыльце. Я несколько секунд смотрела в спину уходящему магистру, а потом, пару раз вздохнув, юркнула в темноту нашего домика с приведениями, то есть общежития.
Когда я ввалилась в комнату, меня чуть не оглушили крики. Да, у нас опять скандал. В данный момент Лиса орала на Гетту, что она не умная и вообще альтернативно одаренная. Не такими словами, конечно, но смысл примерно тот же.
Как же они меня достали!
— Что они опять не поделили? — спросила тихо Риму, которая сидела за своими столом и пыталась что-то читать.
— Да все то же, — пожала плечами та. — Опять из-за светильников, на этот раз божественных.
— Они же стоят…
— Вот именно, поэтому Лиса предлагает скинуться и купить один на всех.
— А толку? — не поняла я.
— Ну чтобы его в комнате держать, наверное, — хмыкнула Рима. — Только в общежитии живет полно боевичек, так что смысла так извращаться нет никакого.
— Это да, вот для хождения по темноте я бы не отказалась.
— За триста лиев? Это по сколько?
— По семьдесят пять.
— Вот! По семьдесят пять! Откуда у нас такие деньги? Мы обычные светящиеся шары до сих пор не купили. Хотя пятнадцать лиев — тоже деньги.
— Ну мы не поэтому не купили…
— Это да, некогда было, — согласилась соседка.
— Вот и ты ей скажи! — я повернулась на полный возмущения вопль и увидела Лису, наставившую на меня палец.
— Что сказать?
— Что безопасность дороже денег.
— Но у нас правда нет таких сумм Лиса, да и не нужен нам священный огонь.
— Ты же поздно возвращаешься из библиотеки и вообще…
— И вы мне его отдадите? — усмехнулась я.
— Ну а когда кому-то из нас понадобится, мы возьмем.
— Даже если так, откуда взять семьдесят пять лиев?
— Я знаю человека, который продаст за сотню, сдать придется по двадцать пять — это не дорого.
— В три раза дешевле? — я нахмурилась.
— Да, он напрямую с завода берет. Это лавочники цены накручивают.
— И откуда ты это знаешь?
— Он сказал.
— Ах, он сказа-а-ал…
— Я ей сказала, что это глупость, — влезла Гетта.
— Что, не верите? А он хороший, он понимает, насколько эти огни важны, он понимает, что это…
— Стратегический ресурс? — уточнила я.
— Хм… Ну да, ресурс… Стратегический.
— И он по доброте душевной решил нам его продать?
— Да, он такой!
— А давно ты его знаешь?
— Ну…
— Лиса, я сейчас буду угадывать, а ты меня поправишь, где я ошиблась, ладненько?
— Что угадывать?
— Он подошел к тебе недалеко от Академии, не у самых ворот, но там где много первокурсников. Может, прачечная или окрестные лавки.
Девушка неуверенно кивнула.
— Завел разговор о самой большой сплетне года, о прорыве. Насколько это страшно и ужасно, начал сгущать краски. Вел себя экспрессивно, размахивал руками, резал суровую правду жизни, говорил о том, что это виноваты чиновники, что не заботятся о нашей безопасности и спокойном сне мирных граждан. Наверняка сказал, что даже такой симпатичной девушке как ты, невозможно безопасно ходить по вечерам на свидания с поклонниками, коих у тебя, без сомнений, много. А когда ты начала с ним соглашаться, потому что он был очень убедителен, предложил тебе выход — артефакт священного огня в треть от его реальной стоимости.
— И что ты хочешь сказать? — не поняла Гетта.
А вот Лиса все поняла, и так побледнела, что я уже приготовилась ловить ее бессознательное тело. Надеюсь, у девочек есть знакомые старшекурсницы с их целительского факультета.
— Это был мошенник, да?
— Сколько ты ему отдала?
— Он попросил задаток — двадцать пять лиев, — она закрыла лицо руками и мелко затряслась, пытаясь сдержать плач. — Это были почти все мои деньги.
— Вы договорились о следующей встрече? — спросила Рима.
— Да, завтра у бакалейной лавки.
— Если мы все туда пойдем, да еще пригласим знакомых…
— Правда? Вы пойдете туда ради меня? — с надеждой спросила Лиса.
— Не думаю, что он еще раз там появится, — покачала головой я.
— Ну а вдруг? Может, обратиться к жандармам, чтобы они его поймали?
— Мы обязательно сходим к ним. Но, честно говоря, я бы особо на поимку не рассчитывала. Вот если бы он тебе отдал поддельный артефакт вместо настоящего — тогда да, а так…
— Ну так может тогда мы сами с ним разберемся?
— А вы как себе это представляете? — едко спросила я. — Даже если он туда придет за оставшейся суммой, а мы его попросим вернуть деньги, он же первый побежит к жандармам рассказывать как его ограбили сумасшедшие студенты, которые уже никого и ничего не боятся. А если попытаемся припугнуть или как-то воздействовать, то и вовсе скажет, что мы на него напали и угрожали расправой.
— И что же делать?
— Что делать? — я задумалась.
Варианта имелось два: просто пойти в жандармерию, но тогда денег они точно не вернут. Не будут просто этим заниматься — слишком незначительное преступление, да еще учитывая последние события. После прорыва и ликвидации первичных последствий, по столице прокатилась волна ограблений и мародерства. Так что им есть чем заняться.
Второй же вариант заключался в том, что с этим типом я сама поговорю. Но и тут есть нюансы. Говорить придется с позиции, так сказать, силы. Смогу ли я его запугать — вопрос открытый, страшной я не выгляжу. Да и смогу ли провести, например, боевой прием или побить — тоже неясно. Хотя нет, ясно, что скорее всего не смогу. К тому же, меня он сможет узнать и сообщить куда надо, да и девочки будут в курсе, а это какие-никакие, а свидетели. В то, что они будут меня прикрывать перед жандармами, мне не верится. Даже Лиса не будет.
В общем, нет, не буду я из-за двадцати пяти лиев затевать вендетту. Вот если бы мы его на улице случайно встретили…
— Давайте так, сходим, посмотрим, может он и придет. Конечно, деньги платить не будем, потребуем показать артефакт, попросим проверить, он ли это.
— А как мы будем проверять?
— Хороший вопрос, — я задумалась. Можно попросить кого-то из наших парней. Но смогут ли они определить подлинность? — Я поспрашиваю наших, может что-то они и подскажут. Так вот, если он придет, то хоть посмотрим на него. В конце концов, когда у жандармов четыре свидетеля, а не один — это гораздо лучше.
— А если у него и правда есть артефакт, например, ворованный? — спросила Гетта.
— Поправьте, если я ошибаюсь, но освященные предметы — дорогой и штучный товар, верно? — девочки покивали. — Значит, вор бы его продал на черном рынке или знакомому перекупщику или своим подельникам и боссам, но точно не незнакомым студенткам.
— Какая же я дура! — Лиса опять зарыдала, повалившись на свою койку.
— Такое с любым может случиться, — покачала головой я, вспомнив свой прежний мир, где сотни и тысячи разнообразных мошеннических схем, на которые попадали даже вроде бы умные и образованные люди.
— А ты неплохо в этом разбираешься, — посмотрела на меня Рима.
— Много романов читаю, — усмехнулась в ответ я.
А на следующий день после занятий мы пошли к бакалейной лавке. Все четверо, плюс еще один член нашей команды расследователей.
Когда я обо всем рассказала нашим парням, то Кэлл и Нейт с уверенностью сказали, что смогут отличить божественный артефакт от подделки. У обоих в домах такие были. А услышав подоплеку дела, они оба захотели пойти с нами, но старосту задержали его должностные обязанности, так что с нами пошел лишь Кэлл.
Честно говоря, я была этому даже рада. Нейт выглядел и держался как богатый мажорчик. Нет, он нормальный парень, не отказывает в совете или помощи, но это только на второй взгляд, а на первый он как раз и кажется богатеньким умненьким мальчиком. Пошел бы он с нами, и мошенник точно бы слинял подобру-поздорову.
А вот Кэлл — другое дело. Он выглядел и вел себя как деревенский увалень, хоть и в костюме за пару сотен лиев. Но сейчас он ради конспирации оделся попроще. И это не я ему сказала — сам догадался.
Мы дошли всей компанией до бакалейной лавки, где, как сказала Лиса, и должна была произойти сделка века. Покрутились поблизости, но человека этого все не было.
В общем, я оказалась права, и он не явился. А может и явился, но завидев большую компанию, успел смыться. А я ведь предлагала отпустить Лису одну с кем-нибудь из нас, а мы бы все наблюдали из засады, а подошли бы уже позже. Но моя идея не была одобрена — слишком опасно.
Можно было бы отправить ее и Кэлла, но парень мог его и сам по себе отпугнуть. А мне идти с ней не хотелось. Точнее, не хотелось светиться перед ним, особенно это касается не лица, а других примет, типа роста и голоса.
Была, была у меня мысль потом его где-нибудь отловить и пообщаться по-свойски. Лиса говорила, что он далеко не бугай, а скорее тщедушный паренек чуть старше нас. Так что могло получиться. Не, драться я бы не стала, разумеется, — куда мне? Но вполне могла бы заломить руку и взять на испуг. Но он не пришел.
Конечно, мы потом пошли сразу в жандармерию. Присутствие Кэлла придало некоторого ускорения жандармам, так бы они и слушать не стали. Но теперь рассказали, что сейчас много таких мошенников развелось и похожего по описанию на нашего, они уже ищут — пока безрезультатно. Но обязательно найдут, ведь он уже облапошил десяток человек.
Ага, верю.
В общем, можно сказать, что сходили почти зря. Заявить в жандармерию, конечно, надо было, на всякий случай. Но на этом и все.
А еще я попросила Лису, если она его увидит где-нибудь или узнает, ни в коем случае к нему не подходить. А то знаю я таких девушек и женщин, как воспылают праведным гневом, как накинутся с упреками на обидчика, так потом их трупы по берегам рек находят и не всегда в целом виде.