— Я спрошу у него. Все равно мне с отчетом обо всем к нему на поклон идти.
— Я думаю, смысла держать этого человека в темнице нет никакого. Мы пока пристроим его тут по хозяйству помогать, чтобы на виду был и под рукой всегда.
— Это уже ваше дело, что вы с ним делать будете, дядя. Мы решили, что оставлять Алису здесь мы не можем дольше, поэтому мы забираем ее в столицу во дворец.
— в смысле вы меня забираете? — удивилась я — я что, фикус что-ли? Меня спросить могли хотя для приличия?
— Алиса, детка, давай поговорим, когда вернемся в комнату, или, если хочешь, можем в саду прогуляться, клянусь, мы все тебе расскажем — а морда при этом хитрющая такая.
— Тогда пойдем прямо сейчас в беседку в саду — ответила я упрямо, резко вставая из-за стола.
7
НЕ знаю почему, но я была зла. Зла, что мной распоряжаются и меня даже спросить об этом не хотят. Хоть умом я и понимала, что мне хотят добра, но вот ничего не могла с собой поделать. Судя по всему, это истерика от всего происходящего вышла из меня таким способом. Я мерила четкими шагами дорожки в саду, натаптывая километраж между прекрасными цветами и вокруг небольшого фонтана. Я даже не сразу заметила, что мои парни уже некоторое время стоят и смотрят на меня молча, сложив ручки на груди.
— Мы, кажется, хотели поговорить — остановилась я напротив них в позе сахарницы.
— Да. Мы хотели бы знать, что на тебя нашло? Ты же сама понимаешь, здесь тебе обеспечить защиту нет возможности. А мы думаем, что этот человек только первая ласточка — за ним придут еще.
— Я это понимаю. Как и понимаю то, что все вокруг решают все за меня, собственно не спросив даже, а нужно ли мне все это! И еще я понимаю, что ваш дядя совсем не будет рад мне во дворце. Я — иномирянка, которая вдруг оказалась парой сразу для обоих наследничков! Как кто я с вами туда поеду? Как постельная грелка? Да еще и проблемы с собой такие привезу. А не дай бог у этих подосланных все получится? Что тогда? Мне сказали, что демонионы не живут долго после такого. Ваш дядя первый же меня в камеру подальше посадит и буду сидеть там пару тысячелетий, чтобы не мешаться под ногами и не наводить риски на вас! — последние слова я просто выкрикнула, слезы покатились у меня по щекам. Я тихонько опустилась на бортик фонтана и всхлипнула. Близнецы медленно подошли ко мне, обняв меня с обоих сторон, вытирая мне при этом слезы.
— Мы обязательно что-нибудь придумаем, не плачь детка — начал Генор,
— Я предлагаю завтра на рассвете совершить обряд в храме, чтобы в столицу ты вошла, как жена наследников и будущая императрица — предложил Микал — ведь все равно это нужно будет сделать, чтобы официально закрепить нашу связь.
— Я не хочу так. Чтобы вы женились на мне вынужденно.
— Не говори ерунды. Мы женимся на тебе потому, что ты теперь наше сердце и душа, а не потому, что надо. Просто хотели сделать это в столице, устроить бал в твою честь.
— Да я и танцевать-то не умею, а вы — бал!
— Не переживай! — усмехнулся Генор — этому ты быстро научишься.
— Я не могу не переживать. Все так быстро происходит, что я даже не успеваю к одному привыкнуть и осознать, как следом другое происходит — шмыгнула я носом, при этом положив голову Микалу на плечо.
— Позволь нам с братом защитить тебя и оберегать. Ведь для нас теперь не существует ничего более ценного, чем ты. Но отправляться во дворец тебе все равно придется. Там мы сможем обеспечить тебе охрану.
Я грустно улыбнулась и тяжело вздохнула.
— А как мы туда добираться будем?
— Порталами на небольшие расстояния за 3 дня должны успеть. Будем с Микалом по очереди их строить — они отнимают очень много сил, тем более, что переносить нужно троих.
Пока Генор рассказывал мне о способах перемещения, эти два типуса не прекращали шарить руками по моему телу: один за грудь ухватился, а второй попу наглаживал. От их прикосновений мне стало спокойно, тепло медленно разливалось по всему моему организму. Скоро их ласки стали более настойчивыми, Микал развернул меня к себе лицом и жадно поцеловал в губы, пока Генор осыпал мою шею легкими поцелуями. Несколько минут спустя уже Микал Расстегивал замок платья на спине, не прекращая покрывать спину поцелуями, а Генор впился в мои губы, устраивая настоящий танец страсти своим языком у меня во рту. Мысли начали путаться и отдаляться на второй план. Краем глаза я заметила темную дымку, окутавшую нас на мгновение, и тут же рассеявшуюся, а мы вдруг оказались на кровати в комнате. Платье тут же полетело в угол — благо хоть не порвали. А вот нижнему белью не очень повезло — панталоны были жестоко растерзаны. Мой недовольный возглас был тут же подавлен очередным поцелуем Микала, а голос Генора с рычащими нотками сообщил мне, что скоро у меня будет самое лучшее белье, а не эти тряпки. Но мне уже было все равно, меня уносило на волнах страсти. Меня поставили на колени и зажали между двух разгоряченных тел. Пока Микал целовал меня, ухватившись руками за попу, Генор, стоя сзади, ласкал мою грудь своими руками. Его огромное достоинство упиралось в мой зад, а достоинство Микала — в низ живота. Вскоре их руки сместились ниже: один ласкал мой клитор, отчего волнами по всему телу накатывали волны чистого удовольствия, а второй, смазав немного маслом свои пальцы, проник в мою попку. От неожиданности я широко распахнула глаза, охнув, но вскоре усилившееся удовольствие захлестнуло меня с новой силой. Я стала настолько мокрой, что хоть выжимай меня. Микал приподнял меня немного и, посадив себе на бедра меня, вошел в меня одним движением, Генор же продолжал исследовать мою попку, постепенно увеличивая количество пальцев. Несколько минут спустя я почувствовала, что туда проникают уже не пальцы, а кое-что гораздо большее. Вначале я испытала болезненный дискомфорт, но парни умело продолжали ласкать меня, сводя эти ощущения на нет, не двигались во мне, давая привыкнуть к размеру. Когда я окончательно расслабилась, они начали медленно в четком размеренном ритме двигаться, наполняя меня полностью и даря ни с чем не сравнимое удовольствие. Несколько раз они меняли позы, крутя меня, как тряпичную куклу, я же оставляла в порыве страсти на их груди и спине борозды от своих ногтей, вырывая из парней почти звериный рык. Пару раз я испытала оргазм одна, а некоторое время спустя и парни кончили вместе со мной, находясь во мне одновременно. Мы еще долго лежали тяжело дыша и приходя в себя. Сил не было совершенно, но пришлось сходить в ванную и привести себя в порядок.
За обедом мы предупредили старейшин о желании на рассвете провести обряд и после отправиться в столицу. Возражать они не стали, а Олли помогла мне подготовиться, рассказала как все будет проходить и что нужно сделать. Так как теперь меня ни на минуту не оставляли одну, один из братьев всегда был рядом, Генор сидел со мной, а Микал пропадал где-то пару часов, а позже явился с большой коробкой, которую он мне преподнес. В ней лежало белоснежное платье из тончайшей органзы в несколько слоев. Лиф платья был расшит жемчугом и сверкающими камешками, как бриллианты. Размер мне подошел идеально. Под платьем лежали новые кружевные трусики, почти такие, какие я и привыкла носить в своем прошлом мире. Всю эту красоту разложила на спинке кресла в комнате, чтобы оно не помялось к утру. Ночь, как и ожидалось, прошла беспокойно — я долго не могла уснуть, мысли с бешеной скоростью сменяли одна другую. И утром я выглядела не самым лучшим образом — рассеянность и темные круги под глазами это явно доказывали. Олли помогла мне одеться в подаренное платье и проводила меня к выходу из дома, где на пороге ждали Анор и Иванек, также нарядно одетые. Они взяли меня под руки и повели к храму, где по традиции женихи должны были ждать меня у статуи богини с дарами и цветами. Всю дорогу я переживала и волновалась, что не заметила даже, как мы подошли ко входу в храм.
И тут произошло то, чего никто не ожидал. Наперерез нам бросилась фигура в темном балахоне, которая плела какое-то заклинание. Оказавшись рядом со мной, человек ударил по старейшинам, и они отлетели от меня на добрых пять метров. Я опешила от неожиданности, даже испугаться толком не успела, как меня схватили за руку и нас с неизвестным окутала серая дымка портала. Через пару секунд, когда я снова могла видеть, мы уже были в каком-то подвале — вокруг были каменные стены, было темно и сыро, свет проникал через узкую щель под самым потолком. Меня грубо толкнули в угол на груду каких-то тряпок, я еле успела подставить руки, иначе бы нос себе разбила о стену. Послышался лязг закрываемой на засов двери и удаляющиеся шаги.
Подождав пару минут, я осмотрела все помещение. Судя по всему — это была темница в подвале: в стене торчали колца, к которым крепились цепи. Спасибо хоть меня на них не посадили и то хорошо. В углу валялась груда тряпья, от которой пахло плесенью и сыростью, должная заменить постель. Платье безнадежно испачкалось, что огорчало меня сейчас больше всего. Представляю, как мои парни озвереют, узнав, что невесту похитили прямо у крыльца храма. Меня начало немного потрясывать не то от холода, не то от нервного напряжения, я мерила шагами свою камеру — четыре шага в одну сторону — четыре в другую. Дотянуться до узкой щели-окна и осмотреться вокруг я не могла — слишком высоко. Сколько так времени прошло я не знала, но в животе уже начало настойчиво урчать. Уж не голодом ли меня заморить собрались, раз зарезать не вышло. Я уже было совсем отчаялась, когда снова услышала шаги за дверью и лязг открывающегося засова. Явно мужчина в широком балахоне вошел и, схватив меня под локоть, довольно грубо потащил к выходу. Лица его не видно было из-за надвинутого капюшона. Я несколько раз запнулась, когда мы поднимались по ступеням, но моему конвоиру было абсолютно все равно — он продолжал меня тащить не смотря ни на что. Вскоре мы поднялись в светлую большую комнату с каменным полом и высокими стрельчатыми окнами. В ней ничего не было, если не считать восьми стульев с высокой спинкой выставленных полукругом в дальнем конце. Половина из них занимали люди в таких же балахонах, но капюшоны были сняты, что позволило мне их рассмотреть. Трое мужчин и одна женщина, все уже не молоды, но и не слишком стары — седина тронула их виски и вокруг глаз уже появились морщины. Меня бесцеремонно бросили на пол перед этими людьми, словно преступницу пред судьями. И что-то мне подсказывало, что они меня именно преступницей и считают, если чего еще хуже не придумали себе.