– Вы говорили о шаблонах и оригинальных компонентах, – произнес я. – Откуда они взялись? Я знаю, что в любой справочной библиотеке имеются видеоролики с кольтом. Но где можно взять рабочие шаблоны? Как вам удалось изготовить этот экземпляр?
Уоллес Штейнбауэр смущенно почесал затылок.
– В моем отделе хранятся шаблоны многих видов оружия. Это на всякий случай. Если полиции или губернатору потребуются мощные огневые средства, к примеру в случае жестоких беспорядков с хулиганьем из Бостона, я могу в течение нескольких часов выполнить заказ. Эти нейроглушители и лазеры, которые у вас имеются, хороши, пока у возможного противника нет ничего более мощного.
– И кольт изготовлен по одному из шаблонов? – грустно спросил я.
– Да, боюсь, что так. Я и сам не знал, что такой имеется, пока не получил запрос от вашего отдела. Похоже, кто-то на Земле загрузил весь альманах «Истории оружия».
– Кто еще вызывал из памяти файл с кольтом?
Уоллес Штейнбауэр сконфуженно поморщился.
– Простите, но до моего запроса других записей нет.
– Ваш компьютер был взломан?
– Я надеялся на систему защиты, но, похоже, вы правы. В отделе доступ к оружейным файлам имеют только пять человек, включая меня самого. То есть вполне вероятно, что убийца взломал защиту. А если уж он сумел это сделать, уничтожить предыдущие записи не составило труда.
Я воспользовался личной связью с Рольфом:
– Надо проверить алиби Штейнбауэра и остальных четырех человек, имеющих доступ к оружейным файлам. И еще проверить, не общался ли кто-то из них с Маокавиц.
– Да, сэр.
– А что с записями машинного времени? – поинтересовался я у Штейнбауэра. – Можно определить, когда были изготовлены детали револьвера?
– Тоже нет, – уныло ответил он. – После этого случая нам придется усилить систему защиты. Я не предполагал, что ее так легко обойти. Это меня тревожит.
– Значит, нет и никаких записей об изъятии из хранилища материалов, – мрачно добавил я.
– Нет. Скрыть недостачу весом в килограмм до абсурда просто. Мы привыкли оперировать партиями в десятки тонн. Любое другое отклонение просто останется незамеченным.
– Великолепно. Ну ладно. – Я снова обратился к Рольфу: – Пусть Шеннон проверит эту компьютерную систему. Возможно, найдет какие-то признаки вмешательства.
Тот сардонически усмехнулся:
– Мы пользуемся популярностью. Вы хотите, чтобы она это сделала до того, как закончит взлом остальных файлов Маокавиц?
Я поморщился, мысленно стараясь выстроить приоритеты.
– Нет. Файлы Маокавиц в первую очередь. Компьютер киберфабрики вряд ли что-то нам даст, но я бы хотел, чтобы его осмотрели сегодня. У вас есть кто-то, кто мог бы им заняться?
– Если хотите, я сам мог бы попытаться. В университете программное обеспечение было моей второй специальностью.
– Отлично, посмотрите, что можно сделать. А заодно проверьте другие узлы, нет ли где-то еще шаблона кольта. – Я через силу улыбнулся Уоллесу Штейнбауэру: – Я бы советовал вам установить более мощную защиту компьютерной системы, и как можно скорее. То, что любой может зайти сюда и загрузить оружейные файлы, нисколько не радует. Я несу ответственность за безопасность в Эдене и не могу терпеть такие недочеты.
– Да, конечно, я направлю запрос в «Квантумсофт», они, вероятно, смогут поставить нам более сложную программу допуска.
– Хорошо. Вы были знакомы с Пенни Маокавиц?
Он надул щеки и шумно выдохнул. Отвечать на этот вопрос ему явно не хотелось.
– Да, я знал ее. Мы были обязаны информировать отдел биотехнологии о редких материалах, получаемых из органов пищеварения, особенно в случае каких-либо проблем. Мы общались строго на производственной почве.
– Пенни была необщительной, – подсказал я.
– Вы уже и сами это знаете.
– Да.
– Нельзя сказать, что между нами все шло гладко. Но ничего такого, о чем стоило бы упоминать. Через четыре месяца я возвращаюсь на Землю. Кроме того, ее болезнь…
– Кажется, я впервые встречаю человека, которому не понравилось в Эдене.
– Мне очень нравится здесь жить, – мягко возразил он. – И работа хоть и сложная, но интересная. Но компания «Снекма» предложила мне пост вице-президента на астероиде Нью-Конг. Более высокая оплата, больше ответственности. Я не мог отказаться.
Я оставил Рольфа работать с компьютером киберфабрики и направил джип к жилищу Пенни Маокавиц. По стандартам Эдена дом был очень хорошим, но не таким роскошным, как она могла себе позволить. Пенни построила его в форме вытянутой подковы с овальным плавательным бассейном между двумя крыльями. Дом стоял в обширном саду, окруженном изгородью из кустов фуксии. Эти растения, как я догадался, Пенни создала сама; золотисто-желтые и зеленоватые цветы были больше моего кулака и выглядели будто сложенные из бумаги снежинки. Очень красиво.
Дэвис Кальдарола сидел у бассейна в шезлонге, разложенном почти горизонтально. Пройдя сорокалетний рубеж, он начал набирать лишний вес. Из-под рубиново-красной футболки и мешковатых шортов были видны сильно загорелые руки и ноги, покрытые седоватыми волосами. На столике рядом с шезлонгом стоял высокий стакан, быстро тающие кубики льда покачивались почти у самого дна. Я предположил, что это водка с тоником. Второй догадкой стало то, что это не первая порция за сегодняшний день. Я еле удержался, чтобы не проверить свои предположения, справившись у Эдена.
Кальдарола неопределенно махнул рукой, указывая на ближайший стул, я подтащил его поближе и сел рядом.
– А, шеф полиции биотопа собственной персоной. Я польщен. Удивлялся, что вы до сих пор меня не вызвали, – заговорил он. Голос звучал глухо, но еще разборчиво. В таком состоянии он вряд ли мог сосредоточиться, чтобы воспользоваться симбионтами сродственной связи. – Ваши люди уже не первый день рыщут по дому.
– Извините, если они вам помешали. Им было приказано вести себя как можно тише.
– Ха! Вы расследуете убийство. Вы сказали им делать все, что нужно, и плевать, что… – Он умолк и прижал кулаки ко лбу. – Дерьмо. Я веду себя как обычный ублюдок, жалующийся на судьбу.
– Я думаю, сейчас вы вольны вести себя так, как вам вздумается.
– Прекрасно. Очень умно. Боже всемогущий. – Он схватил стакан со стола и сердито уставился на него. – Слишком много этого зелья. А что еще мне остается?
– Я бы хотел услышать, что вы можете рассказать о Пенни, но я могу прийти позже.
Он громко фыркнул.
– Я бы на вашем месте не откладывал. Потом я буду еще хуже. – Остатки водки мгновенно исчезли в его горле. – Что я могу вам рассказать? Она была трудной в общении, конфликтной, упрямой, не терпела дураков рядом, не говоря уж о том, чтобы им улыбаться. Все они это знали и ходили вокруг нее на цыпочках. «Делали скидку на ее способности». Идиоты. Они ей завидовали, абсолютно все: ее коллеги, сотрудники в компании, даже этот мастер йоги, овощ Чонг. Она не была способной, она была гением, черт побери. Не зря же это местечко назвали Эденом[4], а это ведь ее творение.
– Вы говорите, что люди обижались на нее?
– Кое-кто обижался.
– Кто именно?
– Господи, откуда я знаю? Все они одинаковы, кривлялись перед ней на публике, а потом пытались ударить в спину, когда она была вне досягаемости. Единственный, кто не скрывал своей ненависти к ней, так это фифочка Чонга. Но остальные… А за похороны они все заслуживают «Оскара».
Сервитор-шимп вышел из дома с очередным высоким стаканом. Он поставил его на столик рядом с Дэвисом, забрал опустевший бокал и удалился. Дэвис виновато покосился на новую порцию, потом взглянул на меня.
– У вас есть хоть какая-то идея насчет убийцы?
– Нет, определенного подозреваемого нет. Но мы исключаем вероятности одну за другой.
– То есть у вас ничего нет, верно? Боже мой, ее убили у всех на виду, и вы не в состоянии догадаться, кто это сделал. Какой же вы после этого полицейский?
Я стиснул зубы.
– Настойчивый полицейский. Рано или поздно я отыщу преступника. Но я сделаю это намного быстрее с вашей помощью.
Упрек сильно его задел, как я и рассчитывал. Дэвис был страдающим пьяницей, подверженным вспышкам гнева, но не воинствующим мятежником.
– Я хочу все о ней знать, – более мягко произнес я. – Она разговаривала с вами о своей работе?
– Иногда. Мы вдохновляли друг друга. Я слушал ее описания генетических проектов, рассказывал ей о своих планах. Я был интересен ей и интересовался ее делами. Именно поэтому наши отношения стали такими крепкими, у нас имелось много общего.
– Вы астроном?
– Астрофизик. – Он хищно усмехнулся. – Не путайте. Кое-кто из моих коллег счел бы это ужасным оскорблением. Считайте, вам повезло, что я такой добродушный.
– ЮКЭК платит за вашу работу?
– За отдельные задания. Частично моя должность оплачивается Парижским университетом. Предполагается, что я изучаю гравитационный коллапс Юпитера. Интересное занятие.
– Я не слышу энтузиазма в вашем голосе.
– О, я достаточно увлечен главным предметом. Но здесь вокруг масса интересных вещей и любопытных загадок. Мы так долго наблюдали Юпитер с близкого расстояния, посылали в его атмосферу роботов-наблюдателей и все-таки знаем о нем слишком мало, во всяком случае, о том, что происходит в глубинных слоях, за пределами досягаемости зондов. Наши аппараты взрываются задолго до того, как достигнут полутвердых слоев. Все рассуждения о его внутренней части – сплошные предположения. Мы не понимаем, что происходит с материей при таких коэффициентах сжатия. Одному богу известно, что творится в его ядре. Зато существует не меньше сотни теорий.
– И Пенни это было интересно?
Он взял бокал с водкой, поболтал в нем кубики льда, а потом поставил обратно на столик, так и не выпив.