Такие капризы помогают поддерживать репутацию Лавра. Своей уступкой Кочи преподал остальным урок покорности. Если бы он отказался, Лавр превратил бы в урок его дальнейшую судьбу.
Абелия моложе, ей шестнадцать или семнадцать, светлые волосы мелко вьются по плечам, фигурка стройная и компактная, восхитительно изящная. Лавр взял ее у родителей пару лет назад в уплату за протекцию и карточные долги.
При виде Торрейи девушки озадаченно переглядываются, видимо гадая, кого из них она заменит. Пристрастия Лавра им известны лучше, чем кому-либо еще.
– Это Торрейя, – говорит Лавр. – Теперь она будет жить с нами. Принимайте новую гостью.
Торрейя, подняв голову, переводит испуганный взгляд с Камассии на Абелию. Затем Абелия улыбается, снимая напряжение, Торрейю ведут в дом, и ее сумка волочится за ней по каменным плитам. Камассия и Абелия принимаются болтать с девочкой, словно старшие сестры, и заводят спор, как причесать ее волосы после мытья.
Лавр отдает серию приказов своему мажордому, заказывая новые платья, книги, игрушки и подходящую мебель, а также медсестру для Жанте. Он чувствует себя почти образцом добродетели. Такого отношения удостаивались лишь редкие пленники.
На следующее утро Торрейя врывается в спальню Лавра; ее миниатюрная фигурка излучает такую энергию, что заставляет его чувствовать себя настоящим стариком. Она подстерегла горничную и теперь сама несет поднос с его завтраком.
– Я уже давно на ногах, – весело сообщает она. – Я наблюдала рассвет над морем. Никогда такого не видела. А вы знаете, что с балкона видны ближние острова архипелага?
Она, похоже, совершенно не придает значения обнаженным Камассии и Абелии, лежащим в его постели. Такое легкое восприятие дает ему повод для размышлений: еще год или два, и у нее тоже появится грудь.
Лавр неплохо сохранился для своих ста двадцати лет и на посягательства седой энтропии смотрит с презрением, доступным только людям с огромными средствами. Но биохимические процедуры, сохраняющие плотность кожи и рост волос, и генная терапия, поддерживающая работу внутренних органов, не способны на чудеса. Прожитые годы свели его сексуальную жизнь практически к нулю. Теперь он удовлетворяется простым наблюдением за девушками. Он уже предвкушает великолепную сцену лишения Торрейи невинности в опытных руках Камассии и Абелии.
Его специалисты успеют к тому времени разгадать тайну «конфеток-с-ветки».
– Я знаю об островах, – спокойно отвечает он, а Камассия принимает из рук девочки поднос. – Мои компании поставляют зерна коралла почти по всему архипелагу.
– Правда?
Торрейя посылает ему солнечную улыбку. Лавр поражен, какой хорошенькой стала она после надлежащего ухода. На Торрейе белое, отделанное кружевом платье, а ее волосы немного завиты. Изящное личико лучится энтузиазмом. Он восхищен ее способностью найти счастье в таком элементарном явлении, как рассвет. А сколько рассветов было в его жизни?
Камассия тщательно отмеряет молоко в чашку Лавра, потом из серебряного чайника доливает чай. Если его утренний чай не будет приготовлен в соответствии со строгими требованиями, упреки будут сыпаться на всех без исключения до самого обеда.
Абелия приступает к намазыванию масла на тост, а Торрейя берет с подноса маленькую фарфоровую тарелочку. На ней лежит «конфетка-с-ветки».
– Мы с Жанте сделали это специально для вас, – говорит она, смущенно прикусывает нижнюю губу и с опаской протягивает тарелочку Лавру. – Это в благодарность за то, что вы забрали нас из Лонгторпа. Папа Жанте всегда говорил, что надо благодарить людей, которые делают нам добро.
– Ты всегда называешь его «папа Жанте», – говорит Лавр. – Разве он не был и твоим папой?
Она медленно качает головой:
– Нет, я не знаю, кто был моим папой. Мама никогда о нем не рассказывала.
– Но мама у вас одна, верно?
– Верно. Но и папа Жанте хорошо к нам относился. Я его очень любила.
Лавр берет «конфетку», и вдруг до него доходит смысл ее слов.
– Вы создали это прошлой ночью?
– Угу. – Она энергично кивает. – Мы знаем, что они вам понравились, и это единственный подарок, какой мы можем сделать.
Под нетерпеливым взглядом Торрейи Лавр кладет «конфетку-с-ветки» в рот и начинает жевать. Он ощущает вкус черной смородины.
Лавр был маленьким мальчиком на тропическом острове, вольным бродить по побережью и джунглям сколько душе угодно. Его босые ноги топали по мелкому белому песку. Обрамленный пальмами пляж протянулся до бесконечности, набегающие волны были идеальны для серфинга. От радости он бегал и крутил колесо, без малейшего напряжения управляя своими мускулами. Как только становилось слишком жарко, он нырял в прохладную воду бухты, плавал среди фантастических коралловых рифов и резвился со стаей дельфинов, принявших его как еще одного сородича.
– Ты задремал, – говорит Камассия.
Лавр сидит в кожаном кресле в своем кабинете, и она поглаживает его по голове.
– Я снова был молодым, – отвечает он, еще ощущая мускулистое тело дельфина между своими костлявыми коленями, стремительное плавание по лагуне и привкус соли на губах. – Знаешь, надо бы завезти сюда дельфинов. Непонятно, почему до сих пор никто до этого не додумался. Море для них все равно что небо для Райкера.
– Интересная идея. А когда я смогу попробовать «конфетку»?
– Попроси Торрейю.
Он прячет воспоминания и сосредотачивается на докладах и счетах, собранных его кортикальным чипом. Но видения, навеянные «конфеткой-с-ветки», все еще вибрируют в мозгу, превращая голубые колонки информации в волны, перехлестывающие через коралл. А ведь Торрейе и Жанте приходится довольствоваться только тем, что она читает.
– Лавр? – с опаской окликает Камассия, уловив его странное настроение.
– Я хочу, чтобы вы с Абелией были добры к Торрейе, чтобы стали ее подругами.
– Это нетрудно. Она милая.
– Я говорю серьезно.
Его холодная настойчивость вызывает вспышку страха в ее взгляде.
– Да, Лавр.
Она уходит, но ему все еще не до работы. Каждый раз, когда он думает о «конфетках», он открывает для себя новые возможности.
А что, если Торрейя заложит в «конфетку-с-ветки» свои любовные приключения? Лавр представляет себе, как все трое раздеваются в мягко освещенной спальне, как сплетаются на постели их тела, и его дыхание учащается.
Да. Это была бы превосходная «конфетка». Не просто физические ощущения и содрогание оргазма, что доступно при использовании кортикальных чипов, а настоящее обожание и страсть, подлинное чудо первого опыта.
Теперь нет ничего более важного, чтобы сделать счастливой жизнь Торрейи и Жанте – чтобы через пару лет она радостно приняла ласки любовниц.
Он прикрывает глаза и мысленно подзывает Райкера.
Орел отыскивает Торрейю на южной стороне поместья, где она исследует свои новые владения. Птица кружит высоко над резвящейся девочкой. Это непосредственное создание даже не ходит, а танцует.
Жанте сидит в плетеном кресле в патио перед кабинетом, и до Лавра доносятся его восторженные возгласы, обращенные к сестре. Какое-то новое открытие, о котором поведало ее зрение, вызывает у него взволнованный крик.
– Стой! Стой! – внезапно кричит Жанте.
Лавр резко поднимает голову, гадая, что мог увидеть мальчик благодаря сродственной связи, но лицо под белой повязкой улыбается.
Райкер спускается вниз по широкой спирали. Торрейя, прижав ладони к щекам, замерла в центре густо заросшего луга. Вокруг поднимается облако разноцветных бабочек, испуганных ее стремительным бегом.
– Сотни, – потрясенно шепчет она. – Их тут сотни и сотни.
Лица брата и сестры горят волшебным восторгом. Лавр вспоминает недавнюю поездку по Лонгторпу, отравленный воздух и застоявшиеся лужицы, кишащие мертвыми, полуразложившимися насекомыми. Торрейя, возможно, еще никогда в жизни не видела бабочек.
Его торговые агенты получают приказ отслеживать все прибывающие корабли в поисках экзотических гусениц. Поместье должно превратиться в рай для энтомологов.
Сегодня Торрейя несет Лавру поднос с завтраком, сияя озорной улыбкой. Он улыбается в ответ и берет предложенную «конфетку-с-ветки». Похоже, это становится привычным ритуалом.
– Еще одна? – спрашивает Камассия.
– Да! – весело восклицает Торрейя. – Это волшебная сказка. Мы уже давно подумывали о ней, так что это было нетрудно. Просто хотели сделать ее как можно лучше. В вашем поместье очень красивые бабочки, Лавр.
Лавр бросает в рот «конфетку».
– Я рад, что они вам понравились.
– А я бы хотела увидеть лес, о котором рассказывал Лавр, – с завистью вздыхает Камассия.
В глазах девушки Лавр подмечает не просто праздный интерес.
– Почему же ты сразу не сказала? – удивляется Торрейя.
– Ты хочешь сказать, что у вас есть еще такие?
– Конечно. Машина выращивает их, пока Жанте не приказывает ей остановиться.
– И вам не надо заполнять каждую по отдельности? – спрашивает Лавр.
– Нет.
Он задумчиво прихлебывает чай. Загадочная машина оказывается еще более странной, чем он предполагал.
– А ты не знаешь, не оставил ли отец Жанте «конфетку-с-ветки» с описанием создания машины?
Торрейя хмурится, будто прислушиваясь к какому-то беззвучному голосу.
– Нет, не оставил. Простите.
Лавр давно смирился с тем, что будет нелегко. Придется собрать команду высококлассных экспертов в биотехнологии, причем самых преданных ему. Они проанализируют компоненты машины и генетику, чтобы раскрыть ее секреты. И все это необходимо проделать в строжайшей тайне. Стоит только появиться малейшему намеку на его находку, как все лаборатории Тропиканы запустят срочные проекты для разгадки технологии «конфеток-с-ветки».
– Что мы сегодня будем делать? – спрашивает Торрейя.
– О, у меня много работы, но Камассия и Абелия свободны. Почему бы вам не отправиться на пикник?
На рассвете Земли, когда мир был плоским, а океаны заканчивались пада