– Что в замке делал? Пытался секиру себе отыскать, чтобы с боем к своим пробиться?
Понятно, это была шутка. И хорошо, что на нее можно не улыбаться. И даже не отвечать, что и без всякой секиры легко смогу размозжить ему голову о ближайший камень. Или свернуть шею.
– Смотрю, книгу взял почитать на сон грядущий? Ну а что, время пока позволяет. Но скоро тебе точно будет не до того! Что-то ты какой-то неразговорчивый совсем. Ладно, пойдем в тени присядем, там и поговорим. Чего-нибудь выпьешь?
– Воды.
После экскурсии по замку почему-то пересохло в горле. Сильно так пересохло, и о причине я мог только догадываться. Казалось бы, внутри полумрак и куда прохладнее, чем снаружи, а вот поди ж ты. Наверное, разгадка заключалась в том, что я находился рядом с тайной, и другого объяснения у меня не было. Древности на этой планете, конечно же земного происхождения, мне встречать приходилось, причем не раз. Но выглядели они всегда так, как и положено выглядеть спустя тысячелетия. Тут же все было по-иному.
– Ты! – ткнул Старый пальцем в кого-то за моей спиной. – Воды принеси, быстро!
Судя по тяжелому топоту, приказ предназначался мужчине. Так оно и оказалось, когда на столе передо мной появился стеклянный кувшин с ручкой и тонкостенный бокал. Старый подождал, пока я залпом выпил воду, и только затем начал разговор.
– А вопрос у меня, Теоретик, к тебе такой. Известно мне – знаешь ты, как получают вядель.
– В общих чертах.
– Насколько общих?
– Никогда этим не занимался и даже не присутствовал. Знаю только, что нужны ракушки и водоросли. Причем обязательно свежие.
Последнее я добавил уже от себя, потому что свежее можно получить только на берегу моря.
И не появится ли удачная возможность сбежать? Например, прыгнув в воду, несмотря на обилие в ней хищников. Или еще вариант – по дороге к нему.
– И это все?
– Еще нужен огонь. Выпариваешь, соскребаешь со стенок котла, разводишь в пресной воде, тщательно размешиваешь, снова выпариваешь. Примерно так. Соотношение и остальные нюансы для меня полнейшая загадка. В итоге получается подобие антибиотиков. А они, сам знаешь, – основная проблема этого мира. Единственное, если сделать неправильно, получится сильнейший наркотик.
Я его не пугал: сам видел, как спрыгнул с катушек Киндер. И сколько бед в поселке после этого он натворил.
– Жадры, это, безусловно, замечательно, – начал рассуждать Старый. – Но с ними-то как раз проблем нет: у нас и своих эмоционалов парочка. Основной и запасной, как парашюты. – Его смех показался мне мерзким. – Пусть даже их дар с твоим и ни в какое сравнение. Но это как с выпивкой. В том смысле, что набраться до самых бровей пивом можно так же легко, как и водкой, вопрос только в количестве. Кстати, а еще кто-нибудь знает, как получать вядель?
– Нас там было много, на юге, – пожал плечами я, убавляя себе цену и в то же время не раскрывая того, что технологией и даже опытом его получения обладает только подруга Гудрона Дарья.
– Да, Теоретик, Лариса жалуется, что ты с ней не особенно ласков. Может, другую к тебе прислать?
– Меня она устраивает полностью. А можешь и другую прислать, – равнодушно сказал я.
Если начну настаивать, чтобы оставили Ларису, сделаю для нее только хуже. С ней не сплю, но требую оставить – не сочтут ли они это подозрительным? И тогда у девушки могут возникнуть проблемы. Согласен, самая большая проблема, что она вообще оказалась у перквизиторов, но зачем же их добавлять?
– Ты настолько любишь Валерию?
– Настолько.
– Завидую ей! Нет, не из-за тебя самого, пусть ты и вполне ничего парень.
– И почему тогда?
– Любишь ее так сильно, что даже в твоей ситуации ни-ни!
Наши с Ларисой разговоры перед сном стали в какой-то мере уже привычными. Еще бы, ведь которую ночь подряд нам приходилось спать в одной постели, благо что она достаточно широкая. И все-таки, однажды проснувшись посреди ночи, я обнаружил, что ее обнимаю. А сама она утверждала, что поправлял на ней одеяло, которое, увы, но было всего одно. Наверное, в такие моменты мне снилась Валерия, иначе откуда такая забота?
– Все будет хорошо, Лара, и тебя обязательно полюбят так же. Или еще сильней.
– А я?
– Что ты?
– Сама я смогу полюбить?
Откуда мне знать? Но ответа от меня и не требовалось.
– После всего того, что со мною случилось?
– Время лечит. – Не оставалось ничего другого, как сказать банальность.
– Очень хочется на это надеяться. Только вряд ли.
– Это почему?
– Для начала нужно отсюда выбраться. Ты бы только знал, что мне пришлось пережить!
– Могу себе представить.
Одно было хорошо, что Лариса даже не всхлипнула. Хотя могла бы и расплакаться, судя по голосу.
За последнее время девушка немного оттаяла. В том смысле, что не вела себя как биоробот, который умеет ходить, подчиняться приказам и отвечать на несложные вопросы. Во всяком случае, когда мы оставались наедине.
– Ничего ты не можешь! Гардиан был жестким и гадким, и вообще извращенец. Но он был один. А затем началось! «Ларочка, я тебя в карты проиграл, так что все, теперь у тебя другой господин. Слушайся его, как меня, а иначе…» Знаешь ведь, Игорь, что тут с людьми делают.
– Ты про модов?
– Именно! Насмотрелась я на них. Как будто и человек, но только в глаза заглянешь, а там пустота. Самая настоящая. Ни мысли, ни эмоций. И лицо как маска. И это поначалу. А дальше вообще ужас. Обычно у них все внезапно случается. Как будто такой, как и всегда, и вдруг его начинает корежить. Судороги, судороги, судороги! А лица! Какие у них становятся лица!
И мне сразу же вспомнилось увиденное рядом с вазлехом в одной из горных долин.
– И что тогда с ними делают?
– Убивают, что же еще? Но вначале сгоняют всех, чтобы на них полюбовались и прониклись, так сказать. Сатрап, ну тот, которому Гардиан в карты меня проиграл, еще более-менее нормальный был. Жестокий, и от него пощечины дождаться – в любой миг. Без всякой причины, просто ему захотелось. А потом он подарил меня Тихушнику. – Ларису явственно передернуло. – Напоят какой-то гадостью, благо, что после нее мало что помнишь, и начинается! То одно лицо над собой видишь, то другое, а чаще совсем не лица. Надеюсь, понимаешь, о чем говорю.
Я понятия не имел, как остановить внезапную исповедь девушки. Да и стоило ли ее останавливать? Ведь так для нее будет лучше.
– Ну и как я смогу теперь кого-нибудь полюбить?!
– Время лечит, – повторил я.
Страстно хотелось надеяться, что придет оно, когда мне удастся вылечить всех перквизиторов до единого. Самым кардинальным образом, который избавляет от любой болезни – телесной или душевной, и даже от обеих сразу.
Меня заставил проснуться толчок в плечо. А также ладонь, зажавшая рот. Еще не открывая глаз, я ухватился за чью-то руку, собираясь ее заломить, когда смутно знакомый голос, который был едва слышен, сказал:
– Тихо-тихо, успокойся, свои!
– Ты как здесь?! – Удивление было настолько сильным, что даже не позволило закончить фразу.
Еще бы – человек, который меня разбудил, был Виталик, для которого Борис выбрал кличку Бобер.
– Ножками, конечно же ножками. Потихонечку так, чтобы никто не слышал и не увидел.
Ответ был неполным, но даже по нему становилось понятно, что он не в плену, а сумел каким-то образом пробраться в долину. И тогда мне едва не стало смешно: строю планы, как сбежать, и тут приходит Виталик. Зашевелилась во сне Лариса, дернулась, сбрасывая с себя одеяло, чтобы обнажить ноги куда выше колен. Мы оба замерли, дожидаясь, когда дыхание девушки снова станет ровным.
– А это кто? – наконец шепотом спросил Виталий.
И мне не пришло в голову ничего лучше, как ответить:
– Это совсем не то, о чем ты подумал.
– Теоретик, да ни о чем я не думал! Я тебе что, жена?! Твоя жизнь – твои правила, – фыркнул он, случайно или намеренно утешив слегка измененным лозунгом, под которым прошла первая манифестация представителей ЛГБТ.
Следом фыркнул я, подумав, как попрошу его: «Ты только ничего Лере не говори!» Затем снова, живо представив его рассказ, когда он вернется к нашим: «Думал, застану нашего Теоретика в застенках, прикованного ржавыми цепями к стене. Всего измученного пытками, но не сломленного, и все с таким же огненным взором: врете, окаянные перквизиторы, не одолеть вам меня!» – «А он?» – «Когда пробрался в его апартаменты, Теоретик как раз на какой-то красотке пыхтел. А она кричит ему: «Так мне и надо, проклятой перквизиторше!» Едва уломал со мной поговорить, за ноги с нее пришлось стаскивать…»
– Чего расфыркался?
– Виталик, – как можно мягче сказал я. – Ты слишком-то не борзей!
– А то что, тревогу поднимешь? – ехидно спросил он.
Мне только и оставалось, что восхищенно покрутить головой. И еще подумать: «Вряд ли меня хватило бы на то, чтобы полезть в самое логово. Ну разве ради Валерии».
– Как там наши?
– В Центре сидят и ждут непонятно чего. Пара стычек произошла, но без особого энтузиазма с обеих сторон.
– Легко сюда проник?
Стемнело часа три назад, не больше. Нет, какой же все-таки рисковый парень!
– Ну как легко? Где ползком, где бегом, а кое-где и затаиться пришлось. И парочку этих уродов по дороге шлепнуть, где без этого было не обойтись. Я с прошлой ночи здесь. Но сразу лезть к тебе не стал, отсиделся в замке.
– В замке?!
– Ну да.
– А где именно?
Я провел в нем полдня. И надо же такому случиться, не встретились. Иначе поговорили бы совсем в иной обстановке. Не едва слышным шепотом, замолкая каждый раз, когда Лариса шевелилась во сне или когда ее дыхание переставало быть слышным.
– На угловой башне, которая ближе всего отсюда. Поначалу там укрылся, чтобы не заметили. Затем, когда день настал, смотрю, никто в замок даже не заглядывает. Разве что какой-то обмылок в нем долго шарился, но точно не меня искал.
Пришлось фыркнуть в очередной раз, потому что речь явно шла обо мне.