— Вне всякого сомнения, не стоит рассчитывать, что вы раскроете мне истинную причину вашего сегодняшнего визита к леди Дарстон? — процедил Хэнкок.
— Как, опять? Я же объяснил вам, как оказался в поместье.
— Как оказались — да, но не сказали, что на самом деле кроется за этим. Сюда никто не ходит просто так. Вы отложили возвращение в Эксетер ради того, чтобы с ней повидаться.
— Совсем нет.
— Врите сколько угодно, меня это не волнует. — Он взмахнул хлыстом и подстегнул лошадь. Коляска покатилась быстрее, и Фэйрфаксу пришлось схватиться за шляпу, чтобы та не слетела у него с головы. Он запоздало сообразил, что Хэнкок слегка пьян. — Я восхищался ее светлостью многие годы, — продолжил капитан, — многие, многие годы, еще при жизни ее мужа, по правде говоря. И прекрасно понимаю, на что способны ее чары.
— Уверяю вас, сэр, ничего подобного мне и в голову не приходило. Это вздор.
Впервые за все время Хэнкок оторвался от дороги и взглянул на Фэйрфакса:
— Тогда что вы там делали? Да еще и наедине с ней, если не ошибаюсь. Готов поклясться, что я мельком видел ее в окне, когда подъезжал к дому.
— Я больше не намерен отвечать ни на какие вопросы и был бы очень признателен, если бы вы высадили меня прямо тут. Я предпочитаю пройти остаток пути пешком.
— Нет уж, я человек слова. Я пообещал ей довезти вас до дому, и я это сделаю. Она совершенно безосновательно убеждена, что на этих безобидных пустых дорогах вас подстерегает смертельная опасность. — Он метнул в сторону Фэйрфакса еще один взгляд. — И снова я задаюсь вопросом: с чего бы это?
Они спустились к подножию холма. Ставни в кузнице были закрыты, хотя в окне верхнего этажа горел свет; судя по всему, это было жилище Ганна. Желтая пластмассовая ракушка на вершине флагштока слабо поблескивала в сумерках. Они свернули в сторону деревни.
Хэнкок придержал лошадь и небрежным тоном произнес:
— Впрочем, все это не имеет никакого значения. Прошлое есть прошлое. Можете меня поздравить, Фэйрфакс.
— С чем?
— А вот с чем: когда мы остались одни, я попросил Сару — леди Дарстон — оказать мне честь, став моей женой, и она согласилась.
Фэйрфакс уставился на него. Он был так изумлен, что на мгновение утратил дар речи.
— Ну что ж, раз так, разумеется, я вас поздравляю от всей души.
— Я уже не впервые делаю ей предложение.
— Вот как?
— О, она меня не любит — я нисколько не обольщаюсь. Но ей нужен мужчина, который защитил бы ее и вернул ей утраченное состояние, и я надеюсь, что со временем, возможно, она проникнется чувствами ко мне.
— А она не сказала, почему передумала? — не удержался от вопроса Фэйрфакс.
— Не сказала. Но у меня есть странное, необъяснимое ощущение, что это связано с вами.
— Быть того не может!
— Но это так. Именно поэтому мне так хочется знать, что между вами произошло. Но поскольку вы явно не намерены удовлетворить мое любопытство, полагаю, мне следует поблагодарить свою удачу, а все остальное просто выкинуть из головы.
В деревне не было видно ни души. Все выглядело в точности таким же, как в вечер приезда, который сейчас казался Фэйрфаксу очень далеким, — безлюдная раскисшая дорога, задернутые занавески, одинокие огоньки, оглушительная тишина. Хэнкок подъехал к дому священника, нажал на тормоз, потом сунул руку во внутренний карман и вытащил оттуда тот же сложенный лист бумаги, который доставал за ужином.
— Это прошение о заключении брака, подписанное нами обоими сегодня вечером, — сказал он. — Насколько я понимаю, оно должно быть оглашено в церкви, прежде чем можно будет проводить церемонию.
— Совершенно верно — три воскресенья подряд.
Надо же, каков делец, подумал Фэйрфакс с внезапной горечью: позаботился о том, чтобы заключить и подписать договор, пока другая сторона не передумала!
— Я подумал, может, вы дадите первое объявление с амвона в это воскресенье — перед тем, как уехать?
— Да, почту за честь. Еще раз поздравляю.
— Доброй ночи, преподобный отец.
— Доброй ночи, капитан Хэнкок.
Рукопожатия не последовало. Фэйрфакс вылез из коляски. Хэнкок отпустил тормоз, дернул поводья, бросил «Пшла!» и покатил по дорожке мимо дома священника, оставив Фэйрфакса в одиночестве. Тот стоял на обочине с бумагой в руке и смотрел вслед капитану, пока тот не скрылся из виду.
Глава 12Чертово Кресло
Едва он переступил через порог, как навстречу ему из кухни выскочила Агнес, которой чуть не наступала на пятки Роуз.
— Отец Фэйрфакс! Слава Господу!
Он заставил себя изобразить раскаяние, с улыбкой стащив с головы шляпу и разведя руками:
— Прошу прощения, что так припозднился, миссис Бадд. Добрый вечер, Роуз! Леди Дарстон настояла, чтобы я остался на ужин.
— Но я до смерти переволновалась, сэр! Всего неделю тому назад, ровно в этот час, принесли тело отца Лэйси.
— В самом деле? — Он опустил голову. — Я совсем забыл. Это было бестактно с моей стороны. Приношу свои извинения.
— Что ж, по крайней мере, вы живы-здоровы, а это главное. — (Раздражение в ее голосе уступило место облегчению.) — Значит, есть вы не будете?
— Спасибо за заботу, я сыт. День выдался долгий. Все, что мне потребуется, — это свеча, а потом я пожелаю вам обеим спокойной ночи.
Очутившись в спальне старого священника, он присел на край кровати, чтобы снять башмаки, затем плюнул и, как был, навзничь лег на матрас и закрыл глаза. Его ошеломила судьба, на которую Сара Дарстон только что обрекла сама себя, — ошеломила сильнее, чем он ожидал или готов был себе в этом признаться. Он не мог отделаться от чувства, что в некотором смысле это его вина — если бы он не втянул ее в историю с письмом Моргенстерна, она и дальше продолжала бы отказывать Хэнкоку, а теперь из-за него решила искать защиты у капитана. Ему вспомнилось, как она сжала его руку, прощаясь. «Не судите меня слишком строго». Тогда он не придал ее словам особого значения, решив, что она имеет в виду их спор в библиотеке, но теперь задался вопросом: может, она пыталась подготовить его к новости, которую с таким наслаждением сообщил Хэнкок?
Все эти мысли безостановочно крутились в голове до тех пор, пока события дня постепенно не начали меркнуть и он не уснул. Ему снилось, как ее белая рубашка мелькает перед ним в темных коридорах заброшенного особняка.
Он пробудился от первого сна несколько часов спустя — резко, как от толчка, — и немного полежал, прислушиваясь, не ходит ли кто-нибудь по дому. Ни миссис Бадд, ни Роуз не было слышно. Он уселся на постели, снял наконец башмаки, потом взял свечу, подошел к двери и тихонько приоткрыл ее. Из второй спальни не доносилось ни звука. Он на цыпочках спустился по лестнице и юркнул в кабинет. Приходские книги лежали там, где он их оставил: под диваном. Фэйрфакс вытащил том, содержавший записи за столетие перед Апокалипсисом, вынул его из пластиковой обертки, положил на стол, поставил рядом свечу и открыл на странице с записью о бракосочетании мисс Джулии Моргенстерн.
По словам Сары Дарстон, никто, кроме него, не знал, что преподобный Лэйси приходил к ней. Если вырезать и уничтожить эту страницу, исчезнет всякая материальная связь между Дарстон-Кортом и гибелью Лэйси. Это никак не помешает ему доложить епископу обо всех прочих подозрительных вещах и не повлияет на расследование гибели старого священника. Но зато Сара не будет фигурировать во всей этой истории и сможет, если захочет, взять обратно данное Хэнкоку обещание.
Фэйрфакс рылся в ящике стола, пока не нашел перочинный нож; открыв его, он попробовал лезвие большим пальцем. Как и следовало ожидать, оно оказалось острым как бритва — не зря же хозяин ножа так увлекался коллекционированием. Он поднес острие к краю страницы и прижал вплотную к переплету, потом надавил сильнее. Первые несколько волокон плотной бумаги начали отделяться друг от друга. Тут он остановился и убрал лезвие. Он не мог этого сделать. Это было бы преступлением против истории. Грехом. Сила собственного убеждения потрясла его. Кто-то подхватывает потницу, подумалось ему, а он, судя по всему, заразился ересью антикваризма. Он склонил голову и стал молиться, прося Бога вывести его к свету.
Он сложил нож и положил обратно в ящик, рядом со стопкой проповедей, перевязанной черной ленточкой. Внезапно ему стало любопытно; он вытащил их, развязал узел и принялся просматривать. Их было десятка два с половиной, написанных на шершавой желтоватой бумаге. Чернила выцвели, и разобрать текст было сложно, тем более что одни пассажи были вымараны, а другие — явно приписаны позднее. Местами кончик пера прорвал бумагу. Листы были вдоль и поперек исчирканы стрелками, обозначавшими новый порядок абзацев. Предложения, записанные бисерным почерком, змеились вдоль краев, загибаясь, когда им не хватало места.
Фэйрфакс принялся крутить листки и так и сяк, пытаясь расшифровать мелкий шрифт. «В те дни люди будут искать смерти, но не найдут ее; пожелают умереть, но смерть убежит от них». Он узнал стих из книги Откровения. Просмотрев бумаги, он понял, что все проповеди были основаны на Откровении. Похоже, Лэйси на протяжении многих лет перерабатывал их, снова и снова, и, судя по всему, произносил не по одному разу. Что там говорили на похоронах? «Проповеди у него были странноватые».
Он вновь перевязал стопку ленточкой и засунул обратно в ящик стола. Потом взял свечу и, подойдя к книжному шкафу, остановился перед запретными книгами. Его взгляд скользил по корешкам до тех пор, пока не остановился на «Antiquis Anglia» за авторством доктора Николаса Шедуэлла.
Antiquis Anglia
Реестр дошедших до нашего времени разнообразных сооружений эпохи позднего Предапокалипсиса
Составитель: доктор Николас Шедуэлл
Иллюстрации и карты: Оливер Куик
Опубликовано Обществом антикваров
Лондон MCDXLIX
Фронтиспис украшала гравюра: высокое вогнутое сооружение, рядом с которым для масштаба были нарисованы люди и деревья. Подпись гласила: «Большой дымоход, Гейнсборо, Линкольншир».