Они добрались до вершины, и Хэнкок, обернувшись, протянул руку, чтобы помочь Фэйрфаксу преодолеть последний отрезок пути.
— Он лежал там, вон за теми деревьями. Поглядите. Я вас подержу.
Он схватил священника за запястье и слегка подтолкнул вперед.
Почва под ногами была не очень твердой. Откуда-то доносился грохот водопада, низвергающегося на скалы.
Фэйрфакс сделал несколько осторожных шажков, раздвинул ветви и обнаружил, что стоит над пустотой. Зимой часть склона откололась, образовав отвесный скалистый уступ, который уходил вниз как минимум на сотню футов. В скудном свете было трудно различить, что делается там, внизу.
— Где именно, вы говорите, лежало тело?
— Прямо за большим камнем, у ручья. Вы разве не видите?
— Нет.
Фэйрфакс отважился продвинуться еще на полшага, и внезапно земля начала уходить у него из-под ног. Камни и песок посыпались с кромки и с грохотом приземлились далеко внизу; на мгновение его охватила абсолютная уверенность в том, что сейчас он полетит следом. Он обернулся и обеими руками вцепился в руку Хэнкока. Капитан задумал убить его, мелькнула у Фэйрфакса мысль, и на секунду или две он завис над бездной. Но потом Хэнкок ухмыльнулся:
— Я держу вас, преподобный отец, — и втащил его на твердую почву.
— Боже правый! — воскликнул Фэйрфакс и попятился назад от края. — Какое опасное место!
— О да, — сказал Хэнкок. — Теперь понимаете, отчего люди боятся сюда ходить? — Похоже, он был страшно доволен тем, что напугал молодого священника. — Ну как, удовлетворили свое любопытство?
— Почти.
— Почти? — Хэнкок нахмурился. — Что еще вам нужно знать?
— В тот день, когда нашли тело… я полагаю, вы не поднимались на Чертово Кресло.
— Нет, в этом не было нужды. Мы шли внизу, по тропинке, и обнаружили его у того камня. А что? Откуда вы узнали?
— Если бы вы проходили мимо башни — до грозы, — то увидели бы свежую траншею, которую он выкопал.
Хэнкок медленно кивнул.
— А ведь правда.
— Неужели не понимаете? В тот день он пришел к Чертову Креслу не просто так. У него была задача — выкопать кости. Зачем ему понадобилось подниматься на вершину? Судя по всему, что-то побудило его бросить работу и забраться сюда. Ничуть не удивлюсь, если не просто побудило, а вынудило. Не могу сказать, была ли его смерть несчастным случаем или убийством, но подозреваю, что он очутился здесь, спасая свою жизнь, и из-за этого погиб.
Глава 18Мистер Шедуэлл рассказывает об Апокалипсисе
Пока они разговаривали, небо потемнело — настолько, что они не различали почти ничего у себя под ногами. Оба несколько раз поскальзывались на крутом спуске, пока наконец не добрались до подножия склона. Вырытые ими траншеи зияли, точно открытые раны. Древние кости, белевшие на дне могил, были едва видны в темноте. Оставлять их на всю ночь под дождем казалось кощунством. Фэйрфакс склонил голову в молитве. «Искупитель мой жив, и Он в последний день восставит из праха распадающуюся кожу мою сию, и я во плоти моей узрю Бога».
Хэнкок, который собирал лопаты, обернулся посмотреть, где он запропастился:
— Ох, Фэйрфакс, вам заняться больше нечем? Нам сейчас не до этого!
— Неужели у вас совсем нет сердца, капитан Хэнкок?
— Сердце есть, но эти трупы пролежали в неосвященной земле восемьсот лет, и от еще одной ночи с ними ничего не случится.
Не обращая на него внимания, Фэйрфакс закончил молитву и сотворил крестное знамение, потом взвалил на плечо свой инструмент.
Поднявшийся ветер шелестел листвой, ерошил побеги плюща, оплетавшего башню, точно вокруг них кружили духи мертвых. Что это были за люди, рожденные для долгой жизни, имевшие в своем распоряжении немыслимые блага и чудеса технологии? Из-за чего они сложили головы в этом глухом месте?
Остальные укрылись в задней части фургона Шедуэлла. Внутри горел фонарь. Дно было застлано ковром. Обстановка состояла из подушек, пары соломенных тюфяков, нескольких сундуков и полки с книгами. На парусиновых стенках висели рисунки Куика, всего около десяти — захоронения, артефакты, разрушенные здания. Очевидно, эти двое жили здесь во время своих странствий. Шедуэлл свернулся калачиком в уголке, закутавшись в старенький плед.
Хэнкок просунул голову внутрь:
— Если вы не против, предлагаю всем провести ночь в моем доме. До него ближе, чем до деревни.
— Где угодно, лишь бы не под дождем, — отозвался Куик.
Шедуэлл закашлялся.
— Значит, договорились, — сказал Хэнкок. — Поезжайте в фургоне, Сара. Я поведу вашу лошадь.
— Нет, я поеду верхом.
Он явно собирался возразить, но потом передумал:
— Как хотите. С вашего позволения, я позаимствую фонарь.
Хэнкок вскочил на свою лошадь и, подняв фонарь, чтобы все могли его видеть, повел отряд обратно на тропу. Они свернули вправо и продолжили двигаться в том же направлении, что и прежде.
В последующий час вселенная Фэйрфакса сжалась до темноты и моросящего дождя, слабого пятна света впереди, цокота лошадиных копыт, грохота обитых железом колес, катившихся по лужам, свиста ветра в кронах деревьев да гулкого уханья сов, перекликавшихся в лесу. Спустя какое-то время он почувствовал, что снова едет под уклон, а вскоре после этого фонарь качнулся вправо, и они выехали на торную дорогу. Откуда-то неподалеку доносился шум бегущей воды, на фоне темного неба смутно чернели очертания больших домов и высокие печные трубы. Впереди засветилось окошко. Залаяла собака. Узенькая полоска света превратилась в прямоугольник открывшейся двери, и какая-то женщина встревоженно послала вопрос в темноту:
— Джон?
Эддикотт-Милл-Хаус, как и его хозяин, был большим, основательным, процветающим и демонстративно лишенным всякого намека на излишества и украшательства. На беленых стенах не было ничего, кроме латунных блях, которые привешивали к конской упряжи. Натертые до блеска дубовые полы, на которых не было ни соринки, сильно пахли воском, как и простая дубовая мебель. В гостиной обнаружился недавно сложенный из камня массивный камин, не успевший почернеть от сажи. Внутри тлел слабый огонек, в который Хэнкок подкинул несколько вязанок хвороста и охапку дров, и вскоре там весело пылало пламя. Они сбросили промокшие плащи и встали перед камином, протянув к огню руки, пока хозяин отдавал распоряжения: принести джина, принести эля, подать еду, поставить кресло для доктора Шедуэлла, придвинуть стол поближе к камину, закрыть ставни, прогреть постели. Большинство их были адресованы грузной седоволосой женщине, которая встретила их у входа и которую Хэнкок представил своим спутникам — не сразу, а позднее, будто спохватившись, — как свою сестру Марту.
— Давайте я вам помогу, Марта, — учтиво предложила Сара.
— Не утруждайте себя, ваша светлость, — отрезала та. — Вы покамест не хозяйка в этом доме.
Фэйрфакс заметил, как дрогнуло лицо Сары.
— Меня это совершенно не затруднит.
— Не трогайте ее, Сара, — посоветовал Хэнкок. — Она любит все делать сама. — Он раздраженно топнул ногой, потом вышел из комнаты вслед за сестрой. — Марта! — раздался его окрик.
Пожилой слуга и служанка внесли в гостиную стол, который поставили перед камином, затем вышли. Мужчина вернулся со стульями, а девушка — с кувшинами и стаканами.
Сара состроила гримасу:
— Осмелюсь попросить вас, Кристофер, не нальете ли вы нам выпить?
Он разлил по стаканам джин, и все уселись за стол. Один только Шедуэлл, по-прежнему кутаясь в плед, остался сидеть у камина, обхватив свой стакан обеими руками и задумчиво глядя на огонь.
Наконец появился Хэнкок с пузатой супницей в руках:
— Марта легла в постель. Ей нездоровится. Она попросила меня передать вам ее извинения.
Служанка принесла миски и столовые приборы, слуга — нарезанные на доске хлеб и сыр, а в следующий заход — пару холодных каплунов и соленья. Хэнкок приподнял крышку супницы и с наслаждением вдохнул густой пар:
— Луковый суп. Превосходно. Нет ничего лучше, чтобы согреться. Вы прочтете молитву, мистер Фэйрфакс?
— Я думал, вы неверующий, капитан Хэнкок.
— Я не верю в вашу Церковь, сэр. К вашему Богу я отношусь с уважением.
Фэйрфакс склонил голову и механически произнес:
— Благослови, Господи, эту пищу для нашей силы и Твоей славы, и не дай нам забыть о тех, кто не имеет пропитания. Аминь.
— Аминь. — Хэнкок принялся разливать суп. — Вы не присоединитесь к нам, доктор Шедуэлл? Вы не поможете, мистер Куик?
Куик склонился к Шедуэллу и что-то прошептал ему на ухо. Старик с неохотой позволил поднять себя из кресла, стоявшего у огня, и посадить во главе стола. На его лице горел лихорадочный румянец — то ли от тепла, то ли от недуга. Его ложка звякала о кромку миски каждый раз, когда он наклонялся над ней, а бо́льшая часть ее содержимого проливалась, не достигая рта. Однако же ученый поел, а вскоре взял себе еще один стакан джина. Он стряхнул с плеч плед, и Куик, неизменно внимательный, поднялся и накинул его на спинку стула.
— Ну, доктор Шедуэлл, что, по вашему мнению, мы можем найти, когда начнем копать?
— Это невозможно предугадать заранее, сэр.
— Но, вероятно, там будет некая подземная камера?
— Кто знает? То, что когда-то лежало там, могло давным-давно обрушиться под тяжестью земли и времени. Или подземелье окажется пустым. Или там найдется древняя сокровищница. — Он взмахнул ложкой с кротким видом. — Я не могу этого предсказать.
— А на что вы надеетесь?
Шедуэлл со вздохом положил ложку:
— В своих мечтах? — Он промокнул губы салфеткой и по привычке осмотрел ее, ожидая обнаружить на ткани кровь, хотя Фэйрфакс видел, что на ней нет ничего, кроме следов лукового супа. Удовлетворенный, старик положил салфетку обратно на колени. — Ну вы же знаете, что предложил Моргенстерн. Там может быть все необходимое для того, чтобы однажды восстановить образ жизни древних, никак не меньше. Это была его цель, которую он объявил в своем письме, и склянка наводит именно на такую мысль, хотя что она делала в земле — для меня загадка. — Он повернулся к Саре. — Стекло, леди Дарстон, несмотря на всю свою хрупкость, схоже с золотом. Оно не подвержено гниению. А все остальное могло и сгнить. Возможно, когда мы приступим к раскопкам, то обнаружим следы дерева и металла, различить которые для опытного глаза не составляет никакого труда — пусть даже это будут всего лишь пятна на земле — и на которые ваш супруг, скорее всего, не обратил внимания.