овезло. Джо сам вылез из своего логова и побрел к бару, чтобы проверить мусорные ящики. — Джо, — окликнул его Сименс. Джо замер, будто столкнувшись со стеной. — Джо, — повторил Сименс, — это я тебя зову. Мутные глаза Джо остановились на лице Сименса. — Кто вы? — с трудом проговорил Джо. — Джо, старина, я тебя заметил случайно и думаю, ты это или не ты? Ты работал шофером мисс Хенк, и я тебя видел у учительницы испанского языка, мисс Гордон, моей тетки. Ну, вспомнил? Ты меня еще подвозил как-то, Сименс придумывал ситуацию на ходу, учитывая состояние Джо. Голова Джо качнулась, и это можно было принять за согласный кивок. — Никаких других молодых людей я не возил и к ним не возил Лиззи, это они зря меня обвиняют, а тебя, наверное, возил, но без Лиззи, — возразил Джо. Сименс пошел дальше, пытаясь направить мысли Джо в нужное русло. — Джо, как раз сегодня я увижу Лиззи, что ей сказать? Ты хоть знаешь, что она вышла замуж за Хука-младшего, а? — Хм, за Хука-младшего. Я бы сильно удивился, если бы она вышла замуж за кого-нибудь другого. Это было бы просто смешно, — прошамкал Джо. — Да ты что, Джо, сколько не менее богатых парней хотели бы быть на месте Хука! — Это место занято давно. Хук давно был на своем месте, это не чета другим. Испанский испанским, а голуби ворковали по-английски, и гнездышко было, все было… Джо умолк и стал присматриваться к Сименсу. Сименс понял, что наступил решающий момент. Он быстро извлек двадцатку и протянул Джо. — На, возьми, Джо, я думаю, Лизи тебе поможет, а сейчас возьми хоть это, не беспокойся, я ей скажу, что дал тебе двадцатку, она мне вернет, у меня их тоже не густо. Джо цепко схватил двадцатку. — Сэр, передайте миссис Хенк, то есть Лиззи, что старый Джо не проронил ни слова. Хук молодец, он все сделал заранее, она не могла не любить его, он был ее первым мужчиной, но я ничего не сказал, иначе Хенк-старший просто прибил бы меня. Если бы не Хенк с его характером и не молчание Лиззи, у них был бы уже малыш. Ох, и хитер этот Хук, Хук-младший… это все он, и малыша своего не пожалел, зверюга. — Эй, ты! — послышалось от бара. — Какого черта пристал к джентльмену? А ну хватай свои помои! Джо качнулся и побрел к бару. Сименс напрямик вышел на дорогу. Такси подкатило через несколько минут. — Отель «Бретань», — бросил Сименс шоферу. Через пятнадцать минут он уже стоял под душем и отдыхал под струями холодной воды, это помогало думать. «Так, — размышлял он — значит, тот негодяй, от которого понесла кроткая Лиззи, был не кто иной, как сам Хук-младший. Почему он заставил ее молчать? Почему заставил сделать аборт? Потому что Хенк и Хук были в ссоре? Или Хенк уже грыз горло Хуку, и такой оборот дела еще более бы усилил и ускорил расправу? Или, наоборот, остановил? Или Хук-младший занимает оба места, и постель Лиззи, притом уже законно, с благословения тогда еще живого Хенка. Вот это да, вот тебе и Хук-младший, безумец, любящий отца!» Сименс выскочил из ванны, наскоро вытерся и, схватив телефон, набрал номер Генриетты. — Миссис Генри, добрый день, это Сименс. Спасибо за совет, я виделся с Барбарой. Миссис Генри, скажите, когда случилось с Лиззи то, о чем вы мне говорили? В начале сентября. А свадьба? Через три месяца. Понятно, спасибо. Да, да, я, конечно, перед отъездом. Ваш город так хорош, что уезжать просто не хочется. Простите, не расслышал, что вы сказали? Посетить картинную галерею? Непременно, спасибо за совет. До свидания, миссис Генри. «А Хук застрелился в конце сентября», — отметил Сименс. Он повесил трубку, записал дату и позвонил Барбаре. — Привет, Барбара, не думал, что ты уже дома, но все-таки позвонил на всякий случай. Как, почему? Соскучился. Кто, я молодец? Ну спасибо. На теннис? Когда и где? На вилле Хука-Хенка, в его доме, в семь вечера? И я приглашен? А как ты меня представишь? Хорошо, друг так друг, во всяком случае, это намного лучше и приятнее, чем идти журналистом. Я за тобой заеду? Ты заедешь. Хорошо, отель «Бретань». Как ты сказала? Спартанский отель! Хорошо ты его назвала, здесь действительно нет ничего лишнего. А скажи, Барбара, на чем сгорел Хук? Хорошо, хорошо, в машине, так в машине. Сименс опустил трубку и, устроившись в кресле, стал размышлять, пытаясь найти какую-нибудь логику в информации, которой уже располагал. Его привел в себя телефонный звонок. — Сим, я тебя жду уже пять минут, спускайся же, наконец, — голос Барбары был весел. — Три минуты, Барбара. Через три минуты Сименс уже сидел рядом с Барбарой в красном «пежо». Барбара была в красном искрящемся платье, и по восхищенному взгляду Сименса она тотчас же поняла, что выбрала то платье, что нужно. Машина влилась в поток и устремилась вперед. — Сим, пока мы вдвоем… Этот сентябрь был месяцем трагедий, в конце месяца разорился Хук. Как это происходило? Был странный анонимный звонок Хенку, мужской голос, словно через вату, сообщил, что Хук вложил деньги в одно дело, притом вложил столько, что, потеряв их, уже не оправится. Это был риск, большой риск. — В какое дело? — Сим, тебе это ничего не даст, поверь, это химия, даже не химия, а какой-то химический лазер, оружие. Ты и так сейчас все поймешь. Это дело хорошо знал Хенк и знал, как его загубить или как дать ему расцвести. Хенк выбрал первое, он не мог пропустить такой случай, это было бы не по правилам их круга. И дело, и деньги Хука перекочевали к Хенку. Вот и все. Хенк не перевел заводы Хука на свои дурацкие бараки, наоборот, он сам разработал грандиозный план их реконструкции. Хук-младший был просто в восторге. Так что бизнес, и мирный, и военный, стеклись в одни руки. Хук предлагал вернуть и те заводы в старое русло, но Хенк упрямствовал… А может, в бараках для безработных он видел казармы для солдат?.. Это было время, когда Россия активно выступала против ядерного оружия и его испытаний. Может, и решил Хенк, что наступит пора обычного оружия. И, конечно, тогда понадобятся казармы. В ядерный век, вроде, казармы и не нужны. Наверное, так рассудил Хенк. Кто его знает! В общем-то, делать и то и то — право сильного, но упрямство и публикации на этот счет крепко подорвали его позиции… Особенно в высших сферах. Я тебе как-нибудь потом расскажу об этом подробнее. Это целая политическая экономия. — Голос не показался тебе знакомым? Ты не пробовала его расшифровать? — Нет, но кассета есть в фонотеке. Ты знаешь, я не прослушала ее сразу и даже до сих пор, хотя я знаю, что надо было. Не могла! Страшно! — Барбара, ты к ней можешь добраться? — Могу, Сим, завтра она будет у тебя. Подъехали к дому Генриетты, она уже ждала их. Сименс выскочил из машины, склонил голову. — Простите, миссис Генри, это я виноват! Барбара тоже вышла: — Привет, Генриетта. — Привет, Барбара. Сименс смотрел на женщин и не мог скрыть своего восхищения ими: каждая была красива по-своему. «Ну и молодец этот Хенк, окружил себя таким цветником, да еще и со светлыми головками. Это искусство, среди них и сам будешь стараться быть молодым и бодрым. Молодец ты, старина Хенк, акула Хенк, — размышлял Сименс, — деньги есть деньги, они позволяют иметь и такую роскошь, как эти красавицы». — Генриетта, сегодня Сименс будет представлен как мой друг, так что вы бросьте свои «мистер» и «миссис». Мой друг не может быть с тобой так официален, этому никто не поверит. Поможешь ему, он должен попасть в кабинет Хенка. А все остальное по ходу пьесы. Знаешь, Генриетта, у меня проснулся охотничий азарт, мне кажется, что мы наступили на чей-то хвост. — Хорошо, Барбара, пусть Сименс будет твой друг, — ответила Генриетта и опустила глаза. «Ну прямо школьница», — подумал Сименс. Барбара припарковала машину. Высокий каменный забор, литого чугуна ворота, чугунную решетку с гербами обвивали плющ и дикий виноград. Сименс вышел, открыл дверцу и подал руку Генриетте. Пока он помогал ей, Барбара уже нажала кнопку звонка у калитки. Что-то тихо зажужжало внутри каменной колонны, и калитка плавно отворилась. Барбара, Генриетта и Сименс гуськом двинулись по узкой дорожке к дому. Мелкий ракушечник скрипел под ногами. «Тихо не пройдешь, услышат», — оценивал обстановку Сименс. Подстриженный кустарник доходил ему до локтя, перепрыгнуть тяжело, не разбежишься. Массивная высокая дверь была открыта. На площадке их ждал высокий молодой человек, обнявший тоненькую девушку. Оба улыбались, рассматривая сверху своих гостей. Хук протянул к ним руки. — О, да нас сегодня много, на две команды, да еще и с запасным игроком, звонко воскликнул он. — Здравствуйте, Барбара, здравствуйте, Генриетта, здравствуйте… — Сименс, — представила Барбара, — проще Сим, мой друг. Барбара и Генриетта расцеловали Лиззи. — Здравствуй, Лиззи. — Здравствуйте, — тихо ответила та, прижимаясь к Хуку. — Хук-младший, — запоздало представился хозяин, — Моя жена — Лиззи. Добро пожаловать в дом. Я не ошибся — Сим, если позволите, вы играете в теннис? — Да, играю, но был большой перерыв. — Это иногда даже лучше, — заметил Хук. — Как планируем время: теннис, обед, шоу? Или обед, прогулка на лошадях, шоу? — Нет, нет, — Барбара была решительна. — Теннис, обед, а там посмотрим. — Лиззи сегодня не совсем в форме, так что имеем две смешанные пары и отличного судью. Прошу прощения. Сим, я напрасно спросил, играете ли вы в теннис. Раз вы друг Барбары, то должны играть, не так ли? — Да, да, но у меня с собой нет ни формы, ни ракетки. — Форму мы вам найдем, у нас есть все размеры на такие случаи, ракетка «Шлезингер», я думаю, вам пойдет. Сколько унций? — Четырнадцать, если можно. — Пожалуйста, вы все это найдете в кабинке спортивного комплекса. — Благодарю вас. — Не стоит благодарности. Лиззи, дорогая, ты согласна быть нашим судьей? Хук наклонился к ней и поцеловал ее в лоб. — Как скажешь, милый. — Ну вот и хорошо. Тогда прямо на корт, — скомандовал Хук. Корт был в глубине сада. Рядом домик с душем, сауной, крохотным бассейном. В домике по периметру располагались шесть комнат для переодевания, посередине стоял овальный, старинный стол, окруженный высокими стульями. Шесть мягких кресел были расставлены в зале, угол занимал камин. — Ваша комната, Сим, — предложил Хук, — а эта комната теперь пустует, мы думаем не занимать ее в будущем, она принадлежала Хенку, нашему отцу. Сименс вошел к себе. Кресло, столик с напитками, холодильник, душ, кожаная лежанка, шкафчик для одежды. Спортивный костюм сложен на кресле. Вскоре, блистая белизной одежды, с ракеткой в руке, Сименс вышел в общий зал. Хук ожидал их около камина. — Вы просто атлант, Сименс, с вами играть страшно. — Хук подошел к Сименсу, как бы примериваясь к нему. Хук был высок, но голова Сименса возвышалась над ним сантиметров на десять, плечи Сименса были шире, грудь мощнее, руки мускулистее. — Ну и красавцы, — Барбара сияла, глядя на них. — Сим, я играю с тобой, Генриетта сегодня настроена агрессивно, пусть они попробуют с нами потягаться. Вошла Генриетта, и все двинулись на корт, Лиззи уже сидела на месте судьи. Играли с азартом и весело. Барбара оказалась надежна в защите, играла с умом, посылая мячи в трудные для партнеров места. Сименс был силен в нападении. Они выиграли. Генриетта приняла проигрыш мужественно, хотя в игре злилась и даже швыряла ракетку. Хук бесился, но старался не подать виду. Лиззи, переживая за мужа, кусала губы. Ударами мяча в ноги или под левую руку Сименс специально травмировал самолюбие Хука, «заводил» его, чтобы ему потребовалось время для успокоения после игры, и тогда, думал Сименс, ему будет больше свободы в доме Хука. Барбара и Генриетта умчались пере