– Что за выход? – резко спросил Дагмар.
– Он объявил о свадьбе принцессы Альбы и короля Севера. Гудрун обещал уйти с горы и покинуть Берн, – пояснил Амос. В его словах слышалось восхищение. – Это и правда единственный выход.
– Зачем королю Севера соглашаться на эти условия? – прошипел Дагмар.
Хранители непонимающе уставились на него. Первым пришел в себя Амос.
– Принцесса прекрасна. Она великая награда, бесценное сокровище. Она надежда Сейлока, – запинаясь, гневно проговорил Амос.
– Надежда Сейлока, – мягко повторил Дагмар. – Но разве король может быть уверен в том, что Гудрун действительно покинет Сейлок? – спросил Дагмар.
Ответа у хранителей не было. Их постаревшие лица помрачнели. Тень отвернулась от алтаря и снова встретилась взглядом с Дагмаром.
– Гудруну нужен храм, – пробормотала Юлия.
– И гора, – прибавила Башти.
– Ему нужен Сейлок, – сказала Гисла. – Он не уйдет.
– А если никто не остановит Банрууда… кто остановит Гудруна? – спросила Далис, и ее плач болью отдался у Гислы в груди.
– Его остановим мы, – прошептал Дагмар, но в его голосе не было победных нот. Он склонил голову и закрыл глаза. – Мастер Айво уже начал.
– Нам нужно покинуть гору, – настойчиво повторила Гисла. – Всем нам. Если Гудрун не уйдет, будет битва. Хранители не сумеют справиться с северянами. Мы больше не можем прятаться в храме. Нам нужно уйти.
Сестры ошеломленно смотрели на нее. Она так редко выражала свое мнение и вообще брала слово.
– Куда мы пойдем? – прошептала Далис.
– Нам нужно идти в Долфис… с Байром. – С Байром и Хёдом. О боги. Она молилась о том, чтобы Байр шел не останавливаясь. Хёд пойдет следом за ним.
Но они не могли уйти без Альбы, а Альба пропала.
Дагмар сумел отыскать ее так же, как мастер Айво раньше отыскал Байра, – он начертил руну поиска, а спустя всего пару мгновений поднял на Тень усталые, покрасневшие глаза.
– Она была на склоне горы… наверное, ждала Байра, но его с ней не было. Теперь она возвращается.
– Я пойду за ней. Расскажу ей о том, что случилось. И мы уйдем. Все уйдем, – отвечала Тень.
Но когда час спустя Тень вернулась, ее лицо было залито слезами, а белые волосы, собранные в тугую косу и уложенные в венец, растрепались. Она покачала головой.
– Альба не уйдет.
– Но она должна! – крикнула Гисла.
– Не уйдет, – прошептала Тень. – Она верит, что, если уйдет, начнется война, а она не хочет нести смерть в Долфис. Она принцесса, а у принцессы есть долг перед народом.
– Она права, – тихо заметил Дагмар. – Банрууд ее не отпустит. Он пойдет на Долфис войной, кланы выберут себе сторону, и Сейлок… рухнет.
Он глянул на Гислу, повторив то самое слово, которое она произнесла в ночь, когда в храме праздновали возвращение Байра.
Ноги больше не держали Гислу. Ей казалось, что все вышло из‐под контроля. Если Альба не уйдет, то не уйдет Тень. Если Тень не уйдет, то не уйдет и Дагмар. Хранители уже принялись шептаться о своих обязанностях и о долге перед храмом.
– Мы не уверены в том, что король Севера нарушит слово, – с надеждой в голосе заявил хранитель Амос. – Быть может, он женится на принцессе, как объявил король, а потом отзовет своих грязных солдат и отправится восвояси.
– Быть может, мы боимся нападения, которого вовсе не будет, – прибавил другой хранитель.
Гисла не знала, как именно будут разворачиваться события. Она сомневалась даже и в том, что это было известно Хёду. Быть может, северяне нападут после свадьбы, быть может, прямо во время праздника. Ее голова полнилась образами северян, громивших храм, разивших хранителей и прихожан. Когда бы они ни напали, она была уверена, что они это сделают.
– У него не хватит людей, чтобы захватить гору. На горе сейчас триста воинов разных кланов, не считая людей короля и простых обывателей. В нападении нет никакого смысла, – согласился Дагмар.
– Теперь он побывал в стенах крепости. Он знает, где стоят воины короля. Знает, сколько у короля людей и сколько воинов в каждом клане, – прошептала Тень.
– Быть может… он просто готовится… к нападению… в будущем? – Казалось, Амосу нравилось думать о том, что опасность грозит им не прямо сейчас, а лишь в неопределенном, туманном будущем.
– Нам нужно идти, – уговаривала Гисла. – Всем нам. Вместе. Сейчас!
– Я не пойду, – возразила Юлия. – Если будет битва, я хочу сражаться!
– Тебя сразу же ранят, а то и убьют! – выкрикнула Гисла. – Я сама уведу тебя отсюда, если придется. Но нам нужно идти.
– Нет. Мы останемся в храме, – сказал хранитель Амос, принимая роль лидера. – Здесь мы в безопасности – не меньшей, чем где бы то ни было.
– Мы никогда не были здесь в безопасности! – в отчаянии крикнула Гисла. Почему они меня не слышат?
Все уставились на нее так, словно у нее выросли крылья, а язык раздвоился. Она прикрыла глаза и стала молить богов о пощаде. Быть может, язык у нее и правда раздвоенный. Она была соучастницей, и чувство вины снедало ее не меньше, чем страх.
– Женщинам нужно уйти, – согласился Дагмар. – Соберите все, что легко сможете взять с собой.
– Король сразу заметит, что Лиис нет, – спокойно сказала Элейн. – Если свадьба состоится… всем нам… нужно… на ней присутствовать.
Гисла понурилась, не в силах возразить.
– Прекрасно, – кивнул Дагмар. – Идите собирать вещи. Отдохните, если сумеете. Как только закончится церемония и храм опустеет, вы уйдете через туннели в лес. Если король северян и правда покинет гору… вы вернетесь назад. Если нет, пойдете дальше, до самого Долфиса.
Когда Хёд снова услышал Байра, тот больше не двигался. Давно спустилась ночь, и все в лесу спало или уже пробуждалось. Хёд шел вдоль ручья, что ширился и креп на пути к реке Могде, протекавшей по Долфису, и еще дальше, к самому Восточному морю, лежавшему между Сейлоком и Истландией.
Байр дышал медленно, словно остановился передохнуть и, поддавшись изнурению, погрузился в дремоту. Судя по тому, откуда слышалось биение его сердца, его дыхание, он спал, привалившись к дереву.
Усталость огнем жгла Хёду спину и притупляла все чувства. Он не мог вспомнить, когда в последний раз спал. Только вчера он забрался в обозную телегу и проехал в ней последние мили к вершине горы в окружении северян и двух подлецов-королей, каждый из которых считал, что сумел обдурить другого. Они настороженно обхаживали друг друга добрые две недели, наперебой подзывая Хёда и требуя, чтобы он раскрыл им тайны соперника. Гудрун угрожал, Банрууд уговаривал, а Хёд держал рот на замке.
Хёду нужны были пища и сон – пусть всего час, пусть даже спать бы пришлось привалившись к дереву, так же как Байр. Он отыскал близ ручья густые заросли и укрылся за ними. Спустя пару минут он уснул, прижимая к себе щит и лук.
Пробудившись от краткого сна, он не двинулся, не шевельнулся, но сразу же вслушался в биение сердца брата.
Оно ускорилось. Байр дышал носом, словно стараясь укрыться от чужих глаз.
Лес заполнила барабанная дробь десятков чужих сердец. Люди плотной стеной двигались прямо к горе. Судя по звукам, которые слышал Хёд, то были крупные, крепкие мужчины. Они молчали, но все в лесу хрустело и тряслось у них под ногами. Кости животных. Кожа. Клинки. Северяне. Гудрун все же привел за собой армию.
Хёд не двигался. Не пошевелился даже тогда, когда один из северян остановился и помочился прямо на куст, за которым он прятался. Пахучая струя ударила в землю, качнула ветки куста; пара капель ударилась прямо в щит Хёда. Он взмолился о том, чтобы воин не стал разбираться, откуда донесся неожиданный металлический звук. Воин не стал. Подтянув штаны, он отправился дальше.
Когда Байр последовал за северянами, держась на безопасном расстоянии от последних рядов, Хёд подхватил посох и тоже пошел за ними.
Северяне остановились перед самой опушкой леса и ждали, пока утро сменилось днем. Чего они ждали, Хёд не знал. Сигнала? Знака? Орда северян создавала между Хёдом и Храмовой горой что‐то вроде звукового барьера.
Он слышал Байра, кравшегося позади небольшой армии. Он узнал звук сердец нескольких воинов – он был знаком с северянами, – но не стал разбираться дальше, сдавшись перед их огромным количеством.
Помимо северян здесь были и бернцы. Быть может, воины Бенджи заметили, что ветер сменился, и примкнули к завоевателям. Они привели северян к горе.
Быть может, Бенджи знал обо всем. Быть может, не знал. Теперь это было уже не важно. Это лишь подтверждало, что отныне кланы разобщены.
Хёд ненадолго прижал ладони к ушам, пытаясь сосредоточиться. Он прислонился спиной к стволу дерева, крепко уперся ногами в землю, вдохнул, выдохнул, снова вдохнул. А потом вслушался в те сердца, которые ему непременно нужно было услышать.
Байр был неподалеку. Бум, бум, бум, бум.
Он постарался отвлечься от гула, что шел от толпы северян. Гисла… где Гисла? Он задержал дыхание. Вот она. Звук был слабым, не громче, чем звон колокольчика под шквалами ветра, но он ее отыскал. Она была в храме.
Он чуть не завопил от отчаяния и страха. Но вместо этого снова вдохнул, выдохнул, еще раз вдохнул. Он отыскал ее сестер, отыскал Тень. И Альбу. Все они были на горе.
Быть может, так даже лучше, внезапно сообразил он. Если бы они были сейчас в лесу, то столкнулись бы с армией северян. В нем волной всколыхнулась паника, но он не дал ей прорваться наружу.
Нужно обойти северян. Вернуться на гору. Здесь от него пользы нет. Он не способен остановить целую армию, не способен уберечь брата, если тот ринется прямо в бой. А ровно так и поступит Байр.
Хёд снова вслушался в происходившее на горе, пытаясь понять, как ему поступить. Гора походила на муравейник, кишевший людьми из всех кланов, звеневший от бесчисленных звуков.
Он должен был их предупредить. Эта мысль принесла с собой ощущение полной беспомощности, куда более мучительное, чем все годы, что он провел в кромешной тьме. Он не знал, что делать.