– Думаю, ваши воспоминания последуют вместе с вами, – сказал мистер Кин. – Я рад, что вы туда едете.
– У меня есть идея, – предложил мистер Саттерсуэйт. – Поедем со мной. Давайте вместе нанесем им визит. Вам не стоит опасаться, что вас плохо примут. Дорогой Том Эддисон – самый гостеприимный человек на свете. Любой из моих друзей немедленно станет и его другом. Поедем со мной. Вы должны. Я настаиваю.
Порывисто взмахнув рукой, мистер Саттерсуэйт чуть не смахнул со стола свою кофейную чашку, но вовремя поймал ее.
В этот момент прозвенел старомодный колокольчик и дверь распахнулась. Вошла женщина средних лет, слегка запыхавшаяся и выглядевшая немного разгоряченной. Она сохранила привлекательность, ее рыжие волосы только кое-где тронула седина. У нее была кожа цвета слоновой кости, которая часто сопутствует рыжеватым волосам, и стройная фигура. Вошедшая обвела быстрым взглядом кафе и сразу же направилась в лавку фарфора.
– О! – воскликнула она. – У вас еще осталось несколько чашек из сервиза «Арлекин»…
– Да, миссис Джиллиат, вчера мы получили новую партию.
– Я так рада… Я очень беспокоилась. И поспешила прямо к вам. Взяла мотоцикл у одного из мальчиков. Они куда-то ушли, и я не смогла найти их. Но я должна была что-то предпринять. Сегодня утром случайно разбилось несколько чашек, а мы ждем гостей к чаю и на вечеринку. Так что, если можно, дайте мне синюю и зеленую; и, наверное, мне надо взять еще одну красную, на всякий случай. Беда с этими разноцветными чашками, правда?
– Ну, говорят, что это их недостаток – не всегда можно заменить чашку именно того цвета, какой нужен…
Мистер Саттерсуэйт уже повернул голову в их сторону и с интересом смотрел на то, что там происходило. Миссис Джиллиат, назвала ее хозяйка магазина. Ну конечно. Теперь он понял. Это, должно быть… Он встал со стула, поколебался, потом сделал пару шагов и вошел в лавку.
– Извините, – произнес он, – но вы… вы миссис Джиллиат из Довертон-Кингсборна?
– О да. Я Берил Джиллиат. А вы… то есть…
Она смотрела на него, слегка нахмурив брови. Привлекательная женщина, подумал мистер Саттерсуэйт. Лицо у нее довольно суровое, но умное. Значит, это вторая жена Джиллиата. Она не так красива, как Лили, но на вид привлекательная, приятная и деятельная.
Внезапно на лице миссис Джиллиат появилась улыбка.
– Я полагаю… да, конечно. У моего свекра, Тома, есть ваша фотография, и вы, наверное, тот гость, которого мы ожидаем сегодня. Вы, должно быть, мистер Саттерсуэйт?
– Точно так, – подтвердил он. – Это именно я. Но мне придется просить у вас прощения за то, что я приеду намного позже, чем обещал. К несчастью, моя машина сломалась. Она сейчас в гараже, ее ремонтируют.
– О, какое это для вас огорчение… И какая жалость! Но время чая еще не подошло. Не беспокойтесь, мы всё равно его отложили. Как вы, вероятно, слышали, я приехала, чтобы восполнить отсутствие нескольких чашек, которые, к несчастью, смахнули со стола сегодня утром. Всегда происходит нечто подобное, когда ждешь гостей к ланчу, к чаю или к обеду.
– Пожалуйста, миссис Джиллиат, – сказала женщина из магазина. – Я их заверну. Положить в коробку?
– Нет, просто заверните в бумагу и положите в мою хозяйственную сумку, так с ними ничего не случится.
– Если вы собираетесь вернуться в Довертон-Кингсборн, – предложил мистер Саттерсуэйт, – я мог бы подвезти вас в моей машине. Она с минуты на минуту подъедет из гаража.
– Очень любезно с вашей стороны. Я бы очень хотела принять ваше предложение. Но я просто обязана вернуть мотоцикл на место. Мальчики расстроятся, увидев, что его нет. Они куда-то собираются сегодня вечером…
– Разрешите мне вас познакомить, – произнес мистер Саттерсуэйт. – Он повернулся к мистеру Кину, который поднялся с места и теперь стоял совсем близко. – Это мой старый друг, мистер Харли Кин, которого я случайно встретил здесь. Я пытался уговорить его поехать со мной в Довертон-Кингсборн. Как вы считаете, Том смог бы устроить на эту ночь еще одного гостя?
– О, я уверена, это не вызвало бы трудностей, – ответила Берил Джиллиат. – Уверена, он был бы очень рад познакомиться с еще одним из ваших друзей. Возможно, это и его друг тоже…
– Нет, – сказал мистер Кин, – я никогда не встречался с мистером Эддисоном, хотя часто слышал рассказы о нем от мистера Саттерсуэйта.
– Тогда позвольте, пожалуйста, мистеру Саттерсуэйту привезти вас к нам. Мы были бы в восторге.
– Мне очень жаль, – ответил мистер Кин. – К сожалению, у меня назначена другая встреча. – Он посмотрел на часы на руке. – И я должен выехать немедленно. Я уже и так опоздал; вот что бывает, когда встречаешь старых друзей.
– Возьмите, пожалуйста, миссис Джиллиат, – сказала продавщица. – Думаю, с ними ничего не случится у вас в сумке.
Берил Джиллиат осторожно положила сверток в свою сумку, потом сказала мистеру Саттерсуэйту:
– Ну, скоро увидимся. Чай подадут только в четверть шестого, поэтому не волнуйтесь. Я так рада наконец познакомиться с вами – ведь я всегда столько слышала о вас и от Саймона, и от моего свекра…
Она поспешно попрощалась с мистером Кином и вышла из магазина.
– Немного спешит, правда? – обратилась к ним продавщица. – Но она всегда спешит. Много успевает за день, должна сказать.
Снаружи донеслось тарахтенье запущенного мотора мотоцикла.
– Оригинальная личность, не так ли? – произнес мистер Саттерсуэйт.
– По-видимому, – сказал мистер Кин.
– И я никак не смогу вас переубедить?
– Я только прохожу мимо.
– И когда я снова увижу вас? Мне хочется это знать.
– О, очень долго ждать не придется. Думаю, вы меня узнаете, когда увидите.
– Вам больше нечего, совсем нечего мне сказать? Больше нечего объяснить?
– Что объяснить?
– Объяснить, почему я вас здесь встретил.
– Вы обладаете обширными познаниями, – сказал мистер Кин. – Одно слово, может быть, будет для вас важным. Думаю, оно вам может пригодиться.
– Какое слово?
– Дальтонизм, – ответил мистер Кин. И улыбнулся.
– Я не думаю… – Мистер Саттерсуэйт на секунду нахмурился. – Да. Да, я действительно знаю, только в данный момент не могу вспомнить…
– До свидания, – произнес мистер Кин. – Вот ваша машина.
В этот момент действительно подъехала машина и остановилась у дверей почты. Мистер Саттерсуэйт вышел к ней. Ему очень не хотелось больше терять время и заставлять ждать хозяев дольше, чем необходимо. Но ему все равно было грустно прощаться со своим другом.
– Я ничего не могу для вас сделать? – спросил он почти тоскливым тоном.
– Вы ничего не можете для меня сделать.
– А для кого-то другого?
– Думаю, да. Весьма вероятно.
– Надеюсь, я понимаю, что вы имеете в виду…
– Я в вас совершенно уверен, – сказал мистер Кин. – Вы всегда всё понимаете. Вы очень быстро всё замечаете и понимаете значение происходящего. Вы не изменились, уверяю вас.
Его ладонь на секунду опустилась на плечо мистера Саттерсуэйта, а затем он вышел и быстрым шагом двинулся по улице деревни в направлении, противоположном Довертон-Кингсборну. Мистер Саттерсуэйт сел в свой автомобиль.
– Надеюсь, у нас больше не будет неприятностей, – сказал он.
– Мы уже совсем близко, сэр, – заверил его шофер. – Осталось еще три или четыре мили, самое большее, а машина теперь едет прекрасно.
Он немного проехал дальше по улице и развернулся в том месте, где дорога слегка расширялась, чтобы вернуться тем же путем, которым только что приехал. И еще раз повторил:
– Всего три или четыре мили.
Мистер Саттерсуэйт еще раз произнес: «Дальтонизм». Ему это слово по-прежнему ни о чем не говорило, но он чувствовал, что должно говорить. Он уже раньше слышал это слово.
«Довертон-Кингсборн», – произнес мистер Саттерсуэйт. Он пробормотал это очень тихо, себе под нос. Эти два слова до сих пор значили для него то же, что и всегда. Место радостного воссоединения, место, встречи с которым он не мог дождаться. Место, где ему будет хорошо, несмотря на то что многих из тех, кого он знал раньше, там уже не будет. Но Том будет. Его старый друг Том… Мистер Саттерсуэйт опять вспомнил траву, и озеро, и речку, и все то, что они там делали вместе еще мальчишками.
Чай накрыли на лужайке. От французских окон гостиной лестница спускалась туда, где декорациями вечерней сцены служили большой лесной бук с одной стороны и ливанский кедр с другой. На лужайке стояли два резных, выкрашенных белой краской стола и разнообразные садовые стулья. Прямые стулья с разноцветными подушками и шезлонги, на которых можно прилечь и вытянуть ноги и поспать, если захочется. Над некоторыми из них имелись навесы для защиты от солнца.
Стоял прекрасный ранний вечер. Трава приобрела нежный темно-зеленый оттенок. Золотистый свет лился сквозь пунцовую листву бука, а кедр демонстрировал красоту своих четких линий на розовато-золотистом фоне неба.
Том Эддисон ждал гостя в высоком плетеном кресле, вытянув ноги на подставке. Мистер Саттерсуэйт с некоторым удивлением отметил, что тапочки его друга, которые он помнил по многим прежним визитам, удобные домашние тапочки для его слегка деформированных подагрой ног, на этот раз были разного цвета: один красный, а другой зеленый. Добрый старина Том, подумал мистер Саттерсуэйт, он не изменился. Точно такой же, как был. И еще он подумал: «Какой я идиот! Конечно, я знаю, что означает это слово. Почему я сразу не вспомнил?»
– А я уж думал, что ты никогда не появишься, старый черт, – сказал Том Эддисон.
Он остался красивым и в старости: широкое лицо с глубоко посаженными сверкающими серыми глазами, все еще прямые плечи придавали ему облик могучего человека. Каждая черточка его лица говорила о добродушном и приветливом характере.
«Он не меняется», – подумал мистер Саттерсуэйт.
– Не могу встать, чтобы поздороваться с тобой, – сказал Том Эддисон. – Нужны два сильных человека и палка, чтобы поднять меня на ноги. Скажи, ты знаком с нашей маленькой компанией или нет? Ты знаешь Саймона, конечно…