Ричард продолжал говорить. Он объяснял ей свои поступки с ненужной словоохотливостью. Тео была довольна, что он скрывает реальные детали дела многословием. Речь шла о собственности на большой участок земли в Южной Африке. Что именно сделал Ричард, ей было неинтересно знать. Он заверил ее, что с точки зрения морали все было честно и открыто; а вот с точки зрения закона – ну в этом все и дело, нельзя отрицать тот факт, что он нарушил закон.
Рассказывая об этом, Ричард то и дело бросал быстрые взгляды на жену. Он нервничал и смущался – и все же оправдывал себя и пытался объяснить то, в чем даже ребенок мог распознать правду. Наконец, в разгар оправданий, он сломался. Возможно, быстрый взгляд Тео, полный упрека, стал тому причиной. Ричард опустился в кресло у камина, обхватив голову руками.
– Вот как обстоит дело, Тео, – удрученно сказал он. – Что ты собираешься с этим делать?
Она подошла к нему, ни минуты не помедлив, и, опустившись на колени возле кресла, прижалась лицом к его щеке.
– Что можно сделать, Ричард? Что мы можем сделать?
Он притянул ее к себе.
– Ты это серьезно? Ты хочешь мне помочь?
– Конечно. Мой дорогой, конечно.
Ее слова заставили его заговорить откровенно, даже вопреки своей воле:
– Я – вор, Тео. Вот что это значит, если отбросить красивые слова, – просто вор.
– Тогда я – жена вора, Ричард. Мы утонем или выплывем вместе.
Они некоторое время молчали. Но вскоре к Ричарду отчасти вернулась его самоуверенность.
– Знаешь, Тео, у меня есть план, но мы поговорим о нем позже. Уже почти время обеда. Мы должны пойти и переодеться. Надень то свое кремовое платье, от Калло[13].
Тео с недоумением подняла брови:
– Ради домашнего обеда?
– Да, да, я понимаю. Но мне оно нравится. Надень его, будь умницей. Мне доставит удовольствие видеть тебя такой красивой.
Тео спустилась к обеду в платье от Калло. Оно было сшито из кремовой парчи c неярким золотым узором, его бледно-розовый оттенок делал кремовый цвет теплым. Оно имело очень глубокий вырез сзади, и никакой другой фасон не мог бы подчеркнуть ослепительную белизну шеи и плеч Тео. Теперь она поистине превратилась в цветок магнолии.
Глаза Ричарда смотрели на нее с горячим одобрением.
– Молодец. Знаешь, ты выглядишь потрясающе в этом платье.
Они прошли в столовую. Весь вечер Ричард нервничал и был не похож на себя, шутил и смеялся без всякого повода, словно тщетно старался избавиться от своих тревог. Несколько раз Тео пыталась снова вернуться к обсуждению тех проблем, о которых они говорили раньше, но Ричард уходил от разговора.
Потом неожиданно, когда она уже встала, чтобы идти спать, он перешел к делу.
– Нет, не уходи пока. Мне нужно тебе кое-что сказать. Об этом несчастном деле…
Тео опять села.
Ричард быстро заговорил. Если чуть-чуть повезет, все еще можно замять. Он очень хорошо заметал следы. Если только некоторые документы не попадут в руки адресата…
Он многозначительно замолчал.
– Документы? – с недоумением спросила Тео. – Ты хочешь сказать, что уничтожишь их?
Ричард поморщился.
– Я бы уничтожил их очень быстро, если б мог завладеть ими. Вот в чем вся загвоздка!
– Тогда у кого они?
– У человека, которого мы оба знаем. У Винсента Истона.
Слабый возглас слетел с губ Тео. Она подавила его, но Ричард его услышал.
– Я все время подозревал, что он что-то знает об этом деле. Поэтому часто приглашал его к нам. Может быть, ты помнишь, что я просил тебя быть с ним любезной.
– Я помню, – ответила Тео.
– Мне почему-то никогда не удавалось по-настоящему с ним подружиться. Не знаю почему. Но ты ему нравишься. Я бы сказал, ты ему очень нравишься.
– Да, нравлюсь, – очень четко сказала Тео.
– Вот как! – радостно воскликнул Ричард. – Это хорошо. Теперь ты понимаешь, к чему я веду. Я убежден, если б ты поехала к Винсенту Истону и попросила его отдать тебе эти документы, он не отказал бы тебе. Красивая женщина, ты понимаешь, и всякое такое…
– Я не могу этого сделать, – быстро ответила Тео.
– Ерунда.
– Это совершенно исключено.
На лице Ричарда медленно проступили красные пятна. Она видела, что он злится.
– Моя дорогая детка, я думаю, что ты не совсем понимаешь наше положение. Если это выплывет наружу, меня посадят в тюрьму. Это разорение… позор.
– Винсент Истон не станет использовать эти документы против тебя. Я в этом уверена.
– Не в этом дело. Возможно, он не понимает, что они свидетельствуют против меня. Это выяснится только в связи с моими делами… с теми цифрами, которые в них обнаружат. О! Я не могу вдаваться в детали. Он погубит меня, сам не понимая, что делает, если только кто-то не объяснит ему положение.
– Наверняка ты можешь сам это сделать. Напиши ему.
– Ничего хорошего из этого не выйдет! Нет, Тео, у нас осталась только одна надежда. Ты – наша козырная карта. Ты – моя жена. Ты должна мне помочь. Поезжай сегодня ночью к Истону.
У Тео вырвался крик:
– Не сегодня. Может быть, завтра…
– Боже мой, Тео, неужели ты не понимаешь? Завтра может быть уже поздно. Если б ты смогла поехать сейчас – немедленно – к Истону домой… – Ричард увидел, как она вздрогнула, и попытался ее подбодрить: – Я понимаю, дорогая детка, я понимаю. Для тебя это ужасно. Но это вопрос жизни или смерти. Тео, ты ведь меня не подведешь? Ты сказала, что сделаешь все, чтобы помочь мне.
Тео услышала свой жесткий, сухой голос:
– Но не это. На то есть причины.
– Это вопрос жизни или смерти, Тео. Я говорю серьезно. Посмотри.
Ричард резко выдвинул ящик письменного стола и взял оттуда револьвер. Если в этом жесте и было нечто театральное, то она этого не заметила.
– Или ты это сделаешь, или я застрелюсь. Я не смогу пережить это испытание. Если ты не сделаешь то, о чем я тебя прошу, я умру еще до наступления утра. Клянусь тебе, что это правда.
Тео тихо вскрикнула:
– Нет, Ричард, только не это!
– Тогда помоги мне. – Он швырнул револьвер на стол и опустился на колени рядом с ней. – Тео, дорогая… Если ты меня любишь… если ты меня когда-либо любила… сделай это для меня. Ты моя жена, Тео. Мне больше не к кому обратиться.
Его голос все звучал и звучал, шептал, умолял. И наконец Тео услышала свой собственный голос, произнесший:
– Хорошо – да.
Ричард проводил ее к двери и посадил в такси.
IV
– Тео!
Винсент Истон вскочил, охваченный восторгом и недоверием. Она стояла в дверях. Накидка из белого горностая свисала с ее плеч. Никогда еще, подумал Истон, она не выглядела такой красивой.
– Вы все-таки пришли…
Она вытянула руку, чтобы остановить его, когда он приблизился к ней, и заговорила тихо и торопливо:
– Нет, Винсент, это не то, что вы думаете. Я пришла по просьбе моего мужа. Он думает, что существуют какие-то документы, которые могут… навредить ему. Я пришла попросить вас отдать их мне.
Винсент стоял неподвижно, глядя на нее. Потом коротко рассмеялся.
– Значит, вот в чем дело… Мне тогда показалось, что название «Хобсон, Джекилл и Лукас» звучит знакомо, но не мог вспомнить в тот момент, кто это. Не знал, что ваш муж связан с этой фирмой… Там уже некоторое время было что-то не так. Мне поручили рассмотреть это дело. Я подозревал одну мелкую сошку. Но не подумал о человеке, который стоит во главе.
Тео ничего не сказала. Винсент с любопытством смотрел на нее.
– Это ничего не меняет для вас? – спросил он. – Что… ну, если говорить прямо, что ваш муж мошенник?
Она покачала головой.
– Мне трудно это понять, – сказал Винсент. Затем тихо прибавил: – Подождите, пожалуйста, пару минут. Я принесу эти бумаги.
Тео села на стул. Он вышел в соседнюю комнату. Потом вернулся и отдал ей маленький пакет.
– Благодарю, – сказала Тео. – У вас есть спичка?
Винсент протянул ей коробок спичек, и она опустилась на колени у камина. Когда бумаги превратились в кучку пепла, встала.
– Благодарю, – еще раз сказала она.
– Не стоит благодарности, – официально ответил Винсент. – Позвольте вызвать вам такси.
Он усадил ее в машину, а потом стоял и смотрел ей вслед. Странный, официальный, короткий разговор. После первых фраз они даже не смели взглянуть друг на друга. Ну вот и всё, конец. Он уедет из страны и постарается забыть ее.
Тео высунула голову в окно и поговорила с шофером такси. Она не могла сразу вернуться в их дом в Челси. Ей необходима передышка. Новая встреча с Винсентом потрясла ее. Если б только… если бы… Но она взяла себя в руки. В ней не осталось любви к мужу, но она обязана поддержать его. Он повержен, и она должна быть с ним. Что бы ни натворил Ричард, он ее любит; он совершил преступление против общества, а не против нее.
Такси ехало по широким улицам Хэмпстеда. Тео выбралась на поросшую вереском пустошь, и волна прохладного, живительного воздуха овеяла ее щеки. Теперь она снова владела собой. Такси помчалось обратно, к Челси.
Ричард вышел встречать ее в холл.
– Ну, – требовательно произнес он. – Тебя долго не было.
– Неужели?
– Да, очень долго. Всё… в порядке?
Он шел следом за ней, хитро поглядывая на нее. Руки у него дрожали.
– Всё… всё в порядке, а? – повторил он.
– Я сама их сожгла.
– О!
Тео прошла в кабинет и опустилась в большое кресло. Ее лицо было смертельно бледным, а все тело поникло от усталости. Она подумала: «Если б я только могла сейчас лечь спать и никогда, никогда больше не просыпаться!»
Ричард наблюдал за ней. Его смущенный взгляд то украдкой падал на нее, то уходил в сторону. Тео ничего не замечала. Она слишком устала.
– Все прошло хорошо, а?
– Я тебе так и сказала.
– Ты уверена, что это были те самые документы? Ты их посмотрела?
– Нет.
– Но тогда…
– Я уверена, говорю тебе. Оставь меня в покое, Ричард. У меня на сегодня больше не осталось сил.