— Визуальные галлюцинации в качестве единственного симптома встречаются довольно редко, — сообщила психиатр. — У детей, страдающих психическими расстройствами, обычно наблюдаются слуховые галлюцинации, а также приступы возбуждения. — Доктор Кэллоуэй бросила взгляд на тихонько игравшую Люси. — Вы замечали, что у девочки бывают резкие смены настроения?
— Нет.
— А приступы ярости? Чрезмерная импульсивность? — (Мередит молча покачала головой.) — А как у нее со сном и аппетитом? Есть какие-нибудь проблемы?
Честно говоря, аппетит у худышки Люси был скверный. Сама Мередит, впрочем, тоже не отличалась пышностью. Она часто шутила, что дочь ее существует благодаря фотосинтезу. Что касается сна, девочка уже несколько лет крайне неохотно отправлялась в постель и плохо засыпала.
— Да, у нас есть проблемы со сном, — кивнула Мередит. — У Люси слишком бурное воображение. По ночам она не выключает свет в своей комнате и без конца проверяет, не прячется ли кто-нибудь в шкафу или под кроватью. Обычно она засыпает лишь тогда, когда доводит себя до полного изнеможения.
— Ночные страхи — весьма распространенное явление среди детей этого возраста, — заметила доктор. — Но не исключено, что Люси действительно что-то видит в шкафу или под кроватью.
Мередит судорожно сглотнула. Ее ребенок не может страдать психическим расстройством. Не может. Люси — нормальная, здоровая, веселая девочка. Она ходит всегда вприпрыжку, читает своим игрушечным пушистым зверюшкам сказки вслух и выучила наизусть «Мисс Мэри Мак». Она совершенно не похожа на психопатку.
Внезапно догадка, яркая и жгучая как пламя, осенила Мередит: «Ты сама во всем виновата. Ты ее не хотела, вот и получай наказание».
— И что же мне делать? — растерянно спросила она.
— Помнить о том, что восемь лет — возраст, когда ребенок верит в Санта-Клауса, придумывает себе воображаемых друзей и живет в мире фантазий. В этом возрасте дети только начинают отличать вымысел от реальности. Скорее всего, видения, которые были у Люси, — следствие этого процесса.
— Но что, если это будет продолжаться?
— Тогда я посоветовала бы давать Люси небольшие дозы риспердала. Посмотрим, какой будет эффект. Но все, что вам нужно сейчас, — ждать и наблюдать за девочкой.
Росс не был голоден. Непонятно, зачем он зашел в ресторан — единственный в городе? Это заведение существовало чуть ли не со времен основания Комтусука и сменило множество владельцев. Как ни странно, все хозяева ресторана походили друг на друга. Все они отличались грузной комплекцией, все свято верили, что на свете нет более изысканной приправы, чем топленое сало. Жители города, как видно, разделяли это убеждение. По крайней мере, окинув взглядом зал, Росс убедился, что все до единого столики заняты. Он уселся на стул у зеркальной стены и вытащил сигареты.
— Простите, у нас не курят, — предупредила пробегавшая мимо официантка, прежде чем он успел щелкнуть зажигалкой.
Конечно, забавно, что в ресторане, меню которого как будто нарочно составлено для самоубийц, желающих угробить себя посредством сердечного приступа, так враждебно относятся к курению, усмехнулся про себя Росс. Но спорить не стал и послушно убрал сигареты в карман.
— Я выйду покурить на улицу, — сказал он официантке. — Можете зарезервировать для меня столик?
— Если вы угостите меня сигаретой, то да, — улыбнулась она.
Через пять минут после этого разговора Росс стоял неподалеку от входа в ресторан, у мусорных контейнеров, и глубоко затягивался, ощущая, как дым, изогнувшись в виде знака вопроса, проникает ему в горло. Прикрыв глаза, Росс смотрел на светящийся кончик сигареты.
Надо было надеть куртку, думал Росс. За те несколько минут, что он провел в ресторане, на улице похолодало градусов на десять. Подобные температурные колебания стали уже привычными для жителей города, и они начали к этому приспосабливаться: вместо того чтобы переживать по поводу климатических аномалий, достали из шкафов теплые ботинки и перчатки. Да, сейчас лето, но теперь не знаешь, что потребуется завтра — вязаная шерстяная шапка или солнцезащитный лосьон, рассуждали они. Одна из самых привлекательных особенностей жителей Новой Англии состоит в том, что они не любят жаловаться, рассуждал про себя Росс. Свою судьбу они принимают так же безропотно, как больные принимают лекарство — может, не слишком приятное на вкус, но не настолько отвратительное, чтобы делать из этого трагедию. Росс прижался спиной к металлическому контейнеру, еще хранившему тепло солнечных лучей. Сделал последнюю затяжку и бросил окурок на землю.
— Зачем же вы сорите? — раздался голос за его спиной.
Росс резко повернулся:
— Лия!
Он догадался бы о том, что это она, даже не слыша ее голоса. О ее приближении сообщил аромат цветочных духов. Она всплеснула руками и пошевелила брошенный им окурок носом мокасина. Сегодня на ней было прежнее платье в цветочек, а поверх — расшитый бисером кардиган, словно она хотела как-то освежить свой наряд для встречи с Россом.
— Я вас искала, — сообщила Лия.
Выражение ее лица противоречило этим словам. Она выглядела так, будто хотела пуститься наутек. Ее беспомощность, ее застенчивость — все это казалось Россу до боли знакомым.
— Я тоже искал вас.
Лишь произнеся эти слова, он осознал, до какой степени они соответствуют истине. Он высматривал Лию в очереди, стоящей в аптеке; искал ее отражение в зеркалах универмага; выглядывал ее в машинах, пролетавших мимо.
— Вам удалось поймать вашего призрака?
— Это не мой призрак, а просто призрак, — с улыбкой уточнил Росс. — А почему вы меня искали?
— Потому что… я не сказала вам об этом тогда, ночью… но я тоже охочусь за призраками! — выпалила Лия.
— Вы?!
Такого поворота Росс никак не ожидал. В большинстве своем люди, даже если они верят в паранормальные явления, сообщают об этом весьма осторожно и неохотно.
— Разумеется, по сравнению с вами я дилетант, — вздохнула Лия.
— И как, вам уже удалось увидеть привидение? — поинтересовался Росс.
Лия покачала головой.
— Хотя бы одному человеку на свете это удалось? — спросила она.
— Конечно. Ведь существует множество фотографий и видеозаписей. Научными исследованиями паранормальных явлений занимаются и Принстон, и Эдинбургский университет. Даже ЦРУ проводит серьезные изыскания в области экстрасенсорного восприятия и телепатии.
— ЦРУ?
— Именно ЦРУ, — кивнул Росс. — То, что люди могут получать информацию не только посредством пяти органов чувств, признается даже на государственном уровне.
— Но это не доказывает, что существует жизнь после смерти.
— Нет. Но это позволяет предположить, что человеческое сознание — категория не только физическая. Вероятно, способность видеть призраков — это совсем не то что ясновидение. Возможно, призраки вовсе не мертвы, потому что они живут где-то в прошлом. И значит… — Росс вдруг осекся. — Простите, я сел на своего любимого конька и слишком увлекся. Некоторые люди считают меня чокнутым.
— Не надо извиняться, — покачала головой Лия, и ее губы тронула едва заметная улыбка. — Меня тоже многие считают чокнутой. И я никогда не встречала ученого, который говорил бы о своей работе без увлечения.
«Ученого»? Никогда прежде Росса не называли ученым. Слово, произнесенное Лией, вызвало в его душе целый фейерверк чувств: гордость, удивление, благодарность. Пытаясь скрыть смущение, он вытащил из кармана пачку сигарет и предложил Лие закурить. Она протянула было руку, но тут же спрятала ее за спину. Тем не менее Росс успел заметить на ее пальце золотое обручальное кольцо.
— Ваш муж не узнает, что вы курили, — произнес Росс, глядя ей прямо в глаза.
Лия ответила ему столь же пристальным взглядом. Снова робко протянула руку и взяла сигарету. Росс поднес ей зажигалку. Лия держала сигарету бережно, будто сокровище, и курила так, словно проглатывала тайну. Глаза молодой женщины затуманились от удовольствия. Она приподняла подбородок, позволив Россу любоваться своей длинной тонкой шеей.
В этот момент ему было наплевать на то, что у нее есть муж, что она боязливо оглядывается по сторонам. Он не думал о том, что те несколько минут, которые он провел с ней, на самом деле украдены. Росс сознавал: все это может быть началом большой ошибки, — и все же не мог позволить этой женщине уйти.
— Разрешите угостить вас чашечкой кофе, — предложил он.
— Нет-нет, — затрясла головой Лия. — Я не могу.
— Никто об этом не узнает.
— В этом ресторане обедает весь город. Если он узнает, что я пила с вами кофе…
— И что в этом такого ужасного? Скажете ему правду: мол, мы с вами друзья и коллеги. Попивали кофе, болтая о призраках.
Он явно сморозил глупость. Лия побелела как мел, и Росса вновь поразили ее хрупкость и беззащитность.
— У меня нет друзей, — едва слышно произнесла она.
«Нет друзей». Ей запрещено пить кофе в обществе других людей, ей приходится ускользать из дому по ночам, украдкой. Неужели ее муж такой тиран? Как ему удалось столь безоговорочно подчинить себе ее волю? Разве в современном мире такие мужья еще существуют? И находятся женщины, готовые смириться с подобным семейным деспотизмом? Все эти вопросы, которые задавал себе Росс, остались без ответа.
— А что, если надеть вам на голову бумажный пакет и сказать всем, что у вас проказа? — предложил он.
Губы ее снова тронула несмелая улыбка.
— Я не смогу пить кофе с бумажным пакетом на голове.
— Попросим соломинку для коктейлей, — брякнул Росс и почувствовал, что сопротивление Лии слабеет. — Одну лишь чашечку кофе, — взмолился он.
— Поговорить мы можем и здесь, — уступила она. — Но только недолго.
Она глубоко затянулась сигаретой, судорожно сглотнула и вперила в Росса пристальный взгляд:
— Мы с вами встречались прежде?
— Разумеется. Позавчера ночью.
— Я имею в виду — до этого.
— Не думаю, — ответил Росс, хотя ему казалось, что они знакомы всю жизнь. А может, он просто выдавал желаемое за действительное. Впрочем, какая разница, вздохнул он про себя.