— Что мы теперь будем делать? — спросила она.
— Ничего. Нам нужно просто ждать.
Они сели, соприкасаясь плечами, дрожа от холода и от предчувствия опасности.
— Знаешь, что такое звезды? — помолчав несколько минут, спросил Итан, и Люси отрицательно покачала головой. — Это взрыв, который произошел сотню лет назад… или даже тысячу. А отсветы этого взрыва долетели до нас только теперь.
— Почему?
— Потому что свету пришлось преодолеть громадное расстояние. Учти, свет движется с огромной скоростью… куда быстрее, чем самолет.
Наверное, нечто подобное происходит и с призраками, решила Люси. Должно быть, печаль передвигается с огромной скоростью. Куда быстрее, чем реальная жизнь. И поэтому печаль, которую кто-то испытывал при жизни, долетает в этот мир много лет спустя после его смерти, словно догоняя реальность. Она подняла голову, пытаясь разглядеть хотя бы одну звезду, но небо было плотно затянуто тучами. Странно все-таки, что звезды — это отсвет взрыва, подумала девочка. Взрыв — это грохот и ужас. А звезды прекрасны и безмятежны.
Видимо, издали все выглядит намного красивее.
Прежде чем загадочный прибор, который Итан держал в руке, начал пикать, Люси почувствовала: сейчас что-то произойдет. Воздух налился тяжестью, которую она ощущала всеми порами кожи, в ушах у нее раздавалось гулкое эхо. Волоски на тыльной стороне ее ладоней встали дыбом, внутренности сжались в комок.
— Мне это кажется или сейчас действительно похолодало градусов на десять? — донеся до нее шепот Итана.
Прибор у него в руке пикал как ненормальный.
— Люси, встань! — приказал Итан.
Она повиновалась. Несколько раз прошлась по выступу туда-сюда и произнесла про себя, медленно, уверенно и отчетливо: «Я ничего не боюсь. Никто не сможет меня испугать».
Итан объяснил ей: для того чтобы призрак смог материализоваться, ему необходима энергия. Страх, исходящий от человека, — это один из видов энергии. Надо мысленно скрутить все свои страхи в плотный ком и отбросить их прочь, как мяч. И сейчас Люси пыталась собрать воедино свои ночные кошмары, от которых она пыталась спрятаться, накрывшись одеялом с головой, пугающие видения, заставлявшие ее прятаться в шкафу и вызывающие у нее приступы астмы. Закрыв глаза, она представляла, как лепит из страхов ком, которым запустит в призрака. Мгновение спустя глаза ее открылись сами собой, и она увидела, что к ней идет какой-то мужчина.
В следующий миг Люси поняла, что это не человек. Он был прозрачным, как женщина, приходившая к ней в спальню. Сквозь его тело просвечивала каменная стена карьера. Одет он был до крайности странно — в полосатую рубашку, похожую на матрас, брюки без ремня и жилет, на котором блестела золотая цепочка карманных часов. Кончики его усов были закручены вверх, как у циркового силача, волосы гладко зачесаны назад.
«Кончай отлынивать! — раздался в голове Люси его пронзительный голос. — Принимайся за работу!»
Колени Люси так тряслись, что колотились друг о друга.
«Убирайся!» — мысленно приказала она призраку.
К ее великому удивлению, он незамедлительно выполнил приказ. Сделав два шага вперед, он прошел сквозь Люси, обдав ее холодом, таким пронзительным, что кровь едва не застыла у нее в жилах, и растворился в воздухе.
Люси расплылась в улыбке. Потом негромко рассмеялась. Огляделась по сторонам. Вокруг были только камни — и никаких призраков. Напряжение, скручивавшее ее внутренности, исчезло без следа. Проскользнув под каменный навес, она увидела, что Итан с озадаченным видом вертит в руках прибор, постукивая им о гранитную плиту.
— Вот глупая штуковина, — бормотал он. — Переполошил нас зря.
— Ты что, ничего не видел? — изумилась Люси.
— Это была ложная тревога, — вздохнул он и с любопытством посмотрел на нее. — А ты? Ты что-то видела?
— Еще бы! — с гордостью сообщила Люси и, опустившись на камень рядом с Итаном, рассказала ему о встрече с призраком.
Для такого случая у Шелби были припасены особые слова: «экстаз», «эйфория», «экзальтация». Ей казалось, эти слова написаны на потолке в спальне Илая. «Пароксизм», «альтерация», «стимуляция». Но когда его руки скользнули по ее бедрам, а ногти ее впились ему в спину, побуждая к решительным действиям, она ощутила, что все слова до единого вылетели у нее из головы, уступив место упоительной пустоте.
Его тело было длинным, поджарым и мускулистым, прикосновения легкими и нежными, как и обещания, которые он шептал ей на ухо. Осознав, что не помнит, что и как нужно делать, Шелби покорно следовала за ним. К тому моменту, как их руки и ноги переплелись, все ее сомнения улетучились бесследно.
Он покрывал поцелуями все ее тело, лодыжки, колени, бедра, и ее сотрясала сладостная дрожь. Но вот его губы, проделав долгий путь, слились с ее губами, она выгнулась, закрыла глаза, и перед внутренним ее взором засверкали россыпи драгоценных камней — изумрудов, алмазов, рубинов. Они горели все ярче и ослепительнее, превращаясь в созвездия, заливающие своим светом всю Вселенную. Илай не спешил, словно время остановилось для них. Именно в тот момент, когда все ее существо желало этого, он оказался сверху. Открыв глаза, она взглянула ему в лицо, внимательно, пристально, и увидела дорогу, по который отныне пойдет ее жизнь.
— Где ты была прежде? — бормотал Илай, входя в нее.
Тела их, преодолев земное тяготение, парили в воздухе, сливаясь в едином сладостном ритме, и в этот миг в мозгу Шелби, казалось забывшей все слова на свете, всплыло одно-единственное слово: «Мы».
Когда Илай уснул, уткнувшись головой ей в плечо, Шелби тихонько выскользнула из-под его руки и свернулась калачиком. Она смотрела на мужчину, лежавшего рядом, пытаясь запомнить созвездие его родинок, линии его тела и очертания его профиля. Она вдыхала его запах, и голова у нее шла кругом.
Что-то жесткое впилось в нежную кожу ее бедра. Шелби пошевелилась, пытаясь устроиться удобнее, но это не помогло. Опустив руку, она нащупала небольшой острый предмет. Рассмотрев его в розоватом свете наступающего утра, она нахмурилась. Эта вещь была ей знакома, и знакома слишком хорошо.
— Привет, — пробормотал Илай и, не открывая глаз, дотронулся до Шелби рукой.
— Привет, — ответила она и, коснувшись губами его губ, забыла обо всем на свете.
Пальцы ее разжались, и кольцо с бриллиантом, которое Росс некогда подарил Эйми, кольцо, пропавшее бесследно в доме Шелби, упало на ковер.
Никогда в жизни Итан не видел ничего прекраснее — медленно гаснущие звезды, заря, окрасившая облака в нежно-розовый цвет, алые проблески восходящего солнца. Ему хотелось, чтобы рассвет повторился еще раз, прямо сейчас. Впервые он не думал о том, что каждый новый день приближает его к смерти.
Люси спала, и Итан не стал ее тревожить. Он уселся на каменном выступе, скрестив ноги и вытянув руки, не прикрытые даже рукавами футболки. Совсем скоро солнце засияет вовсю, и прикосновения теплых ласковых лучей покроют его кожу язвами.
Господи, ради такой красоты стоило пострадать! Итан впервые наблюдал приход нового дня не через оконное стекло, а на открытом воздухе. Он не просто любовался восходом, он ощущал его каждой клеточкой своего организма.
Левая его рука уже покрылась зловещей краснотой, кожу отчаянно щипало. Люси выползла из-под навеса и, зевая, уселась рядом с ним.
— Итан! — испуганно воскликнула она, взглянув на его руку.
— Не обращай внимания, — буркнул он. — Это ерунда.
Нет, то была не ерунда, и Итан знал это слишком хорошо. Неожиданно он заметил, что на дне карьера что-то поблескивает. Серебряная пуговица или, может быть, пряжка. Приглядевшись, он понял, что это бейсболка. Итан смог даже разобрать надпись на ней.
— Странно, — пробормотал он.
Но прежде чем он успел показать Люси неведомо откуда взявшуюся бейсболку своего дяди, она взорвалась с оглушительным грохотом.
Взрывные работы в карьере «Ангел» производились в обычном порядке. На рассвете взрывное устройство было приведено в действие компьютерной программой. Через несколько минут после первого взрыва должен был грохнуть второй. Мелкие осколки камня и пыль образовали над карьером облако, по форме напоминающее гриб. Пыль плотным покрывалом легла на крышу машины Росса. Когда прогремел второй взрыв, осколок гранита ударился о ветровое стекло, и оно пошло трещинами.
— Боже! — простонала Мередит.
На ходу открыв дверцу, она выскочила из машины и сломя голову бросилась к сотрясаемому взрывами карьеру, где находилась ее дочь.
Огромные осколки гранита падали, как кости домино. Задевая соседние валуны, они сдвигали их с места, и те тоже летели вниз, вздымая столбы каменной крошки. Серебристая взвесь, стоявшая в воздухе, была так густа, что Мередит почти ничего не видела. Ее догнал Росс.
— Эз куда-то запропастился, — сказал он. — Надо прекратить взрывы, но я не знаю, как это сделать.
Когда Мередит добежала до ограды карьера, она совсем запыхалась; пыль покрывала ее с головы до ног.
— Люси! — закричала она, с трудом отдышавшись. — Люси!
Единственным ответом стал новый взрыв. Казалось, карьер объявил людям войну. Грохот обрушившихся камней заглушал голос Мередит. Ей казалось, она вот-вот оглохнет. Потом наступила пауза — несколько долгих секунд абсолютной тишины, нарушаемой лишь шорохом лавин гравия.
Каким образом Мередит смогла расслышать слабый всхлип, готовый перейти в рыдание, не поддается объяснению. Но она уловила бы этот звук, даже если бы взорвался весь мир.
— Люси, — прошептала она и завертела головой, надеясь найти свидетельства того, что слух не обманул ее.
Ей это удалось. На каменном выступе пестрел какой-то лоскуток, в котором Мередит узнала обрывок футболки Люси. Сама не ожидая от себя такой ловкости, она перескочила через ограду.
— Мередит!
Мередит слышала голос Росса, но не обернулась. Поняв, что звать ее бессмысленно, Росс бросился за ней вслед. Вероятнее всего, затишье не продлится долго и через несколько минут прогремит еще один взрыв. Но Мередит об этом не думала. Она обшаривала карьер глазами в поис