Л0энгрин нахмурилась, по-видимому, размышляя о том, как использовать новообретенное богатство. Да уж, такое в голове не укладывается – мне ли не знать.
Я вновь открыл перед нами окошко с договором.
– Не забудь, тебе нельзя никому рассказывать, как найти осколок или другие подробности нашей встречи, пока я не соберу все семь осколков. В противном случае сделка будет расторгнута.
Она бросила на меня встревоженный взгляд.
– Не переживай, – поспешил успокоить ее я. – Наверняка ты уже рассказала друзьям о том, что нашла осколок и намерена связаться со мной. В этом вреда нет…
– Эй! – Она возмущенно указала на меня пальцем. – Вы подслушивали нас в чат-комнате, не так ли? Как Ог подслушивал вас с друзьями во время конкурса!
Я не стал ни опровергать, ни подтверждать обвинение.
– Просто больше никому не говори, где или как найти осколок, ладно? А когда я соберу всю коллекцию, можешь хоть мемуары писать, мне все равно.
Л0энгрин медленно кивнула, прикусив нижнюю губу.
– Ясно, – сказала она наконец. – Но, прошу, сделайте одолжение всем своим ярым фанатам вроде меня и впредь поступайте так, чтобы нам не было за вас стыдно, хорошо?
Не успел я ответить, как она вскинула ладони, останавливая меня, и, смущенно улыбнувшись, затараторила:
– Разумеется, я говорю это со всем уважением. Я от души уважаю вас и то, чего вам удалось добиться. Вы просто немного сбились с пути. Что вполне обоснованно – на вас внезапно обрушились несусветные богатства и слава! Помните слова Билла Мюррея по этому поводу? «Когда становишься знаменитым, то годик-другой можешь вести себя как настоящий мудак. Ты не в силах сдержаться. Случается со всеми. Но у тебя примерно два года на то, чтобы взять себя в руки – иначе останешься таким навсегда».
– Я знаменит уже более трех лет, – хмуро заметил я.
– Знаю! – весело ответила она. – Но никогда не поздно исправиться.
Я кивнул, стараясь скрыть, насколько ее слова задели мою гордость.
Ло опустила руки и выдохнула.
– Простите. Я обязана была это сказать. И сказала. Теперь бы заткнуться, Ло.
Она изобразила, будто застегивает губы на молнию. На мой взгляд, поздно спохватилась. Я все не мог определиться, она меня растрогала, обидела или разозлила – возможно, все сразу.
– Хочешь услышать мою любимую цитату Билла Мюррея? – спросил я, и, когда она кивнула, продолжил: – «Мне всегда хочется сказать людям, которые мечтают стать богатыми и знаменитыми: сперва попробуйте стать богатыми и, кто знает, может, этого достаточно».
Она рассмеялась и покачала головой.
– Я даже понятия не имею, как быть миллионером, что уж говорить о миллиардере. Голова идет кругом…
Она встревоженно улыбнулась. Мне было знакомо это потрясенное выражение лица – я видел его в зеркале на следующее утро после победы в конкурсе Холлидэя.
– Послушай, Ло, – начал я, набирая короткое текстовое сообщение на своем экране. – Я отправлю к тебе своего ассистента из GSS – парень по имени Марвин, славный малый. На несколько недель он станет твоим ассистентом и поможет вам с друзьями перебраться в Коламбус, найти хорошего юриста и бухгалтера, риелтора и грузчиков – все, что понадобится. И еще я хотел бы назначить вам охрану от GSS, до тех пор пока вы не переедете в безопасное место. Обещаю, они вас не побеспокоят. Как тебе идея?
Она кивнула, а по щекам потекли слезы.
– Спасибо, мистер Уоттс. Уэйд.
– Тебе спасибо, Ло.
Я протянул ей свою визитку – все еще в виде старой кассеты от игры Adventure для приставки Atari 2600.
– Звони, если что-то понадобится. Все, что угодно.
Несколько мгновений она просто глядела на визитку, затем схватила ее и поспешила дать мне свою, оформленную как видеокассета «Легенда о Билли Джин». Я добавил ее в свой инвентарь.
– Еще раз спасибо за помощь. – Я отдал честь. – Береги себя, ладно?
Прежде чем она успела ответить, я телепортировался обратно в свою крепость на Фалько.
Внезапно на меня навалилась смертельная усталость. Ежедневный двенадцатичасовой лимит почти истек – оставалось около сорока минут. Некоторые использовали ОНИ по полной без всяких побочных эффектов, но я всегда старался выйти из системы хотя бы за полчаса, чтобы не заработать дрожь в конечностях или мигрень. Я решил отложить поиски второго осколка до завтра.
На экране мигало уведомление о нескольких пропущенных звонках от Эйч и Сёто, но, слишком измотанный для разговоров, я пообещал себе, что перезвоню им утром, как только проснусь.
Я нажал иконку выхода из OASISа. Как обычно, гарнитура ОНИ постепенно вывела меня из коматозного состояния, восстанавливая связь сознания с телом – процесс занял несколько минут. Вновь открыв глаза, я уставился на внутренности своего хранилища для погружений. Затем выбрался наружу, привычно напевая старую песню группы Soul II Soul: «Back to life. Back to re-al-it-y»[21].
Вяло передвигая ногами, я поплелся в противоположную часть особняка, поднялся по лестнице и рухнул в постель. Едва голова коснулась подушки, я провалился в сон.
Большинство постоянных пользователей ОНИ перестают запоминать свои сны, хотя по-прежнему переходят в фазу быстрого сна. К сожалению, я помнил свои – точнее, один сон, повторявшийся раз или два в неделю уже нескольких лет.
Несмотря на радость от обнаружения первого осколка, в ту ночь я видел его вновь.
Он всегда повторялся в точности до деталей…
Я стою в кабинете Анорака напротив Большой Красной Кнопки. Моя правая рука тянется к ней, а иногда – как сегодня – даже касается. На ее зеркальной пластиковой поверхности отражается мое лицо – причем не Парсифаля, а именно мое, Уэйда, хотя на мне мантия Анорака.
Едва я понимаю, где нахожусь, по бокам от золотого пасхального яйца Холлидэя из воздуха появляются огромные золотые колонки Marshall, из которых грохочет навязчиво знакомая песня Push It[22] группы Salt-N-Pepa.
Затем из-за колонок выходят сами солистки по кличке Солт и Пепа, они поют в золотые микрофоны и выглядят так, словно снимаются в музыкальном клипе на песню. Из-за яйца появляется диджей Спиндерелла, она крутит пластинки на вертушках – и то и другое из чистого золота.
Я стою как вкопанный, держа руку на Большой Красной Кнопке, пока Salt-N-Pepa повторяют припев песни, кажется, несколько часов кряду:
«Ah, push it, push it good
Ah, push it, push it real good
Oooh, baby, baby! Baby, baby!
Oooh, baby, baby! Baby, baby!»
Из всех повторяющихся кошмаров этот вряд ли худший. Тем не менее сказать, что слова песни застряли у меня в голове, было бы преуменьшением века. Они буквально въелись в каждую клеточку мозга. Был я онлайн или оффлайн, спал или бодрствовал, перед глазами маячил образ моего отражения на поверхности Большой Красной Кнопки, а слова песни повторялись в бесконечном цикле, вновь и вновь уговаривая меня не просто «нажать на нее», но постараться изо всех сил и «нажать хорошенько»!
Обычно на этом сон заканчивался. Однако в ту ночь я набрался смелости и последовал совету Salt-N-Pepa…
«Была не была», – пронеслось в голове прямо перед тем, как я всей ладонью нажал на Большую Красную Кнопку. Она загорелась, вдалеке зазвучал сигнал тревоги Звезды Смерти. Затем кнопка начала быстро мигать, с каждым разом становясь все ярче, а цвет поменялся с красного на белый.
Когда я обернулся, Salt-N-Pepa исчезли, а на их месте стояли парни из Men at Work, повторяя припев своего хита восемьдесят третьего года It’s a Mistake[23].
Я бросился наружу, на балкон, однако вокруг была уже не симуляция Хтонии. Я оказался в штабелях на Портленд-авеню в Оклахома-Сити. А прямо передо мной опасно громоздился на самой верхушке трейлер тети Эли, а она сама стояла у окна своей спальни и смотрела на меня с выражением горькой покорности судьбе.
Взгляд упал на трейлер миссис Гилмор, которая кормила из окна своих кошек. Увидев меня, она улыбнулась и начала поднимать руку, чтобы мне помахать, но тут сдетонировали заложенные IOI бомбы, и вся конструкция взорвалась апокалиптическим столбом пламени…
Я больше не мог делать вид, будто в их смерти виновен Сорренто – именно я нажал на кнопку, своими собственными руками…
Но я не собирался терпеть гложущее душу чувство вины, охватившее меня… Каркас пылающего штабеля погнулся и начал заваливаться прямо на меня. И я не пытался убежать. Я не сдвинулся с места: просто стоял там и ждал, когда свершится правосудие.
0008
Меня разбудил приятный электронный перезвон стоявшего на прикроватной тумбочке старинного аналогового телефона – станции связи Anova Electronics восемьдесят второго года выпуска, той же серебристой ретрофутуристической модели, что была у Камерона Фрая, лучшего друга Ферриса Бьюллера.
Телефон в такую рань обычно не предвещал ничего хорошего. Макс запрограммирован удерживать звонки, когда я сплю, если только это не экстренный вызов от Саманты, Эйч, Сёто, Ога или Фейсала. Последний знал, что недостаток сна нарушит весь мой распорядок дня в OASISе.
И вдруг я вспомнил: вчера вечером на старой «Доске почета» Холлидэя появилось имя моего аватара с синим значком осколка. Без сомнения, об этом трубят по всем новостям. И наш отдел по связям с общественностью, вероятно, завалили вопросами.
Я выбрался из постели, щурясь от солнечного света, который хлынул в комнату, едва шторы разъехались в стороны. Когда зрение прояснилось, я откашлялся и принял видеовызов через настенный экран. Фейсал выглядел обеспокоенным – следовательно, скоро начну беспокоиться и я.
– Фейсал, – пробормотал я. – Доброе утро.
– Доброе утро, сэр. – Изображение тряслось, поскольку директор бежал по коридору GSS, и выровнялось, только когда он вошел в лифт. – Прошу прощения, что разбудил, но я хотел…