Я открыл программу перевода «Мандаракс» и с ее помощью расшифровал послание Круза. Оно гласило:
«М-О-Р-З-Е».
Мне никогда не попадался NPC Тома Круза на Халцедонии. Контент из взрослых фильмов был здесь категорически запрещен. Так откуда же он тут взялся?
Минуту спустя я заметил еще одну выбивавшуюся из привычного непись – Человека дождя Рэймонда Бэббитта, персонажа Дастина Хоффмана из того же фильма. Он смотрел перед собой стеклянным взглядом, медленно раскачиваясь взад-вперед и переступая с ноги на ногу. Я сразу заметил, что он двигается по определенной схеме: короткие прыжки сменяются длинными. Тоже азбука Морзе. Согласно программе-переводчику, он выстукивал то же самое слово, что и его брат: «М-О-Р-З-Е».
Однако времени обдумывать эти странности не было: мы прибыли в замок Алгебры, стоящий в центре города. Поднявшись по вычурным мраморным ступеням с вырезанными математическими доказательствами и уравнениями, мы миновали парадный вход в замок и продолжили путь в тронный зал королевы Многвата.
Обычно она не удостаивала аудиенции так быстро. Но я уже однажды с ней встречался, когда она награждала меня Серебряными счетами Многвата за прохождение всех математических квестов на планете до своего двенадцатилетия. Когда я вручил счеты королевскому коменданту, он поклонился и отступил, пропуская нас внутрь.
Мы прошли по длинной бархатной дорожке к королеве, восседавшей на троне. На ней была золотая корона со знаком плюс из драгоценных камней в центре, а золотистую мантию украшали вышитые красной нитью уравнения и доказательства. На стене за ее спиной висел ее фамильный герб – тот же, что и на Третьем осколке.
До нашего прихода она читала из большого сборника рассказов группе детенышей животных, собравшихся у ее ног. Но, увидев нас, закрыла книгу и отослала малышей прочь. Я опустился перед ее троном на колени, склонил голову и жестом велел друзьям повторять за мной.
– Встаньте, сэр Парсифаль! – велела королева Многвата. – Мой благородный подданный и дорогой друг! Как приятно вновь вас увидеть после стольких лет. Что привело вас в мое королевство?
Поднявшись на ноги, я достал Третий осколок и показал королеве выгравированный на нем герб.
– Я разыскиваю Семь осколков сердца сирены. Думаю, один из них спрятан здесь, в Вашем королевстве. Ваше величество, Вы поможете мне его найти?
Ее глаза округлились, и в них заплясали искорки.
– Непременно, мой дорогой мальчик! Давным-давно осколок вверили в мои руки для хранения. Я все гадала, придет ли за ним кто-нибудь, и вот в конце концов появился ты! Однако я не могу отдать его тебе, пока ты не заслужишь все пятьдесят значков-достижений Халцедонии.
За моей спиной ахнули. Я оглянулся на друзей.
– Бог ты мой! – воскликнула Эйч. – Аж пятьдесят? Сколько времени это займет?
– Расслабьтесь, – сказал я. – Я провел здесь годы, зарабатывая все эти значки. С существенной помощью мамы…
Я открыл свой инвентарь и отыскал старую перевязь Халцедонии. Затем обеими руками преподнес королеве.
Взяв перевязь, она внимательно ее просмотрела и подсчитала значки, проводя морщинистыми пальцами по рядам нашивок с различными символами. Дойдя до последней, она улыбнулась и кивнула, затем щелкнула пальцами. Возникла ослепительная вспышка.
Открыв глаза, я увидел, что вместо перевязи в руках королевы теперь лежит Четвертый осколок, сверкающий в ярком солнечном свете, льющемся в тронный зал через тысячи витражных окон, образующих его куполообразный потолок (каждое из окон вставили в честь различных учителей государственных школ их ученики).
Королева Многвата наклонила осколок под другим углом, и он отразил разноцветные лучи света, на несколько секунд превратив тронный зал в гигантский калейдоскоп. Затем королева протянула осколок мне.
Я вновь упал перед ней на колени и взял осколок, стараясь не встречаться с владычицей взглядом (она вполне могла отправить меня на обязательный математический квест, чтобы спасти одного из своих королевских родственников – обычно своего мужа, бестолкового короля Многвата, которого постоянно брал в плен злой волшебник Умножатор и запирал в Подземелье деления-в-столбик, что под пиком Транспортира высоко в горах ВсякаяВсячина). Зажав в руках осколок, я вновь подобрался, готовясь к тому, что меня ожидало – к высокой цене, которую мне приходилось платить… Я, точнее Кира, ворвалась в захламленный кабинет, где за компьютером увлеченно работал Ог. Он повернулся, и Кира протянула ему блокнот, в котором был рисунок логотипа Halcydonia Interactive.
Об этом Ог тоже рассказывал в интервью и в автобиографии. В своем кабинете художественного отдела GSS в порыве вдохновения Кира разработала логотип, а затем кинулась в кабинет Ога, чтобы показать ему.
Ог взглянул на эскиз и воскликнул:
– Идеально!
Он поднялся, чтобы обнять Киру…
…Я вернулся в свой аватар в тронном зале королевы Многвата на Халцедонии, с Четвертым осколком в руках. На этот раз мне даже не пришлось его переворачивать, чтобы увидеть выгравированную на нем подсказку, поскольку она уже была видна.
Подсказкой вновь был символ, состоящий из комбинации элементов. Он походил на гендерные символы Марса и Венеры, наложенные друг на друга так, словно они занимаются любовью, а поперек лежала штука, напоминающая семерку с закрученным хвостиком. Вместе эти элементы образовывали символ, который до сих пор моментально узнавали многие любители поп-культуры конца двадцатого века и тем более все истинные поклонники рока или фанк-музыки:
Я недоверчиво посмеялся про себя и на мгновение зажмурился, внутренне готовясь к беспрецедентной волне визгов-писков, которые непременно извергнет Эйч через несколько секунд.
Наконец, поклонившись и поблагодарив королеву, я начал пятиться, пока не сошел с помоста. На последней ступени я обернулся к друзьям, которые с тревогой всматривались в мое лицо. АртЗмида подняла скрещенные пальцы.
– Ну? – поторопила меня Эйч.
Я удрученно опустил голову и протянул осколок, показывая им выгравированный на нем символ. Затем закрыл глаза и мысленно начал считать до трех. Я добрался только до одного…
– Мать моя женщина! – воскликнула Эйч. – Чтоб у меня глаза лопнули! Быть того не может! – Она принялась выплясывать танец в стиле фанка, приближаясь ко мне, а потом и вокруг меня. – Это символ любви номер два, Си! Это Принс!
– Какой еще принц? – нахмурился Сёто.
– Не принц, а Принс! Он же «артист, ранее известный как…». Принс фанка! Верховный жрец поп-музыки! Его королевское Хулиганство, Пурпурный!
– А, ясно, – протянул Сёто. – Это тот чувак, что еще в девяностых сменил имя на охранную руну, да?
Эйч предостерегающе повертела перед его носом указательным пальцем, но затем широко улыбнулась.
– Свезло так свезло, ребята, – заявила она, все еще пританцовывая. – Мой отец оставил мне всю свою коллекцию музыки и фильмов Принса, когда переехал. Я все детство провела с ними и, вероятно, знаю о Принсе и его творчестве больше, чем любой другой человек в истории.
– Да-да, – сказал я. – Помнишь, сколько раз ты пыталась заставить меня посмотреть с тобой «Пурпурный дождь»?
Она перестала танцевать и обвиняюще ткнула в меня пальцем.
– А ты помнишь, сколько раз досидел со мной до конца фильма? Нуль! Нисколько! Ни единого разочка! И мы оба знаем почему, не так ли? Потому что из-за Принса ты начинал сомневаться в своей сексуальной ориентации, скажешь нет?
Прежний Уэйд принялся бы рьяно отрицать обвинение. Но, опять же, ОНИ расширила мои взгляды. По крайней мере до такой степени, чтобы признать юношеские слабости.
– Ладно, возможно, есть в твоих словах крупица правды, – улыбнулся я. – Смотря клип на When Doves Cry, я всегда отводил глаза, когда он вылезал из ванны. Каждый раз. – Я положил правую руку на сердце. – Прошу, прими мои искренние извинения, Эйч. Прости, что никогда не позволял себе по достоинству оценить гениальность Принса.
Эйч закрыла глаза, подняла ладонь к небу, как чернокожая певица госпел, и крикнула:
– Аллилуйя!
– Так куда нам теперь? – спросил Сёто. – Полагаю, где-то есть планета Принса?
Эйч хмуро посмотрел на него.
– Ну естественно, дурашка. Существует целая планета, посвященная Принсу, его жизни, искусству и музыке. Но мы не зовем ее «планетой Принса». Ее название – непроизносимый символ, тот, что на осколке. Но можете использовать ее прозвище – Загробный мир. Планета сперва была храмом, поскольку возникла вскоре после смерти Пурпурного, в первое десятилетие существования OASISа. Как ярая фанатка Принса, Кира Морроу помогала создать его планету.
Эйч вывела перед нами трехмерную голограмму Загробного мира – не сферу, как большинство планет, а в форме, полностью повторяющей символ на Четвертом осколке – тот, который Эйч назвала символом любви № 2.
– Она в Седьмом секторе, в кластере суперзвезд, рядом с планетами Бейонсе, Мадонна и Спрингстин. На Загробном мире находится стилизованная версия центра Миннеаполиса конца восьмидесятых, а также локации из фильмов и клипов Принса. Там можно войти в симуляцию каждого клубного выступления и концерта, которые он когда-либо давал. Планета огромная… Легко заблудиться и ходить по кругу. И мы даже не знаем, с чего начать поиски…
– Надеюсь, осколок даст нам еще одну подсказку, когда мы туда доберемся, – проговорил я.
– Будем решать проблемы по мере поступления, – кивнула Эйч. – Ну что, погнали?
Я обернулся, чтобы помахать на прощание королеве Многвата, которая вновь принялась читать сказку своим антропоморфным детенышам. Она помахала мне в ответ. Мне вдруг пришла в голову мысль спросить ее, не встречала ли она сегодня Огдена Морроу. Вот только… Ог собрал лишь три осколка, прежде чем завязать с поиском. Даже странно, кстати, ведь он участвовал в создании Халцедонии. Найти здесь осколок было бы для него плевым делом. Плюс ему запросто удалось бы спрятать на планете подсказки о своем местоположении, поскольку он обладал правами админа, а также полным контролем над неписью, так что мог изменить все, что угодно…