Это известие нас поразило. Нулевой зоной называли область за пределами двадцати семи секторов OASISа – бесконечное, процедурно сгенерированное виртуальное пространство, которое возникало, только когда в него залетал корабль с аватаром. То есть Нулевая зона постоянно расширялась. Холлидэй и Морроу специально спроектировали ее таким образом, на случай если все необъятные территории в двадцати семи секторах когда-нибудь займут, чтобы в симуляции осталось много свободного пространства в Нулевой зоне. Бесконечного пространства, если быть точным.
Я вылетал туда всего раз, просто для галочки. Раньше для детишек было своеобразной традицией отправляться на край симуляции на космическом корабле, а затем продолжить путь немного дальше и наблюдать за тем, как OASIS чуточку разрастается – для тебя одного. Помнится, когда я подлетал на своем крестокрыле к внешнему краю двадцати семи зон, то миновал плавающий на границе указатель: «OUT HERE, ON THE PERIMETER, THERE ARE NO STARS…»[42]
– Думаю, Ог действительно создал настоящий Разитель Задротов, – сказала Ло. – В OASISе, когда работал в GSS. Возможно, на всякий случай – если у их с Холлидэем непобедимых аватаров возникнут непримиримые разногласия.
Меня на мгновение охватил душевный подъем, а вслед за тем – глухая печаль. Да, оружию под силу справиться с Анораком, но насколько, должно быть, ужасно вел себя Холлидэй, что Ог почувствовал необходимость создать оружие против лучшего друга?
– Наверняка именно из-за этого Анорак взломал NPC, – сказал Сёто. – Чтобы забрать у высокоуровневых аватаров их предметы! Он хочет первым найти Разителя Задротов!
– Я думала, Анорак и Ог – всемогущие аватары, – заметила Эйч. – И непобедимые.
– Надпись на карте гласит, что Разитель Задротов – «единственное оружие, способное сразить того, кого нельзя сразить», – ответила Ло. – Также там сказано, что Великий-и-Могущественный Ог – единственный аватар, который может его использовать, из-за его «благородного происхождения».
– Божечки, – Сёто закатил глаза. – Что дальше? Крестражи будем искать?
– Отличная работа, Ло! – похвалила АртЗмида и повернулась ко мне. – Нам нужен этот меч!
– Вряд ли у нас сейчас есть время для побочных квестов, Арти, – возразила Эйч. – Пока есть возможность, надо найти три последних осколка!
Л0энгрин внезапно упала перед нами на одно колено. Затем махнула своему клану рукой, и они повторили за ней.
– Великолепная пятерка, – начала она, склонив голову. – Невеликолепная пятерка к вашим услугам. Прошу, позвольте нам добыть Разитель Задротов, пока вы заняты своим квестом. Обещаю, мы не подведем.
Она подняла взгляд, встречаясь с моим, и в нем отразилась стальная решимость. Я посмотрел на друзей, те одобрительно кивнули.
– Спасибо, Лоэнгрин. Великолепная пятерка с благодарностью принимает твое предложение.
Я протянул ей руку, и, поднявшись, Ло ее пожала. Остальные ребята тоже встали.
– Спасибо вам за помощь, – вновь поблагодарил я. – Если найдете меч…
– Вы хотели сказать, «когда» найдем меч, – поправила Ло.
– Прошу прощения. Когда найдете Разителя Задротов, немедленно телепортируйся ко мне, где бы я ни находился. Я открою тебе доступ к моему местоположению.
Ло кивнула, потом внезапно обернулась в молодого Джеймса Спейдера, который ухмыльнулся, театрально отдал мне честь и отчеканил:
– Так точно, капитан!
Затем Ло щелкнула пальцами и телепортировалась вместе со своим кланом.
– Ого, – выдохнула Эйч, поворачиваясь ко мне. – Девчонка отпад!
– Ага, – АртЗмида покачала головой. – Даже не знаю, как тебе это удается, Си. У тебя талант заводить друзей намного круче себя.
– Все дело в моей скромности, мадам, – ответил я. – Это мое секретное оружие. А еще гладко выбритый подбородок.
Закатив глаза, АртЗмида рассмеялась, затем взглянула на Фейсала.
– Думаешь, меч сработает?
– Как знать? По словам наших инженеров, Анорак, по сути, ничем не отличается от других NPC, по крайней мере так его воспринимает система. Поэтому теоретически на него должны действовать те же правила и рабочие параметры: то есть его можно убить, если нанести большой урон.
– А если не получится? – спросил Сёто. – Просто отдадим ему осколки и будем надеяться, что он сдержит слово?
Когда я представил, как передаю Анораку Семь осколков, меня на мгновение замутило. Но внезапно возникла одна мыслишка…
Я вновь перечитал раздел в блокноте Киры, описывающий, как игрокам следует соединить Семь осколков. К концу чтения в голове наметились общие очертания плана, которым я поспешил поделиться с остальными. Они согласились, что он может сработать. Последующие несколько минут мы потратили на проработку деталей с Фейсалом, чтобы он передал инструкции нашим админам и службе безопасности, которая готовилась к операции по спасению Ога.
Едва мы закончили, АртЗмида вскочила на ноги и сказала Фейсалу:
– Передай Майлзу и его ребятам, что я уже выхожу из системы, и пусть не смеют выдвигаться без меня.
– Да, мэм. Но мы задействовали три мобильные группы, а также три звена беспилотников. Вам не обязательно самой рисковать, мисс Кук.
– Огден Морроу однажды спас наши жизни. Я сделаю все возможное, чтобы вернуть ему долг. – Она посмотрела на меня. – Держись на связи. И удачи!
АртЗмида одарила меня очередной улыбкой и развернулась. Я вдруг осознал, что, при худшем развитии событий, мы с ней больше никогда не увидимся. Я положил руку ей на плечо, и, почувствовав прикосновение через тактильный костюм, она повернулась. Как всегда, выглядела она прекрасно.
– Эй, если вдруг что-то случится, – начал я, – хочу извиниться. За многое. Но главным образом за то, что не слушал тебя. Все это время ты была права, а я ошибался.
Она усмехнулась и положила ладонь на мою щеку. В последний раз Саманта так делала в реальном мире, во время наших недельных каникул в поместье Ога. Ровно тысячу сто пятьдесят три дня назад. Теперь же не настоящая рука Саманты касалась меня, однако я чувствовал прикосновение, и от него мое сердце забилось быстрее.
– Ты не перестаешь меня удивлять, Уоттс. Ты не совсем безнадежен.
Она поцеловала меня в лоб, затем отступила на несколько шагов, чтобы я не попал в зону действия заклинания.
– Удачи, ребята.
– И тебе удачи, Арти, – ответил я. – Береги себя, ладно?
АртЗмида напоследок кивнула всем нам, затем телепортировалась: ее аватар исчез в ливне сверкающей серебряной пыли. Я повернулся к Эйч и Сёто.
– Ребята, готовы?
Сёто кивнул и нервно поднял вверх большой палец. Эйч похрустела костяшками пальцев и ответила:
– В полной боевой готовности.
Я проверил таймер на своем меню: оставалось всего два часа и двадцать восемь минут. У Эйч и Сёто – минут на двадцать меньше. У Фейсала – всего два часа. При этом нам предстояло найти еще три осколка. Если и они спрятаны так же надежно, как предыдущие четыре, нас ждут большие неприятности.
– Пристегнитесь, ребятки, – с улыбкой сказала Эйч. – Мы отправляемся в Загробный мир! И приготовьтесь слушаться во всем меня, ладно?
Мы кивнули, затем все помахали Фейсалу на прощание. Эйч положила руки нам с Сёто на плечи. Прямо перед телепортацией в Загробный мир, она воскликнула:
– Oh no, let’s go![43]
0021
Когда наши аватары материализовались, а зрение прояснилось, мы обнаружили себя посреди длинного сводчатого тоннеля. Каждый клочок потолка и значительную часть пола покрывали граффити, посвященные Принсу Роджерсу Нельсону, нанесенные его фанатами за последние три десятилетия. Строчки его песен, инициалы внутри пронзенных стрелами сердец и тысячи посланий любви и преданности – все адресовано артисту и его творчеству. Тут и там мелькали цветастые, выведенные в разных стилях фразы, вроде: «Спасибо, Принс», «Мы тебя любим, Принс» и «Мы скучаем по тебе, Принс». Я также заметил несколько портретов музыканта, нарисованных рядом с годами жизни (7.06.1958–21.04.2016) и десятки тысяч изображений его нечитаемого символа.
Я заставил себя оторваться от граффити и оценить обстановку. Позади туннель заканчивался ярким полукругом ослепительно-белого света, а впереди виднелся полукруг сочной зелени, сразу за черной сетчатой оградой футов на десять.
Чтобы не сесть в лужу, показав всю глубину своего невежества в отношении жизни и творчества Принса, я вывел на экран перед собой его полную дискографию, фильмографию, биографию и хронологию карьеры, чтобы иметь возможность в любую секунду в них заглянуть. Также у меня работал плагин для распознавания изображений, который постоянно выводил в окошках по бокам информацию о моем окружении – прямо как у Терминатора.
Просматривая дискографию Принса, я заметил среди альбомов и фильмов одно название – «Мост граффити». Напустив на себя умный вид, будто действительно хоть что-то знаю об этом месте, я сказал:
– Это знаменитый мост граффити, который вдохновил его на создание одноименного альбома и фильма…
– А вот и нет, – возразила Эйч, положив руку мне на плечо. – Настоящий мост граффити находился в другом пригороде Миннеаполиса, в Иден-Прери, но в девяносто первом его снесли. Хотя на планете множество его копий. Но это – воссоздание перехода под дорогой от дома Принса. – Она с улыбкой огляделась. – Я прихожу сюда на каждый его день рождения. С него я в последний раз телепортировалась, к тому же это одна из площадок для прибытия в Загробный мир.
Я хотел было ответить, но Эйч уже кинулась к зеленому концу туннеля.
– Ну же, сюда! – бросила она через плечо.
Мы с Сёто поспешили за ней.
Выйдя из туннеля, я понял, что на самом деле он является водопропускной трубой, проходящей под четырехполосным автомобильным мостом через пересохшее русло реки. Над входом в туннель было выгравировано название «БУЛЛ-КРИК-РОУД».
Эйч резко свернула на проторенную тропинку, тянущуюся вдоль черного сетчатого забора слева, который, похоже, опоясывал всю лесную территорию. Местами к забору крепились записки, пурпурные цветы и ленты. По мере нашего продвижения их становилось все больше и больше.