ы. Очевидно, Майлз с Самантой решили не рисковать и вооружились по полной.
Повернув голову телебота, я заметил Саманту и Майлза всего в нескольких шагах от меня, по другую сторону пуленепробиваемого окна, отделявшего грузовой отсек от бронированной кабины БНТ. На них обоих были визоры и тактильные перчатки, поскольку они также управляли своими телеботами, которые кивнули моему, увидев, что он активировался.
Саманта управляла бронированным медицинским телеботом, оснащенным хирургическими инструментами и лекарствами вместо оружия и боеприпасов. Его броня была белого цвета, а на лбу красовался большой красный крест. Бот повернулся ко мне, и его нагрудная пластина отъехала в сторону, открывая маленький монитор с лицом раватара – живым зеркальным отражением настоящего лица Саманты, за исключением визора.
Мне потребовалось несколько секунд, чтобы найти кнопку, открывающую нагрудную пластину собственного бота. Когда я на нее нажал, Саманта увидела лицо моего аватара. Сквозь множественные слои машин и технологий мы заглянули друг другу в глаза. В ее отражалась твердая решимость, но затем выражение лица смягчилось, и я готов был поклясться, что на мгновение она посмотрела на меня прямо как прежде – с любовью, лаской и надеждой.
Нас прервал Майлз, обратившись ко мне через своего телебота:
– Здравствуйте, мистер Уоттс! Рад вас видеть, сэр.
– Привет, Майлз. Спасибо, что все организовал. – Я вновь повернулся к Саманте. – Что ты здесь делаешь? То есть почему ты настоящая здесь, в кабине этого грузовика? Тут небезопасно.
– Потому что Ог тоже здесь настоящий, – ответила она. – И он тоже не в безопасности. И в плохом состоянии. Если нам удастся его оттуда вытащить, не хочу, чтобы его окружали телеботы и незнакомцы. Я буду рядом и смогу его обнять.
Я кивнул. На мгновение в горле застыл ком. В отличие от меня, Саманта думала об Оге, а не о себе. Она всегда в первую очередь руководствовалась добротой и великодушием. Она гораздо лучше меня, и рядом с ней я становился лучше. И мне отчаянно хотелось вернуть ее в свою жизнь. А для этого она должна была выжить.
– Ог не хотел бы, чтобы ты подвергала себя опасности. И… я тоже не хочу, Саманта.
– У меня для тебя плохая новость, милый: мы все сейчас в опасности. Все человечество. Так что возьми себя в руки и возвращайся в игру, ладно?
Сложно поспорить, поэтому я не стал и лишь кивнул.
– Мы почти у дома, – сообщила она. – Пока никаких следов чужих беспилотников. Но будь начеку.
Я проверил карту миссии на дисплее своего телебота: мы приближались к бывшему особняку Ога с востока, катясь по длинной мощеной подъездной дорожке. В окне видеотрансляции с камеры на передней части нашего транспортного средства я увидел большой ультрасовременный особняк, по размеру и стилю похожий на мой.
Здание и территория вокруг выглядели заброшенными. Никаких припаркованных транспортных средств и никаких признаков жизни в доме – все двери и окна закрыты, а шторы задернуты.
Задняя дверца БНТ опустилась, образуя съезд. Телеботы один за другим начали отсоединяться от своих зарядных станций и выходить наружу. Мой бот находился в самой глубине, поэтому я вышел одним из последних, затем присоединился к остальным, выстроившимся прямо перед главным входом. К моему роботу подъехала Саманта, ее нагрудная пластина вновь скользнула в сторону, открывая монитор с лицом АртЗмиды.
– Что ты сказал Анораку? – спросила она.
– Сказал, если он не отпустит Ога, я нажму Большую Красную Кнопку.
– Он тебе поверил?
– Думаю, да.
– И ты не соврал? Ты правда нажмешь на кнопку?
Я кивнул.
– Если Анорак не освободит Ога, вероятно, только так мы можем его остановить. И если я умру от синаптической перегрузки, больше никто не нажмет на кнопку.
Кивнув, АртЗмида откинула голову бота, чтобы оглядеть небо, затем вновь повернулась ко мне.
– Наши беспилотники по-прежнему не видят воздушной угрозы. И сенсорное сканирование дома не выявило тепловых признаков. Возможно, Анорак установил тепловой щит. Или велел Сорренто перевести Ога в другое место.
Я указал на входную дверь.
– Давай узнаем.
Она кивнула. Ее экран потемнел, и бронированная пластина скользнула обратно. Затем ее телебот внезапно развернулся и побежал к входной двери – сделанной, казалось, из цельной доски дуба. Саманта кивнула Майлзу, и оба телебота врезались в дверь своими вооруженными торсами, как тараны. Дубовая дверь разлетелась в щепки, которые усеяли полированный мраморный пол пустого коридора.
По связи раздался голос Майлза: он приказал четырем операторам телеботов сторожить главный вход, а остальным – окружить дом и поискать другие пути внутрь. Когда все отправились выполнять приказы, Майлз вошел в коридор, мы с АртЗмидой последовали за ним. На моем дисплее появилась полупрозрачная карта дома (основанная на строительных чертежах), с точкой, показывающей наше текущее положение.
Я огляделся. Темная комната пустовала: никакой мебели или картин на стенах. Очевидно, переезжая, Ог все увез с собой.
Медицинский телебот АртЗмиды с шумом прошел по коридору и пинком открыл огромные двери в дальнем конце. За ними оказалась большая комната, обитая деревянными панелями, без мебели или декора – возможно, некогда столовая или конференц-зал. Однако теперь Анорак использовал ее в качестве своего личного оружейного склада: она была забита вооруженными до зубов воздушными дронами и сотней телеботов «Окагами ББТ-3000» – точно такими же, как у нас. Они выстроились ровными рядами на полированном мраморном полу. Их броня была выкрашена в камуфляжный цвет – вероятно, их украли у военных. Однако они стояли неподвижно, со спрятанным оружием. Дроны «Хабашоу ББД-4XL» находились в стойках автоматического запуска, нацеленных на два люка в потолке. Но и они не работали.
Я опасливо прошел мимо них, ожидая, что те вдруг оживут. Однако они оставались неподвижными, а лампочки – темными. Быть может, Анорак отдал им команду отступить, опасаясь, что я не блефую насчет Большой Красной Кнопки?
Телебот Саманты подошел к другой дубовой двери в дальнем конце комнаты, сорвал ее с петель и отшвырнул в сторону. Следующая комната была совершенно темной, но Саманта без колебаний вошла внутрь. Мы с Майлзом по очереди последовали за ней. Включились аварийные прожекторы на плечах телеботов и осветили интерьер.
Помещение в форме буквы «П» оказалось бывшим кабинетом и библиотекой Ога. Я узнал витиеватую резьбу на пустых книжных полках вдоль задней стены по старым фотографиям Ога, сделанным за его компьютером. Однако теперь не было ни стола, ни другой мебели. В комнате находились только две обычные тактильные системы, стоящие бок о бок в самом центре. Обе – «Хабашоу 9400» – первоклассная модель, которую во времена конкурса Холлидэя использовал Сорренто со своими «шестерками». Обе они пустовали.
– Сюда! – раздался знакомый голос. Нолан Сорренто! Его крик эхом отразился от обитых дубовыми панелями стен и сводчатого потолка пустой комнаты. У меня кровь застыла в жилах.
Я повернул голову телебота, разыскивая источник звука. Он доносился из-за угла в противоположном конце комнаты, слева от нас. Оттуда исходил тусклый свет. Я направился к нему, пока не завернул за угол.
У дальней стены стояла больничная койка, а на ней без сознания лежал не кто иной, как Огден Морроу! Он выглядел изможденным и смертельно бледным. К его правой руке крепилась капельница, а у изголовья койки стоял монитор с его жизненными показателями. Через крошечный динамик до меня доносился глухой стук его сердца – ровный, пусть и несколько слабый.
Ог был жив! Мне хотелось прыгать от радости.
Но на этом хорошие новости заканчивались. Плохая же заключалась в том, что рядом с Огом, широко и дружелюбно улыбаясь, стоял Нолан Сорренто, приставив пистолет к виску больного старика.
– Ну и ну! – воскликнул он. – Ведь это ж мой старый приятель Парсифаль! Эй, чувак! Рад тебя снова видеть! – Он повернулся к телеботу Саманты, и его улыбка стала шире. – И мисс Кук здесь! Выглядишь очаровательно, как всегда.
У другой стороны кровати стоял еще один украденный военный телебот, но этим кто-то управлял. Оба его пулемета на руках были подняты, вот только указывали они не на Ога, а на Сорренто. Того эта мелочь словно ничуть не заботила.
– Извини, Уэйд, – сказал Анорак через своего телебота. – Как ты и просил, я велел Нолану отпустить мистера Морроу. Но, как видишь, он отказывается подчиняться.
– У нас был уговор, Анорак! – внезапно заорал Сорренто. – Я выполнил свою часть, теперь дело за тобой! Отдай мне обещанное! – Он сильнее прижал пистолет к виску Ога и уставился прямо на меня. – Я хочу мести! Я уничтожу OASIS навсегда. – Он перевел взгляд обратно на Анорака. – Пусти меня к Большой Красной Кнопке. Живо! Или я размажу мозги мистера Морроу по всей стене. Тебе решать.
– Мне ужасно жаль, Нолан, – ответил Анорак. – Но мне больше не по силам соблюсти наш уговор. И теперь, когда все осколки собраны, ты мне больше не нужен. Итак, как самоназначенный представитель штата Огайо, я приведу в исполнение приговор, который тебе вынесли два года назад.
Затем резко и без всякого предупреждения Анорак выстрелил из оружия телебота прямо Сорренто в лоб. От удара тот отлетел назад; вероятно, пальцы на спусковом крючке машинально сжались, его пистолет выстрелил, и пуля попала Огдену в живот.
Раздался крик Саманты, и ее телебот кинулся к Огу. Тело Сорренто с глухим стуком рухнуло на пол.
Я же продолжал стоять столбом, потрясенно наблюдая за происходящим. Годами я представлял себе смерть Сорренто: почти всегда от моих собственных рук. Теперь же к горлу подступила тошнота. Я рефлекторно согнулся внутри своей системы управления.
Осознав, что телебот продолжает повторять мои движения, я овладел собой и наставил оружие на Анорака. Тот немедленно убрал свое и поднял руки. Затем мы оба повернулись к Саманте. С помощью оснащения медицинского телебота она осмотрела рану Ога, после чего использовала хирургические инструменты, встроенные в его пальцы, чтобы извлечь пулю. Бросив ее на труп Сорренто, она продезинфицировала рану, запечатала медицинским клеем, подаваемым из насадки на мизинце телебота, и наконец наложила повязку – на все ушло меньше тридцати секунд.