Ответа не было. Ну конечно. Если бы Серетун так надрался и лез ко мне, я бы тоже молчал.
– Что ж ты сделал-то со мной, скотина? – спросил я на порядок тише. – Мне через два часа на вахту, а я не могу-у-у.
Часы стали тикать громче, и меня это взбесило.
– Автор, сволочь ты эдакая. Если ты реально пишешь про меня, сделай одолжение: дай протрезветь.
С этими словами я упал на кровать и закрыл глаза. Больше меня ничего не касалось. Мир поплыл, и я вместе с ним.
– Делай так почаще, – попросил Натахтал, с восторгом рассматривая замершего Серетуна.
– Все, что угодно, милый, – томно ответила Астролябия, прижимаясь к воителю всем телом. – Все, что пожелаешь.
Горячее дыхание красавицы обжигало шею, но неутомимый боец был заворожен недвижимым миром. Где-то недалеко от земли ворона остановилась в полете, но не падала, поддерживаемая неведомой силой. Натахтал с радостью ребенка следил за этим чудом, совершенно не замечая странных прикосновений.
– Повернись ко мне, – попросила Астролябия. – Вокруг никого нет.
– Как нет? – изумился боец. – А Тизуил? А эльфы?
– Они на паузе, – с улыбкой ответила девушка. – А мы нет.
– Может, рассказать им? – порыв Натахтала был чересчур благородным, и красавица прильнула к нему еще сильнее.
– Мы сейчас одни, глупый, – игриво произнесла Астролябия и провела рукой там, где еще никогда не проводила.
– Ты что творишь? – воитель покраснел до кончиков ушей, но все-таки обернулся.
– Мы одни, – страстно прошептала девушка. – Дима слишком скромный, чтобы позволить нам радоваться жизни. А сейчас его здесь нет. И никого нет.
– Ты что, хочешь…
– Да, милый, – перебила воителя красавица. – У меня еще не было опыта. Но когда, если не сейчас. Что будет дальше – неизвестно.
– Я не могу делать это на глазах у детей, – строго сказал Натахтал и поморщился. – У Серетуна – тем более.
– Пошли, – Астролябия взяла воителя за руку и повела туда, где совсем недавно бродила в одиночестве.
Натахтал послушно устремился вслед, чувствуя жар во всем теле. Шутка ли – познать близость только на двадцать седьмом году жизни. Александр Македонский в его возрасте уже захватил полмира и через шесть лет умер, а уж в личной жизни у полководца точно все было хорошо.
– Я не знаю, сколько у нас времени, – ласково произнесла Астролябия. – И это очень заводит.
– И не говори, – с трудом ответил Натахтал.
Красавица подошла ближе и поцеловала воителя. В первый раз осторожно, в щеку. А потом впилась в губы и крепко обняла массивного повстанца. Влюбленные принялись стаскивать одежду друг с друга. Сначала неловко, но с каждым движением все смелее, пока не осталось ничего лишнего.
Если бы герои не были так заняты друг другом, то заметили бы, что знаки на платье начали странно светиться. Но воителю с медсестрой было слишком хорошо, чтобы придавать значение такой мелочи.
Глава 48
Я шел по зимней тропе. Едва различимые следы заметал мелкий снежок, словно мука покрывала тесто. Хруст под ногами звучал гулко, уютно. Если бы на земле простиралась замерзшая каша из грязи, шум был бы звонче, противнее. Но окружающее напоминало задворки сказочных пейзажей Томаса Кинкейда – так же мерцало солнечными бликами сказочной предновогодней поры.
Огибая приземистое взгорье, дорога сворачивала в сторону города. Я послушно проследовал туда и остановился, пораженный волшебным зрелищем. Легонько припорошенные лавки уходили вдаль, к самому краю видимости. С каждого столба свисало по китайскому фонарику, выполненному в форме красного шара. Бумага была натянута на грубый каркас, отчего выглядела ребристой. Товары я не рассматривал, потому что взгляд мой приковало нечто совершенно иное.
За бесчисленными рядами восточного базара простиралась Великая Китайская стена. Только возведенная в Альпах. Ее массивные опоры упирались в крутые склоны, а снег лежал сверху тонким слоем, создавая ощущение мерцающего чуда.
Зрелище было настолько поразительным, что я будто вырвался из собственного тела и поплыл кинокамерой в сторону стены. Разгоняясь все быстрее, я приближался к горам, чтобы врезаться в них.
И проснуться.
Глаза открылись и тут же привычно посмотрели на часы. Без четверти восемь. Только непонятно, вечера, или утра. По обыкновению, иллюминатор в моей каюте был заслонен шторами.
Я медленно встал, опасаясь, что голова ответит на резкие движения болью. Ничего не случилось, мир остался на месте, от похмелья не было и следа. И вот как теперь понять: это мой автор услышал мольбы, или просто повезло?
Раздвинув шторы, я поморщился.
Все-таки, утро.
Больше не буду пить. И персонажам своим не советую. Особенно Натахталу, он ведь, когда пьяный… Ой, ладно. Вы уже сами обо всем догадались, наверное.
Мои мысли прервал звонок.
– Димасик, я за тебя вечером вахту отстоял, конечно, – услышал я голос капитана, – но ты не наглей так и приходи уже.
– Конечно, – неловко бросил я в ответ. – Минуту.
Антон Сергеевич положил трубку, больше ничего не сказав. Я почувствовал себя раздавленным. Словно пьянчуга какой-то, загулял до потери сознания. А еще продолжить бы книгу. Совсем отстал от графика.
Спокойное течение реки будто уносило прочь все тревоги. Дети попадут домой, суденышко доставит путников к Альтизару, никому не придется жертвовать собой за Артефакт, и Дима наконец отстанет, закончив этот посредственный сюжет. Благоухающие травы, клекот воодушевленных птиц, журчание ручьев – все благоволило умиротворению. Размашистые пейзажи Бесконечной радовали взор путников, навевая воспоминания о счастливых днях. Шестеро беглецов шли вперед с мечтательными лицами. Эльфы следовали их примеру.
– Вы придумали, как добыть Артефакт без жертв? – поинтересовался волшебник у парочки, которая битый час избегала смотреть друг на друга.
– В процессе, – коротко ответила красавица и снова уткнулась взглядом в траву.
– Почти, – через секунду буркнул Натахтал, даже не подняв головы.
Над большой группой конных и пеших опять воцарилось молчание. Прерывал его, разве что, скромный ветерок, от которого красиво развевались белокурые локоны Астролябии и эльфов. Нестройный топот множества копыт сливался в ломаный барабанный ритм, вызывая чувство причастности к чему-то поистине великому. Судьба мира вершилась в эту самую минуту, когда наши герои скрипели извилинами, чтобы найти изящное решение своей проблемы.
– Сеня, ты вообще как, отошел от потрясения? – заботливо спросил Серетун, когда троица отбилась от основной группы и оказалась на расстоянии, достаточном, чтобы их перестали слышать.
– Да, – коротко ответил воитель, продолжая думать о чем-то своем.
– Почти, – с небольшой задержкой выдала красавица и почему-то глупо улыбнулась, порозовев.
Вокруг стало так тихо, что можно было услышать, как растет трава. Чародей с недоумением смотрел то на медсестру, то на повстанца, но не решался разорвать молчание. Ставить вопрос ребром ему совершенно не хотелось, а подыскать отвлеченную тему было достаточно трудно. Не видя другого выхода, Серетун сказал в воздух:
– Дима, ты знаешь, что происходит?
“Понятия не имею”, – услышал волшебник в голове. – “Хотел бы я знать”.
– Зато ты ничего так, – пробормотал маг. – Уже не стесняешься прямых контактов. Не жалко читателей?
“Перепишу потом на чистовую”, – ответил голос, неслышимый для остальных.
– Странно себя ведет наша парочка, – еще тише прошептал Серетун. – Твои проделки?
“Я сам не понимаю, что с ними. Как будто что-то случилось без моего ведома”.
– Все, конец связи, – резко оборвал разговор Серетун.
Корпус длинноухих лучников остановился перед мостом-крестом, соединяющим все четыре берега в месте пересечения знака бесконечности. Оба русла сходились здесь и вновь расходились, чтобы потом объединиться еще раз и впасть в огромный океан, омывающий материк со всех сторон. Вода неслась к низине через серию порогов, и на месте схождения тонкие полосы течений скрещивались между собой, придавая речной поверхности сходство с мозаикой. Правда, вода тут была не самой чистой из-за пресловутой канализации Пейтеромска.
– Вот и настал час прощания, – пафосно произнес Тизуил, ступив на мост кирзой. – Наш путь ведет к городу, а вам еще три версты вниз по течению верхней дуги чесать.
– Пошли скорее, – радостно выпалил Гадис, толкая брата в сторону берега.
– До чего ж вы, сорванцы, неблагодарные, – заворчала Латис на близнецов.
– Я благодарный, – возразил Бадис и подошел к спасшей его троице. – Это было славное приключение. Спасибо, что помогли нашей семье остаться в безопасности.
– Ты погоди еще, – перебил барда Гадис. – Мы со стражниками не порешали. Сейчас такой штраф заломят, что родители точно его не осилят.
– Финансовые вопросы я утрясу, – скромно вставил Тизуил.
– Посмотрим, посмотрим, – слегка заигрывая, сказала продавщица.
Серетун почему-то представил метиса эльфа с полуоркой и сморщился.
– Ну и как теперь это развидеть? – шепотом спросил волшебник.
– Береги себя, – обратилась Астролябия к Латис. – Терпения побольше. Сама знаешь.
– Тебе тоже, – понимающе ответила бывшая служанка, взглядом указав на воителя, который с интересом рассматривал только что сорванный одуванчик.
– Все в порядке, – сказал красавица и снова чуть порозовела.
– Гадис, – торжественно произнес Серетун. – Из тебя выйдет прекрасный волшебник.
– Спасибо, – юный маг прямо расцвел от комплимента. Чтоб великий чародей похвалил хоть кого-нибудь.
– И помни – ты гораздо сильнее, чем думаешь, – добавил мужчина в белой парче.
– Ай, – Натахтал от тычка Астролябии в бок выронил одуванчик и вернулся к разговору. – Ребята, вы замечательные. Бывайте.