одок российского ВМФ. И лодки, вполне еще боеспособные, стали выводить из состава флота десятками штук в год…
— Именно так, — кивнул Шестаков. — Для нас это была катастрофа. Куда как страшнее той, которую потерпела Красная Армия в первые месяцы большой войны. Мы фактически потеряли силы ядерного сдерживания. По сути в те годы не было никакого ядерного противостояния. Было подавляющее преимущество США.
— Да, — кивнул генерал. — И уровень проработанности систем ПРО в какой-то момент времени стал позволять американцам сбивать баллистические боеголовки. Они провели несколько практических перехватов, которые убедили нас в реальности происходящего. В ответ на это, свои стратегические ракеты мы стали оснащать разделяющимися головными частями, состоящими из маневрирующих боевых блоков, которые теоретически могли преодолеть американскую ПРО. Слава Богу, пока не удалось это проверить на практике. Разумеется, по своим каналам, мы получали кое-какую информацию организационного характера, и несколько лет назад наши аналитики предположили, что американцы планируют построить на территории Гренландии базу, оснащенную ракетами-перехватчиками — в дополнение к уже имеющейся там станции раннего предупреждения о ракетном нападении. Разумеется, это был только элемент комплекса, в составе которого, помимо остальных звеньев, есть спутники предупреждения о ракетном нападении «Небесный щит» — один из которых так удачно упал при запуске, и наш спецназ сейчас тащит его у американцев из-под носа. Но если бы им удалось разместить там свои ракеты-перехватчики, они бы получили полный контроль над районами боевого патрулирования наших ракетных подводных лодок, который очерчен акваторией Белого и Баренцева морей. Под свой противоракетный купол они бы прибрали все наши базы флота, расположенные на Кольском полуострове. То есть — все базы Северного флота. Фактически — все наши подводные силы ядерного сдерживания. Янки получили бы возможность сбивать наши стратегические ракеты морского базирования еще на начальном этапе траектории. Это свело бы на нет всю нашу оставшуюся ударную мощь.
Витя Майский слушал, открыв рот. Он не считал себя новичком в вопросах устройства мирового порядка, но такую информацию внимал впервые. Генерал, чувствуя интерес «аудитории», разошелся:
— И вот тогда, как я понимаю, Россия провела грандиозную многоходовую игру, в результате которой американцы отказались от строительства базы в Гренландии… и построили базу противоракетной обороны на Аляске!
— Игру? — Витя изобразил удивление.
— Игру, — кивнул генерал. — Я не ошибся. Другим словом это назвать сложно.
— И в чём состояла эта игра? — спросил Шестаков.
Он выпил свой коньяк, и тут же взял в руки бутылку, намереваясь налить еще. Виктор Майский поспешил осушить и свою рюмку.
— Она состояла… — Лихой начал было говорить, но Шестаков перебил его:
— Постойте! Я знаю, о чем вы сейчас скажете!
— О чем же? — Эдуард сделал жест рукой, который правильно был истолкован Шестаковым, и когда его рюмка снова оказалась наполненной, поднял её на уровень глаз: — Я слушаю!
— О новом президенте… — Алексей начал говорить издалека, будто осторожно ощупывая стоящую перед собой болотистую местность.
— Та-ак… — кивнул генерал.
— И о его поездках на Камчатку…
— В точку, — улыбнулся Лихой. — Мы провели, как мне кажется, уникальную в своем роде операцию по дезинформированию противника.
— Разъясните, — Майский растерянно посмотрел на Шестакова, потом перевел свой взгляд на генерала.
— Ты следишь за поездками президента по стране? — спросил Шестаков.
— Мы говорим о его поездках на Камчатку? — уточнил Витя.
— На Камчатку, — кивнул генерал.
— Помниться он недавно там был, — Виктор сморщил лоб.
— Был, — кивнул генерал. — За четыре года президент три раза побывал в Вилючинске — на базе эскадры атомных подводных ракетоносцев. Кто-нибудь из предыдущих руководителей страны хоть раз летал на Камчатку? Нет. Потому что не было надобности.
— Вы же только что сказали, что там все базы были закрыты… — Виктор сделал удивленные глаза.
— Все, кроме одной. База в Вилючинске не только была сохранена, но и получила вторую жизнь. Там была налажена береговая инфраструктура, созданы нормальные условия для жизни подводников и их семей, сами подводные крейсера прошли капитальный ремонт. Не все, правда, но дееспособность группировки стратегических сил фактически была восстановлена.
— И? — Майский перевел взгляд на генерала.
Лихой улыбнулся.
— В средствах массовой информации мы допустили «утечку» о готовности перевести с Северного на Тихоокеанский флот большую часть атомоходов со стратегическими ракетами на борту! — повысив интонацию, победно сказал Шестаков.
— Вижу понимание! — сказал генерал и добавил. — Мы рассчитывали, что американцы правильно отреагируют на все эти действия: неоднократное посещение президентом Вилючинска, ремонт домов в городке, асфальтирование дорог, ну и капитальный ремонт трех подводных лодок. И американцы клюнули! Аналитики разведывательного сообщества США сделали однозначный вывод — русские планируют вывод основных сил ядерного флота из Мурманской области на Камчатку! И, следовательно, нет смысла строить базу в Гренландии! И есть смысл построить её на Аляске!
Майский усмехнулся:
— Я всегда поражался, как мы умеем доводить нужную информацию до нужного потребителя. Смахивает на историю посещения Сталиным постановки «Дни Турбиных» Булгакова. Полтора десятка раз сходил на одно и тоже — и вот тебе результат — вся страна пошла смотреть то, что нужно было вложить в массовое сознание!
— Ну, примерно так, — сказал Лихой.
— Так, а в чем, собственно, фокус? — наивно поинтересовался Майский.
— Витя, не тупи, — усмехнулся Шестаков. — Мы заставили американцев вложить миллиарды в реализацию совершенно пустого проекта. Мы НЕ ПЕРЕВЕЛИ на Камчатку лодки с Кольского полуострова. Они как были на своих северных базах, так там и остались. Зато США отгрохали на Аляске дорогостоящий позиционный район ПРО, оснастили его дорогущими ракетами-перехватчиками, которым… там нечего сбивать!
— Чудесно, — Виктор протянул руку за бутербродом.
— А теперь продолжу я, если позволите, — сказал Шестаков.
Майский и Лихой позволили.
— А сегодня мы говорим о том, что США готово разместить элементы ПРО в Европе. Так?
— Ну, так, — кивнул Майский. — Насколько я знаю, США вели переговоры с Польшей, и буквально на каждом шагу наша дипломатия требует от Госдепа подтверждений, что противоракетная оборона не нацелена на Россию, — сказал Майский, демонстрируя своё знание вопроса в этой части.
— Есть такое, — согласился Алексей. — Но при этом мы понимаем, что строительство ПРО в Европе — крайне важно для США. В таком случае они запирают Россию с двух сторон — с запада и с востока. Стратегическое значение противоракетной базы на Аляске восстановится. США вложили миллиарды в этот проект, а он оказался пустым. Конгресс, разумеется, встал в стойку и не дает военным денег на строительство второй такой базы в Гренландии — там, где она и замышлялась первоначально. Что в таком случае нужно делать?
— На месте президента США я бы пошел с протянутой рукой в Европу, — сказал Майский.
— Что, собственно, он и сделал! — подтвердил Шестаков догадки собеседника. — С одной стороны, американцам нужна надежная защита от российских ядерных сил, с другой — у них нет на это денег. Осталось только раздуть истерию — как вокруг России, так и вокруг других стран, обладающих ядерным оружием, но в представлениях обывателей, не способных это оружие надежно сохранить от мифических террористов. И привлечь заинтересованные стороны в софинансирование нового проекта. Европейцы знают, во что вкладываются — они на долгие годы надежно запуганы еще Красной Армией, в меньшей степени — Ираном, который, по мнению США, якобы готовит по Европе ракетный удар. И всё же, все их заверения, что Евро-ПРО нацелено на Иран и Пакистан — бред сивой кобылы. Вся мощь противоракетного щита будет обращена только на одну страну — Россию. И только на один район — Кольский полуостров. Других врагов у США нет, и быть не может. По крайней мере, в заслуживающей внимания обозримой перспективе.
— Так они и отдали свои миллиарды, — усмехнулся Виктор. — Это нереально…
— Нереально в нынешних спокойных условиях, — согласился Шестаков. — Но стоит только изменить ситуацию…
— К чему вы клоните? Не могу уловить смысл… — Майский действительно пока еще не мог предугадать то, что Шестаков решил озвучить…
Генерал про себя так же пожал плечами.
— В Европе только две страны имеют собственное ядерное оружие, — сказал Шестаков.
— И несколько стран имеют на своей территории тактическое ядерное оружие военно-воздушных сил США, — вставил генерал.
— Его мы не будем принимать во внимание, потому что американцы своё ядерное оружие могут вывезти, но я о другом хочу сказать… — сказал Шестаков. — Я вполне допускаю мысль о том, что ради своего благополучия США легко пожертвуют своим «стратегическим партнером» — Великобританией. У них давние связи — как дружеские, так и не очень. Конечно, если прижмет, и встанет выбор — или крах благосостояния американской нации, или крах Британии, высшее политическое руководство США однозначно выберет гибель Англии. Но гибель Франции американцы выберут с еще большим удовольствием!
— Для чего? — спросил Майский.
Шестаков повернулся к генералу:
— Эдуард Васильевич, каков ядерный потенциал Франции?
— В 1960 году Франция вступила в «ядерный клуб» и создала собственные ударные ядерные силы, состоящие, как и у нас, из триады — подводные и воздушные носители, а так же наземные пусковые установки. На данный момент Франция ликвидировала как класс наземные пусковые установки, и получила в результате, скажем так, ядерную диаду, с оперативно развернутым боезапасом — шестьдесят боеголовок в ВВС и чуть меньше трехсот на подводном флоте.