— Прощай Африка! — заорал Шайба, забравшись на ходовую рубку. — Пошла ты на …!!!
— Шайба, — улыбнулся Лунин. — Не матерись! Никуда мы от Африки еще не ушли.
— Ну, ведь уйдем, командир, — в глазах старшины обозначилась тоска. — Правда?
— Уйдем, — кивнул Лунин. — Обязательно уйдем.
— Значит, здравствуй Камчатка? — уточнил Широков.
— Шайба, отдохни пока. До Камчатки еще доплыть надо.
— Товарищ майор, — загорелся старшина. — Да я к родной Камчатке готов вручную плыть!
— Иди спать, Андрей. Завтра ты мне будешь нужен сильным и свежим!
Глава 13
Весть о том, что американский ракетный эсминец «Макфол», курсирующий вдоль берега Гвинеи, воспретил взлет с аэропорта Конакри, взволновала многих сотрудников штаб-квартиры ООН в Нью-Йорке и региональных штаб-квартир ООН в Женеве и Найроби. Волну нагоняли постоянные представители в ООН от России и Китая, а постоянный представитель Гвинеи при ООН потребовал незамедлительно собрать Совет Безопасности, ибо, по его мнению, действия американских вооруженных сил вероломно нарушали все мыслимые международные договоренности…
— Акт агрессии, — сказал представитель Гвинеи на короткой пресс-конференции, организованной для СМИ прямо на пороге здания Секретариата ООН, — который совершили США в отношении сразу нескольких государств, перестал быть региональной проблемой! Сегодня мы видим, как американцы без зазрения совести, наплевав на международное право, объявили над Конакри бесполетную зону! И мы так же знаем, как эсминец «Макфол» вторгся в территориальные воды Гвинеи и уничтожил несколько катеров пограничной охраны. Так же мы все знаем и о том, как военнослужащие США устроили кровавую перестрелку прямо у ворот своего посольства в столице Гвинеи…
— Скажите, — обратился к нему журналист NBC. — Какие вы намерены предпринять шаги, чтобы выправить сложившуюся ситуацию?
— В первую очередь этой ситуации должен дать оценку Совет Безопасности ООН. Мы видим, насколько неуправляемый и непредсказуемый в перспективе идет процесс. Его необходимо остановить. Пока в этом неспокойном регионе не вспыхнула новая кровавая резня…
В это время в «русском» коридоре Секретариата представители России получали указания от Министра Иностранных Дел, который инструктировал их по закрытой линии связи. Постоянный представитель России в ООН так же вышел к журналистам, среди которых были и российские СМИ:
— Полагаю, что действия США по блокированию международного аэропорта не направлены на воспрепятствование возвращению комиссии ООН, расследовавшей факты преступной деятельности, как вооруженных сил США, так и частной военной компании «Блэкуотер», и уже в ближайшее время члены этой комиссии смогут прибыть в Женеву, где сегодня должно состоятся заслушивание результатов их работы.
— Скажите, — обратился к нему репортер RT. — Чем, на ваш взгляд, вызвано столь агрессивное поведение американцев в Сьерра-Леоне и Гвинее?
— Мое мнение, а оно совпадает с мнением министра иностранных дел России, сводится к тому, что высшее руководство США на каком-то этапе развития международных отношений стало считать себя истиной в последней инстанции, выстраивая свою политику, основой которой является безрассудный авантюризм и перманентное желание сохранить управляемый хаос в некоторых регионах планеты — заявляя при этом благие цели, якобы обусловленные борьбой с международным терроризмом. В результате всё международное сообщество имеет возможность наблюдать наглую, циничную политику двойных стандартов, которая сегодня стала нормой в поведении некоторых наших партнеров по политическому диалогу. Мы ясно понимаем, что сегодняшнее применение вооруженных сил США вызвано решением исключительно экономических задач, в условиях, когда далеко не исчерпанными остались возможности переговорных процессов.
— Как международное сообщество будет противостоять агрессивным намерениям США? — спросил журналист.
— После сегодняшнего доклада в Женеве, состоится заседание Совета Безопасности ООН, где мы намерены выработать резолюцию, осуждающую эту агрессию… спасибо. — Представитель России развернулся, и ушел.
Генсек ООН пребывал в растерянных чувствах. Только что американцы перевели на счета Организации несколько миллионов, предназначенных на реализацию социальных программ, которые долгие годы оставались без финансирования. Получив столь мощную подпитку, теперь как-то сложно было предъявлять им же претензии относительно безумных действий в Гвинее и Сьерра-Леоне. Но предъявлять надо было. Того требовали представители многих стран, к которым нельзя было оставаться глухим.
Предварительные консультации генсек провел в малом конференц-зале. На них было приглашено с десяток представителей наиболее влиятельных стран, куда помимо Большой Семерки вошли так же дипломатические работники от России, Китая, ЮАР, который вдруг проявил живой интерес к назревшей проблеме, а так же представителей Гвинеи и Сьерра-Леоне. Дискуссии не вышло — американцы встали в глухую оборону, заявив, что помогают правительству Сьерра-Леоне бороться с международной террористической группировкой, связанной с Аль-Каидой, которую создал бывший вице-президент Сьерра-Леоне. И пока они не ликвидируют ее боевой костяк, военная машина не будет остановлена.
Консультации закончились ни с чем. Информация по результатам диалога была тут же доведена до заинтересованных сторон.
Переговорив с министром, а потом и с Шестаковым, Витя Майский лег спиной на тахту и закрыл глаза. Ему нужно было сосредоточиться. Ситуация была тяжелой. Американцы давили со всех сторон, и благо, что спутник — предмет их сумасшедшего поиска — пока был для них недоступен. Спустя пять минут Витя позвонил Майлеру:
— У меня есть предложение по перспективам нашего дальнейшего сотрудничества. Личное, — последнее слово Майский произнес с нажимом, как бы придавая ему наибольшее значение.
— Виктор, — Майлер умел играть. — Мы победили и без вашей помощи. Сегодня или завтра мы сами окончательно решим свой вопрос. Мы не нуждаемся в ваших услугах. Все козыри у нас.
— Все козыри, кроме одного, — твердо сказал Майский.
— И какой же у вас козырь?
— Спутник.
Несколько мгновений Майлер молчал, переваривая информацию.
— Вы готовы нам его отдать?
— Я готов рассказать, где он находится. Но боюсь, что речь будет идти о взаимных услугах и уступках.
— Приезжайте немедленно! — чуть не крикнул Барт.
— Встретимся на нейтральной территории, — предложил Майский.
— Где?
— В таможенной зоне аэропорта Лунги. Через час.
— Договорились.
Витя бросил трубку телефона на кресло, а сам снова закрыл глаза. Боже… напряжение последних дней весьма заметно отражалось на здоровье — стало скакать давление, появились какие-то потемнения в глазах, постоянно ныл затылок. Хотелось все бросить, всех этих майлеров, стрессеров, лихих и бримов, после чего просто уехать в Россию, в деревню к бабушке. Упасть на мягкую кровать и спать, спать до первых петухов, чтобы потом выпить ядреного деревенского самогона, закусить хрустящим огурчиком, и снова зарыться в огромные деревенские подушки…
Но нужно было работать, и Витя поднялся. Отыскав телефон, он набрал хорошо ему известный номер помощника президента Гвинеи Ральфа Камары.
— Ральф, мы смогли обратить внимание ключевых фигур Организации Объединенных Наций на ситуацию вокруг аэропорта Конакри.
Камара, который чуть ли не в единственном числе олицетворял собой передовой рубеж борьбы против США в регионе, периодически вступал в конфронтацию даже с собственным президентом, используя последние аргументы в попытках сохранить антиамериканскую политическую линию своей страны. Президент Гвинеи уже стал сомневаться в правильности своего противостояния с США, и Ральф вполне обоснованно боялся, что в самый напряженный момент этой борьбы его просто-напросто сольют в угоду неким политическим амбициям или экономическим интересам. Политическую поддержку ООН он опосредованно находил в лице Майского, а так же Шестакова, которые работали с ним согласованно, но, не ставя его в известность о связности своих интересов. Ральф понимал, что русские с ним играют, но пока эта была игра по одну сторону баррикад, ему это нравилось.
— Это позволит снять блокаду? — спросил Камара.
— В перспективе — да, — сказал Виктор. — Только я думаю, что «беретов» и наемников «Блэкуотера» все же придется отдать.
— В обмен на снятие блокады?
— Да.
— Этого мало, — сказал Ральф. — У меня должны быть гарантии, что они не высадят свой десант в Конакри.
— В Совбезе завтра примут осуждающую резолюцию…
— Виктор, не смеши. Этого мало. Плевать они хотели на резолюцию.
— Есть еще вариант, но он должен быть ратифицирован в самые кратчайшие сроки.
— Что за вариант?
— Договор о предоставлении России аэродрома в Конакри в аренду. Для базирования самолетов Дальней Авиации. Если на аэродроме будет стоять хоть один российский военный «борт», американцы не посмеют долбить сюда свое рыло.
— Хорошая идея, — согласился Камара. — В чем мой личный интерес?
— Процент обговаривается, — обтекаемо ответил Майский.
— А интерес моего шефа?
— Думаю, цифры стоимости аренды вас устроят, — ободрил Витя. — Но этот договор нужно подписать и ратифицировать в крайне сжатые сроки.
— Кидайте на почту, изучим. Ваш посол уполномочен будет подписать договор о намерениях?
— Думаю, и этот вопрос не будет трудным.
— Тогда и мы со своей стороны этот вопрос решим положительно.
Берег едва виднелся по правую руку — до него было два-три километра, не больше. То тут, то там мелькали далекие огни, очерчивающие береговую линию. Размеренно тарахтели два дизеля, которые разогнали этот танко-десантный катер, больше похожий на самоходную баржу, до шести узлов.
Парням пришлось потратить целый час, чтобы принайтовать КрАЗы к специальным швартовочным проушинам на палубе катера. Благо, что у команды были в наличии соответствующие концы. И вовремя, так как практически сразу на море поднялась зыбь, и катер начало раскачивать на мелких волнах — что, безусловно, привело бы к смещению груза, будь он не привязан. Смещение груза, в свою очередь, могло привести к самым плачевным последствиям.