Хозяйка дома прячется в подвале у соседей. Своего подвала в доме нет.
Ну да, я об этом уже писал.
Это не первые дома в моей семье, а также у друзей и знакомых — дома, которые пострадали от ракет, бомб и снарядов. Харьков прессуют уже второй месяц.
Без комментариев. На язык просятся такие слова, какие лучше не произносить.
У ненависти медное крыло,
Свинцовый клюв и перья наголо
Из ярой бронзы. Птица-Стимфалида,
Каким тебя к нам ветром занесло?
Ответил мне взмах медного крыла:
«Я с самого начала здесь жила.
Язвлю, летаю, кличу в вечном страхе:
Не прянет ли Гераклова стрела?»
ДМИТРИЙ:
День 52. 16 апреля 2022
С утра проводил сына в армию. Обнялись. Главное, чтоб вернулся живой. И целый. Да, пока его направляют всего лишь в учебку — но это ненадолго. Алиса с Машей вышли с ним. Я остался дома. В доме пусто, на душе тревожно. Пытаюсь занять себя делом. Получается с переменным успехом.
…Сын сообщил, что его определили в территориальную оборону. Он останется во Львове, будет служить в территориальной обороне до демобилизации, т. е. до окончания войны. На фронт не имеющих боевого опыта отправлять не будут.
На душе сразу полегчало. Хорошо, что у нас в стране нашлись разумные люди — причем где-то в руководстве — которые приняли такое решение.
ОЛЕГ:
Циркуны — такой себе поселок между Харьковом и Белгородом. Циркуны были оккупированы российскими войсками буквально в самом начале войны. Наши знакомые, муж с женой, попытались эвакуироваться в Украину на своей машине, но оккупанты запретили и вынудили ехать в Россию.
Какое-то время с ними не было связи. Когда удалось созвониться, выяснилось, что они заняты поиском путей домой, обратно в Украину. Выясняли, какие есть возможности: через Армению? Турцию? Открыта ли граница Беларуси и прибалтийских государств?
Ещё не вернулись. Ну что ж, желаю им удачи!
Какой сегодня день войны?
Не помню. Не считал.
Наверно, свыше сочтены
Развал и нищета,
Наверно, свыше есть расчет
И точный календарь,
А на земле хохочет чёрт:
«Не парься, милсударь!
Сейчас не время дни считать,
Не время греть кровать,
Не время петь, плясать, читать,
А время воевать,
Гнать непокорных к краю рва,
Стрелять, качать права,
Искать обидные слова,
Ужасные слова.
Таков рецепт у сатаны,
Благого сатаны!»
Какой сегодня день войны?
Обычный день войны.
ОЛДИ:
Война в Украине по-прежнему продолжается, но плотность событий в нашей личной жизни заметно уменьшилась. Больше нет смысла каждый день заносить в дневник происходящее: это по большей части мелкие, бытовые «события». Вряд ли они будут интересны кому-либо, кроме нас — особенно на фоне воистину трагических событий и глобальных потрясений, которые происходят в Украине и во всем мире. Но о них любой желающий может узнать из новостей и фронтовых сводок. Не имеет смысла их пересказывать — тем более, что мы не являемся их непосредственными свидетелями или участниками. О таком лучше узнавать от фронтовых корреспондентов, новостных агентств и политических обозревателей — а также напрямую от бойцов ВСУ. Да, в перерывах между боями наши воины время от времени пишут в свои блоги и соцсети, и даже постят фото и видео — вот он, двадцать первый век! Можно получать информацию из первых рук, прямо с передовой.
И все же нам есть, что добавить к нашей личной хронике первых месяцев войны.
Конец апреля — май 2022:
ДМИТРИЙ:
Мой сын Сергей в армии. Через день ночует дома — их учебная часть расположена на окраине Львова, и зачастую тех, кому есть где ночевать в городе, на ночь отпускают домой — если у них нет нарядов, дежурств и ночных учений. И я, и жена Сергея, Алиса, очень этому рады. Сергей рассказывает много интересного. Не все, разумеется — то, что можно.
Я в несколько этапов прошел медкомиссию — о, это был настоящий квест на целую неделю! — и в итоге меня признали годным к воинской службе. Поставили на учет, записали все данные, сказали быть на связи. Я и так все время на связи — смартфон всегда с собой, мой номер в военкомате есть. Но пока не звонят. Даже немного обидно. Как это так: мой сын в армии, а я — нет?!
Но, видимо, сейчас в ВСУ не особо нужен лейтенант запаса 59 лет от роду без боевого опыта, с невостребованной военной специальностью и давно забывший почти все, чему его учили на военной кафедре института 38 лет назад. С одной стороны, это хорошо, что людей нашей армии хватает, и ВСУ прекрасно могут обойтись без таких, как я. С другой — жалею, что не взяли.
Ну да ладно.
ОЛЕГ:
Я для военкомата совсем неинтересен. Я был комиссован — освобожден от военной службы — еще сорок лет назад, по причине слабого зрения. За это время зрение лучше не стало. Военный билет у меня есть, но там написано: «рядовой необученный, ограниченно годный в военное время».
Военно-учетной специальности не имею: по образованию я режиссер театра. У нас в институте и военной кафедры не было. А через несколько месяцев мне исполнится — надеюсь! — шестьдесят лет, что автоматически снимает меня с военного учета.
Помогать своей стране я сейчас могу только в тылу, занимаясь волонтерской деятельностью. Что, собственно, мы с Дмитрием и делаем с самого начала войны.
А всё-таки жизнь возрождается, да, возрождается,
В любви возрождается и в милосердии, в жалости,
В насмешке над фюрером, в жимолости над воронкою,
В горючих слезах над принесенной в дом похоронкою.
А всё-таки жизнь бесконечная, да, бесконечная,
Святая и грешная, злая, беспечная, вечная,
Случайная, бренная, пьяная, даже убитая,
Гвоздем в эту землю по самую шляпку забитая.
Когда мертвечиной несёт от румяного выродка,
Я помню, как воды несёт через камни и рвы река,
Как дети играют и как приживаются саженцы,
А всё-таки жизнь продолжается, да, продолжается!
ДМИТРИЙ:
Наконец-то вышел из ступора и снова начал регулярно писать. Начинать заново было трудно, но потом — пошло-поехало! Но об этом чуть позже.
Маша, подруга Алисы и Сергея, нашла себе съемную однокомнатную квартиру на другом конце Львова и переселилась в нее. Алиса съездила в Харьков — забрать кое-какие вещи, повидаться с друзьями и коллегами и порешать разные волонтерские дела. Я оставался «на хозяйстве». Готовить я более или менее научился, так что готовил и для себя, и для через день приходящего ночевать сына. Ничего, справился.
Армейская учеба у сына закончилась, их часть передислоцируют в другую область (знаю, куда именно, но по понятным причинам не пишу). Нет, не на фронт. Но ближе к фронту. В третью линию. Алиса едва успела вернуться из поездки, чтобы попрощаться.
Списываемся и созваниваемся с Сергеем. У него, к счастью, все в порядке. И обеспечение наконец наладили — выдали все, что не успели выдать во Львове: второй комплект формы, хороший бронежилет и каску, берцы и еще всякое-разное по мелочи. Похоже, снабжение нашей армии заметно улучшилось. И не только техникой и вооружением. Что не может не радовать.
ОЛЕГ:
В самом конце весны мы с женой вернулись на восток Украины, поближе к родному Харькову. Поселились в маленьком, тысяч на семь жителей, поселке на границе соседней области. До Харькова всего полтора часа езды, рукой подать. Жена уже несколько раз приезжала в Харьков, забирала какие-то вещи, в которых возникала острая необходимость.
Высылала почтой, я встречал на новом месте.
Обстрелы города? Да, конечно. Они и не прекращались. Но это уже стало частью реальности, которую просто учитываешь. Здесь, в поселке, тоже каждую ночь два-три раза гудит сирена воздушной тревоги. И еще один-два раза — днем. К счастью, тут тихо. Тихо — это когда российская ракета прилетает в другие города и поселки области, и ты читаешь об этом в новостях.
Нам повезло — наши друзья Стас и Света пустили нас в свою свободную квартиру. Они восемь лет назад были вынуждены бежать из Донецка, который внезапно вспыхнул и превратился в серую, не признанную миром зону — зародыш будущей полномасштабной войны. Бежали Стас и Света в этот поселок, а позже перебрались в центральную Украину.
Спасибо, друзья!
Тут мы провели лето, встретили осень. Тут, вероятно, и зазимуем.
А вот и липа зацвела,
Такие, брат, дела,
Ещё вчера метель мела,
А нынче ли́пов цвет,
А вот невеста с женихом
В районный ЗАГС идут пешком,
С заметным девушка брюшком,
Любовь им да совет!
А это в небе штурмовик,
Народ не парится, привык,
Мальчишка показал язык
Вослед штурмовику,
Бесстрашный удался пацан,
Горит улыбка в пол-лица,
И ни начала, ни конца
Мальчишке на веку.
Кто чем торгует: молодой
Картошкой, салом, лебедой,
А это утренний надой
И колбаса с дымком.
Старушка гонит лисапет,
Ей восемьдесят восемь лет.
Откуда знаю? Так сосед
С наездницей знаком.
Вот громыхнул прилёт ракет,
Торговец обувью планшет
Тиранит пальцем: что ж ты, дед,
Надумал звук включить?
Затих свирепый лай войны,
Иные голоса слышны,
И в очереди: «Циркуны?