– Не ранена? – снова спрашивает Джексон.
– Вроде нет, – говорит Джорджия и задирает рукав.
Кожа под тканью оказывается чиста, нет ни царапины, и девушка вздыхает с облегчением.
– Все целы? – спрашивает Джаред, занимаясь тем, чем я сама еще минуту назад.
Он внимательно оглядывает местность.
– Да, – звучит нестройный ответ.
Я молчу.
– Этот город не очень большой, но для того, чтобы найти полицейский участок, понадобится время. Нам придется разделиться, чтобы не тратить его впустую. Помните, что лучше держаться подальше от зданий и любых темных мест. Поделим поселение на квадраты, и каждая группа осмотрит свой. Связь будем держать с помощью раций. Бейн, раздай.
– А люди? – тихо спрашиваю я, когда Джаред замолкает, а Бейн, выполняя приказ, достает из рюкзака средства связи.
– Что? – переспрашивает Джаред, сосредоточив все внимание на мне.
Прочищаю горло, в надежде, что так голос будет звучать более уверенно. И к моему удивлению, когда я заговариваю, тон настолько безэмоциональный, какому может позавидовать сам Купер, которому адресован вопрос.
– А как же люди? Уэйд и Терренс? Мы, что же, выходит, бросили их? Они ведь…
Джаред перебивает:
– Мертвы. Они мертвы.
Умом я понимаю, что он прав. Но вот душа все равно рвется на части за людей, которых я совершенно не знала. Но в одном я уверена точно, если бы вместе с людьми, что умерли сегодня, была я, или кто-то еще, то его реакция была бы такой же. Ледяная глыба. Вот он кто.
Джаред еще несколько секунд сверлит меня своими глазищами, в которых нет ничего, кроме арктического холода, потом вскользь смотрит на подошедшего ко мне Джексона и отворачивается.
– Если глупых вопросов больше нет, приступаем к выполнению.
Смеряю его неприязненным взглядом, но ничего не говорю. Да и смысл? Зря только воздух сотрясать.
Пока военные устраивают совещание и делят город на квадраты, ко мне подходит Бриттани. По виноватому лицу подруги понимаю, что она мне скажет. Но никакого желания возвращаться к произошедшему у меня нет. И вряд ли будет.
– Эм, прости меня… – начинает она, но я перебиваю.
– Забыли.
– Правда? – голос Брит звучит неуверенно.
– Абсолютная. Не хочу об этом.
Смотрю на Джорджию, что прислушивается к нашему разговору. Ее губ я видеть не могу, но судя по глазам, девушка улыбается мне.
– Ладно, – произносит Брит и судорожно вздыхает.
Не поворачиваюсь к ней, опускаю глаза и смотрю под ноги. Убеждать подругу в том, что между нами все в порядке, я не хочу. Как и вообще разговаривать. Единственно, чего я желаю всей душой, так это убраться отсюда как можно дальше. От мысли о том, что там, на крыше, сейчас находятся монстры, убившие двоих людей, что были в нашей группе, и с удовольствием бы расправившиеся еще и с нами, мне становится не по себе. А еще более мне не по себе от того, что скорее всего подобные существа могут быть где угодно.
– Выдвигаемся, – объявляет Джаред и жестом подзывает к себе сестру.
– Томас, Мэйсон, вы берете с собой Бриттани, – говорит Джексон. – Эмили со мной.
Отлепляюсь от стены и выжидательно смотрю на своего спутника. Он кивает мне, убирает рацию в карман и шагает вдоль по улице. Не глядя ни на кого, догоняю Джексона и подстраиваюсь под его шаг. Мы сворачиваем за ближайшим домом, куда идут остальные, я не вижу.
Некоторое время движемся молча. Изредка бросаю быстрый взгляд под ноги, чтобы не наступать на останки и какой-то хлам, валяющийся тут и там. В основном рассматриваю вывески и указатели, чтобы не пропустить нужное место. Примерно через полчаса не выдерживаю.
– Что, если мы ничего не найдем?
Джексон пару мгновений смотрит на меня, потом легко пожимает плечами.
– Не отыщем мы, найдут другие.
– А если поиски отнимут слишком много времени? Нам снова придется ночевать где-то здесь?
– Именно. Но я уверен, до этого не дойдет.
– Ладно, – говорю я без особого убеждения, после чего обхожу искореженный велосипед без переднего колеса, что, похоже, вырвали с законного места.
Еще пара минут проходит в тишине, которую на этот раз нарушает мой спутник.
– Ты стреляла в носителя или в сущность? – неожиданно спрашивает он.
Внимательно смотрю на его профиль, в котором не могу ничего прочесть. Отвечаю честно:
– В сущность. – Чуть поколебавшись, добавляю: – И я промахнулась.
– Я видел, – без особых эмоций замечает он. – Потренируешься и снова вернешь сноровку.
Тяжело вздыхаю. У меня нет никакого желания возвращать никакую сноровку, но скорее всего у меня просто нет выбора.
– Ты тоже читал… мое личное дело? – спрашиваю я.
Джексон кивает.
– Зачем? Да и кто вообще составляет их?
– Твое мне дал полковник Грант, – говорит он.
Я хмурюсь.
– Дядя? – зачем-то спрашиваю, хотя и без этого ясно, о ком речь.
Но больше меня удивляет, зачем вообще дядя Майк завел личное дело на меня.
– Да, – подтверждает Джексон и, словно прочитав мои мысли, поясняет. – Подобный документ составляется на всех спасенных, чтобы выявить спортсменов, охотников, бывших военных, а также гражданских, имеющих разрешение на оружие.
– Зачем? – снова спрашиваю я.
– Сейчас по всему миру действует военное положение. Все эвакуированные находятся в относительно безопасных местах, но этим местам в скором времени потребуется дополнительная защита. – Джексон ненадолго замолкает, что-то обдумывая. – Планируется создать специальные гражданские подразделения, разумеется, под руководством военных. В такие подразделения будут набирать тех, кто владеет оружием, а после обучения и специальной подготовки они займутся охраной своих родных и близких, ну и себя, конечно.
Кусаю губы, обдумывая услышанное.
– А почему всем этим не займутся военные?
– У нас другие задачи, – сообщает он. – Нужно уничтожить угрозу, иначе рано или поздно некого будет спасать и защищать.
Тяжело сглатываю, пораженная его словами. А потом вновь мысленно возвращаюсь к своему личному делу.
– Исходя из твоих слов, мне тоже нужно будет войти в одно из специальных подразделений? – уточняю я сквозь сухость во рту.
Джексон качает головой.
– Пока в этом нет необходимости, но я бы на твоем месте попросил отца позаботиться о твоих тренировках. Ты должна вспомнить, каково это – стрелять из арбалета. А лучше научиться обращаться с огнестрелом. А также научить всему подругу.
Наверное, он прав. Лучше быть готовой ко всему и это не понадобится, чем не быть готовой вовсе. Но я все равно спрашиваю:
– Ты думаешь, рано или поздно нам придется покинуть и безопасную зону вокруг аномалии?
Джексон переводит взгляд с вывески какого-то супермаркета на меня.
– Все может измениться в любой момент, – философски замечает он. – Кроме того, если твоему отцу удастся закрыть аномалию, носители и их темные сущности никуда не денутся. А раз падет защитный барьер, сдерживающий их от приближения к месту, где раскинулась аномалия, ничто не помешает им хлынуть туда.
От его жутких слов мурашки разбегаются по всему телу, и я вздрагиваю от поселившегося внутри холода. Но я благодарна Джексону за то, что он не щадит мои чувства и не пытается сделать вид, что, оказавшись в безопасности, я смогу вести праздный образ жизни.
Проверяю стрелы, все еще торчащие из кармана и крепче сжимаю арбалет одной рукой.
– Спасибо за совет, – тихо говорю я. – Обязательно займусь тренировкой, как только вернусь в родной город.
Джексон удовлетворенно кивает.
– Правильное решение, – говорит он.
В этот момент мы сворачиваем в узкий переулок, преодолеваем его и выходим на соседней улице, идущей параллельно той, по которой только что прошли, и шагаем в противоположном направлении.
– Джорджия рассказывала тебе подробности о своей работе? – спрашиваю я и ловлю на себе слегка удивленный взгляд.
– Что конкретно тебя интересует? – задает встречный вопрос Джексон.
– Она сказала, что проводила вскрытия существ и… людей, чьи тела заняли, – замолкаю, пытаясь сформулировать вопрос.
– К чему ты клонишь? – подгоняет он.
– Она "вскрывала" людей с тварями внутри, или когда они уже оказывались снаружи?
Джексон вздыхает и некоторое время молчит, будто не хочет посвящать меня в подробности. Но спустя целую минуту все же отвечает.
– Взять носителей живыми крайне проблематично, на них не действует снотворное, а по-другому поймать их почти нереально, если только это не люди, находящиеся на первой стадии. А как только носитель умирает, тварь тут же выбирается наружу в поисках новой цели. В такие моменты их и ловят. Почему ты спрашиваешь?
Пожимаю плечами.
– Просто мне любопытно, где именно в теле человека сидит тварь. Хотя, наверное, это очевидно.
– Очевидно? – переспрашивает он.
– Ну да, – задумчиво говорю я. – Защитные пластины появляются на груди и спине, не на голове, руках или ногах. А значит, тварь сидит либо в груди, либо в животе.
Джексон кивает, замечаю, что от уголков его глаз отходят тонкие лучики, говорящие о том, что военный улыбается.
– Ты совершенно права, – признается он. – Ученые, что делали вскрытие, определили, что сущность селится именно в области сердца и легких, судя по их истерзанному состоянию.
Даже думать об этом не хочу.
– Значит, – начинаю размышлять я, – чтобы убить и носителя, и сущность одним махом, надо стрелять не в голову.
Джексон усмехается.
– И снова ты права, но есть некоторая проблема.
– Какая же?
– В самом начале, когда появилась первая волна носителей, мы просто не знали, что с ними делать. Выстрелы в ноги, руки, плечи вообще никак на них не действовали. Тогда мы поняли, что тварь так просто не покинет тело. Может, кто-то и стрелял не в голову, но таких были единицы. А теперь носители изменились и обросли защитой. Пластины, что защищают сидящую внутри тварь, прочны. Это не обычная кость, которую может пробить простая пуля. Нужны бронебойные с сердечником из карбида вольфрама, такие подойдут не для каждого оружия. Ну или нужно более серьезное оружие крупного калибра. Хотя есть еще один выход, но он ненадежный. Надо быть необычайно метким стрелком. Пластины прилегают друг к другу неплотно, между ними имеется небольшая щель, но попасть в нее проблематично.