На некоторое время Картер замолкает, что-то обдумывая, а у меня мороз бежит по коже. Здесь небезопасно?! Эта мысль вновь и вновь мелькает в перегруженной информацией голове. Рано или поздно они прорвутся под защиту аномалии и сожрут всех. Так вот о чем пытался предупредить меня Мэйсон, говоря, что надо учиться защищаться.
Нигде не безопасно.
– И что в этом плохого? – спрашивает генерал, вырывая меня из мыслей. – Мы можем покинуть это место до того, как наши ученые придумают, как закрыть… портал. А до тех пор пусть твари убираются прочь.
Картер горько усмехается.
– Чем больше хакатури пройдет через портал в обратном направлении, тем мощнее будет световая вспышка, от которой разойдется мощная взрывная волна. Всё на многие километры вокруг превратится в безжизненную пустыню с грудой развалин. Нельзя позволять демонам подбираться к порталам, иначе от вашего мира останется так же мало, как и от нашего. Они уже рвутся сюда, не так ли?
Последний вопрос повисает в воздухе, вижу, как переглядываются военные, а некоторые даже перешептываются. Картер кивает, получая безмолвный ответ на поставленный вопрос.
– Самые большие подбираются к границе каждую ночь, – мрачно сообщает генерал и тут же добавляет, – но мы ведем отстрел, уничтожая носителей и не позволяя им приблизиться к аномалии.
– Вы уничтожаете и хакатури тоже или только оболочку? – уточняет Картер.
По виду генерала этого и не скажешь, но судя по молчанию, мужчина растерялся.
– Мы уничтожаем угрозу, – говорит он секунд пятнадцать спустя.
Картер не меняется в лице, лишь тяжело вздыхает.
– Хакатури – вот настоящая угроза. Выбравшись из мертвого тела, демон находит себе нового носителя и набирается сил уже от него. А тела, покинутые хакатури, служат пищей для остальных. Вы уничтожаете тела?
По переглядкам военных, всем присутствующим становится ясен ответ на прозвучавший без каких-либо обвинений вопрос.
– Эти… демоны слишком быстрые, – говорит генерал. – Признаться честно, не всех удается уничтожить после того, как они покидают носителя.
После небольшой паузы Картер сообщает:
– Носителя все равно уже не спасти, поэтому нужно уничтожать хакатури, пока они не покинули тела.
Генерал поднимает руку и потирает переносицу.
– Легко сказать, – произносит он, и я отчетливо слышу в его голосе усталость.
– Мы научим вас, если вы доверитесь нам, – невозмутимо предлагает Картер.
– И как же это сделать? – уточняет генерал. – Защита носителей настолько сильна, что не всякое оружие возьмет то место, где засела проклятая тварь.
Картер серьезно кивает и легко постукивает пальцем по рукояти меча, торчащего из ножен у него за спиной.
– Хакатури лучше всего уничтожать в ближнем бою, – сообщает он. – Чем меньше особь, тем легче с ней справиться, с отожравшимися больше проблем, но это не невозможно.
И снова палатку накрывает тишина, нарушаемая новыми перешептываниями. Но, кажется, генерал позабыл о дисциплине и не обращает на это внимания. Он издает смешок и сообщает:
– Мои люди не самураи.
Картер холодно смотрит в ответ, даже не подумав улыбнуться.
– Если вы хотите жить и спасти мир, в котором несете свое существование, то вам придется ими стать.
Генерал с шумом втягивает воздух, вероятно, задохнувшись от подобного неуважения.
– Подбирай слова, – ледяным тоном произносит Джаред, все это время молча простоявший со своим командиром.
Картер лишь смеряет его равнодушным взглядом, вновь переводя внимание на генерала.
– В чем ваша выгода? – задает тот, пожалуй, самый важный вопрос.
– Уничтожив хакатури здесь, мы не пустим их обратно в наш мир, – ровным голосом сообщаем мужчина.
– Генерал? Позволите?
Напрягаюсь, услышав голос папы. Смотрю, как он выступает вперед, становясь рядом с Джаредом.
– Конечно, доктор Грант, – говорит Доусон.
– А если мы закроем брешь? – спрашивает папа, обращаясь к Картеру. – Вернее, как вы ее называете – портал.
Тот внимательно оглядывает моего отца и отрицательно качает головой.
– Это невозможно, – говорит он.
– Ученые вашего мира пытались? – уточняет папа и не думая сдаваться.
Картер хмурится.
– Мне об этом неизвестно, – сообщает он.
– Тогда мы сделаем все возможное, чтобы сделать это, – уверенно произносит папа.
И в эту секунду сердце наполняется невероятной гордостью за него, и я с трудом удерживаю себя на месте. Хочется вскочить на ноги, броситься к нему и заключить в самые крепкие объятия, на которые я только способна.
– Нам надо посоветоваться, чтобы принять решение, – говорит генерал. – К тому же мы должны убедиться, что вам можно доверять и вы не несете угрозу для моих людей.
– Я вас понял, – отвечает Картер. – Завтрашней ночью мы можем доказать вам, что нам можно верить.
Генерал задумчиво шевелит губами, после чего спрашивает:
– Это как же?
Картер оборачивается и мельком смотрит на своих людей, что за все время так и не проронили ни слова. Дождавшись их почти синхронных кивков, мужчина оборачивается и, пожав плечами, сообщает:
– Устроим для вас мастер-класс.
Замечаю, как взлетают брови генерала, но он никак не комментирует данные слова. Поворачивается и подзывает к себе одного из военных.
– Лейтенант Диггори, берите отряд, разместите гостей с комфортом и не спускайте с них глаз. – Генерал поворачивается к Картеру. – Уж не обессудьте, мистер Стрендж, пока мы не можем вам доверять.
Серьезно? Они вот так просто поселят их с комфортом? Никаких вам камер и решеток? Возможно, я ничего не понимаю в военном деле, но одно я знаю точно. Этим людям нельзя верить. Очевидно, что они пришли к нам ради собственной выгоды. И я на девяносто девять процентов уверена, что нам не все сказали.
Картер кивает, забирает со стола свою маску, надевает ее и жестом зовет за собой своих людей, которые тут же поднимаются с мест.
Лейтенант Диггори выходит из палатки, за ним следует человек пятнадцать военных, а потом и все люди Картера с ним во главе. В помещении вдруг становится слишком мало народу, и я понимаю, что пора сматываться, пока меня не заметили. Обдумать все можно и дома.
Медленно поднимаюсь со своего стула и бочком продвигаюсь к выходу, но замираю в тот же миг, когда папа поворачивается в мою сторону. Его брови удивленно ползут вверх.
– Эмили? – недоуменно произносит он. – А ты что здесь делаешь?
Душа уходит в пятки, когда на меня смотрят все люди, оставшиеся в палатке. Но сейчас меня даже не столько страшит гнев генерала, сколько пронизывающий взгляд Джареда.
Черт! У них из-за меня будут проблемы? Скорее всего да. Едва сдерживаю стон, но говорю так уверенно, как только могу.
– Я уже ухожу.
– Капитан Купер, проследите! – приказывает генерал. – Утром общий сбор в штабе, а пока возвращайтесь к своим обязанностям.
Военный разворачивается и стремительным шагом покидает палатку. Ко мне направляется папа, я жду, что он начнет выговаривать мне за то, что попала под арест, а потом и пробралась на секретный совет. Но папа обнимает меня и обращается к Джареду поверх моей головы.
– Я провожу ее, капитан Купер.
Мы выходим из палатки, я так и не решаюсь взглянуть ни на Джексона, который так и не довел меня до дома, ни на злющего Джареда. Сейчас мне все равно на них и на наказание, которое скорее всего ждет меня завтра. Меня даже не особо заботит молчаливое присутствие папы. Он ничего не говорит мне и не задает вопросов. Скорее всего до него еще не дошли новости о безрассудном поведении дочери. Рассказывать ему об этом у меня нет ни желания, ни сил.
Я думаю только об одном.
Кто ты, Картер Стрендж? Спасение нашего мира или погибель?
Глава восемнадцатая
– Вставай! – бесстрастно приказывает Скотт.
Я продолжаю лежать на двух сдвинутых вместе матах, раскинув в стороны руки, и тяжело дышу. Глаза закрыты, а все мышцы ноют от усталости. До ушей доносится звук выстрела, потом почти сразу же второй. Это Брендан тренирует Бриттани в соседнем помещении.
С трудом разлепляю губы и говорю едва слышно:
– Дай передохнуть, изверг.
Ответа не получаю.
Пытаюсь восстановить дыхание. Тренировка (точнее, мучение) продолжается уже несколько часов и конца ей не видно. Сержант явился к нам в квартиру и разбудил меня ни свет ни заря. Полусонным сознанием мне удалось уловить что-то типа – раз я располагаю кучей свободного времени, значит, большую его часть буду проводить на тренировках.
Когда Скотт вытащил мое вяло сопротивляющееся тело из постели, а потом и из квартиры, то толком ничего не объяснив, чуть ли не силком сопроводил в зал. Сказал лишь, что это распоряжение Джареда. А на вопрос, почему Брит не с нами, объяснил, что она, в отличие от меня, не наказана и теперь будет тренироваться отдельно.
Бриттани и Брендан явились три часа спустя и сразу же отправились в тир, а Скотт тем временем уже сотни миллионов раз повалял меня на матах.
– Эмили! – строгий голос Скотта действует на нервы.
Открываю один глаз и смотрю на в упор уставившегося на меня сержанта. На вид Скотту лет двадцать пять, его светлые голубые глаза ярко выделяются на загорелом лице. А кривой белый шрам над правой бровью придает ему хулиганский вид. Вот только вечно угрюмое выражение все портит.
– Ну что тебе две минуты жалко? – спрашиваю, раздраженно вздыхая, отчего мышцы живота отзываются болью.
– Ты лежишь уже семь! – отрезает военный, сурово глядя мне в глаза.
Еще раз тяжко вздыхаю, о чем тут же жалею, и вяло поднимаю руку, протягивая ее Скотту. Сержант недолго смотрит на нее, потом принимает и рывком ставит меня на ноги. Перед глазами темнеет, и я опираюсь на военного, хватая ртом воздух.
– Что с тобой? – спрашивает он, поддерживая меня.
Секунду кажется, что в его голосе звучит беспокойство, но когда в глазах проясняется и я смотрю на него, то не вижу ничего подобного.