Как она встала рядом со мной, когда серый туман портала готов был разлучить меня с ней. Встала, чтобы уйти и возвратиться, оставшись уже навеки. Оставшись рядом со мной и приняв меня со всей искренностью, на которую была способна. Со всей безграничностью чувств.
– Нет. – Я позволил ей устроиться у своих ног, уже давно заметив, что из двух моих любимых женщин одна обязательно сидит на полу, опираясь на ноги другой. И я был рад, что тоже сумел стать частью этого неосознанного ритуала, в котором очень ярко проявлялось их единство. – Я посчитал, что, если тебе будет необходимо найти для меня оправдание, ты и сама с этим справишься.
Мои пальцы осторожно, чтобы ненароком не задеть ее нежную кожу когтями, скользнули в шелковистые волосы. И я на мгновение закрыл глаза, ощутив, как воздух наполнился тонким ароматом трав, исходящим от них.
– Тогда можешь начинать: я его уже нашла, – фыркнула она довольно игриво, отмахиваясь от кисточки моего хвоста, которому, в отличие от меня самого, не было нужды тратить драгоценное время на ненужные разговоры.
И я начал рассказ.
О том, как мне стало известно о планах Вилдора. Как на Дариану отправился Олейор, вернувшись оттуда с новостями, от которых захватывало дух. И о том, как последним в эту историю вступил Карим.
– Именно поэтому ты и беспокоишься за Закираля?
Я кивнул. Будь я на месте все еще законного правителя Дарианы, избрал бы самый надежный способ избавиться от старшего сына: заставил бы того нарушить свою волю.
– Где-то здесь, на Лилее, его сыновья. Карим продолжает утверждать, что не может точно определить их местонахождение.
– И ты считаешь, что это не так. – Ее вздох был тих и спокоен, но я слышал, как напряженно бьется сердце в ее груди.
– Я считаю, что для любящего отца, а такое впечатление производит муж Таши, это самый лучший крючок, на который его можно поймать. – И, не дожидаясь, когда она согласится со мной или откажется признавать мою правоту, добавил: – Окажись на их месте кто-то из принцев или наша дочь, моя жизнь и весь мир не имели бы никакого значения.
– И вряд ли бы ты стал в этом случае считаться с моим мнением, – с легким оттенком упрека закончила она. И была права.
– И даже ставить тебя в известность, – понимая, что мои слова нисколько ее не обидят, продолжил я уже ее мысль.
Так уж случилось, что я не просто согласился с Элильяром, который искренне сожалел о том, что трудное решение пришлось принимать его сыну, а не ему, я осознал, что, окажись на его месте, вряд ли бы испытывал иные чувства. И хотя я понимал, что мои дети уже давно не нуждаются в моей опеке, детьми от этого они быть не перестали.
А сейчас я признал и то, что их жизнь ценю значительно больше, чем наше с Рае благополучие. Не самый лучший у нас разговор получался. И вместо душевного равновесия пока что приносил только смятение.
– Поэтому ты и предложил Радмиру внимательно присмотреть за Закиралем? – Она словно и не замечала моего состояния.
И только тонкая струйка магии, которой она меня окутывала, наталкивала на мысль о том, что мне уже давно пора брать себя в руки и прекращать перекладывать свои сомнения на женские плечи. Даже в том случае, когда женщина ничуть не уступает мне по мужеству.
– Я думаю, что Вилдор ждет не того, когда его воины завязнут на втором рубеже. А именно возможности уничтожить старшего из сыновей. И младший может ему в этом помочь, – невозмутимо продолжил я. Но еще не начав говорить, уже понял, что эти слова были лишними.
– Как гадко! – Она вскочила так резко, что я не успел ее удержать, и бросилась к двери.
Словно собиралась немедленно отправиться к дочери и ее мужу, чтобы прояснить до конца то, что я высказал в качестве предположения. Но, уже взявшись за ручку, застыла, скорбно опустив плечи.
– Почему? – Ее голос был тих и печален. – Неужели не было иного способа не допустить Яланира к власти?
Единственное, чего я хотел в этот момент, – прижать ее к себе, ощущая аромат тела, горячими губами скользнуть по коже, чувствуя, как отголоски тревог растворяются в просыпающемся желании. Но я даже взглядом не мог облегчить ее страдание.
Потому что то, что сейчас происходило, было важнее. И она это понимала так же, как и я.
– А ты сама как думаешь? Ты ведь его знаешь лучше.
Рае, кинув на меня быстрый и напряженный взгляд, медленно опустила голову, признавая, что иного выхода не видит.
– Он очень опасен? – Я и сам знал ответ на этот вопрос, но хотел, чтобы она выскользнула из плена отчаяния, в который сейчас себя загоняла.
Еще мгновение назад она стояла, обняв себя за плечи руками, пытаясь согреться в холоде безысходности. Теперь же, пусть в ее взгляде еще не было безмятежности, но он уже не обжигал огнем.
– Он всегда жаждал власти, а слава отца никогда не давала ему покоя. И мне всегда казалось, что Вилдор держит его рядом с собой не для того, чтобы приблизить. Он его пытался сдерживать. А если посмотреть на некоторые события с иной точки зрения, то вполне можно предположить, что и в моем прошлом свой след он тоже оставил.
Рае прошла мимо меня к столику, на котором стояла открытая бутылка вина, тарелка с фруктами и бокалы. Наполнила один из них почти наполовину и, словно сомневаясь, стоит это делать или нет, долила еще чуть-чуть.
Ее тонкие, нежные пальцы скользнули по тонкой ножке и замерли, не торопясь поднять фужер.
– Я никогда не верила, что отец отдал приказ убить мою мать.
Как бы я хотел избавить ее от боли.
– Я всегда чувствовала в нем то, что было скрыто за ледяной бесстрастностью, за его жестокостью и ужасом, который он внушал всем. Кроме меня. – Ее улыбка выдавала внутреннее опустошение, вызывая у меня странную тревогу. Свое представление о Вилдоре мне вновь придется если и не изменить, то подправить уж точно. – Я не смогла поверить в сказанные им слова, когда меня вернули на Дариану. Но теперь, после того, что ты рассказал, они звучат совершенно по-иному.
– Что он сказал?
Как я ни пытался удержать себя, мне не удалось это сделать. Я оказался рядом с ней еще до того, как закончил говорить. И, лишь прикоснувшись к ней, понял, что не ошибся. Это нужно было не только мне, но и ей. Чтобы хотя бы на миг позволить себе быть слабой и беззащитной.
– Он поклялся мне, что его честь не запятнана ее кровью.
Лера Д’Тар
Итак… можно было начинать подводить итоги.
Прошлый вечер показался мне очень длинным. Так же как и последовавшая за ним ночь. Еще одна бессонная ночь, только теперь благодаря Вилдору. Не то чтобы он решил мне исповедаться, но наш разговор, начатый в моей комнате и прерванный на довольно утомительную, но весьма плодотворную тренировку, продолжился все на том же берегу озера, которое уже неоднократно становилось очевидцем наших с ним встреч.
Он не изливал мне душу – просто рассказывал о себе, нисколько не стремясь изменить мое мнение. Но с каждым эпизодом его весьма насыщенной жизни мне становились понятными не только его действия, но и его устремления. И это делало его все более похожим не на правителя, заработавшего славу сильного и непримиримого, а на существо противоречивое, но цельное.
И пусть что-то продолжало оставаться для меня неясным, пусть со многим я была не согласна, я не давала себе права судить. Но и не стала сторонним наблюдателем. Я переживала каждый его день вместе с ним, радуясь его победам и огорчаясь той боли, которую он нес в себе. Я знала, зачем он произносит эти слова. В глубине души он надеялся, что настанет тот день, когда я расскажу его сыну, каким был его отец. Не в официальных хрониках, а в жизни.
Но он оставлял за мной выбор: передать эту память Закиралю или стать единственной, кто будет знать об этом.
Потом настала моя очередь поведать о себе. Впрочем, о моей жизни он знал немало. Но это не помешало ему стать столь же внимательным слушателем, каким была и я. И все отличие состояло лишь в том, что он позволял себе комментировать принятые когда-то мной решения. Но делал это настолько мягко и ненавязчиво, что напоминал скорее заботливого старшего брата, чем того, кем на самом деле являлся.
И все это было настолько странно и в то же время так естественно, что, даже добравшись до постели, я так и не смогла избавиться от ощущения произошедшего чуда. Чуда, которое изменило все в наших с ним отношениях – он был тем, чье мнение для меня стало важным.
– Сегодня ты не откажешься отобедать со мной?
День уже был давно в разгаре, когда Вилдор вошел в лабораторию, в которой я проверяла еще одну идею Тинира.
И вновь вполне успешно: кровь демонов, послужившая основой для создания даймонов, продолжала оставаться в них довольно сильной. И мне удалось без особого труда вытащить из Сэнара способность повелевать огнем, не вступая в конфликт с магией Хаоса, которая для него была основной.
Не скажу, что в голосе ялтара, после того, как я ему это показала, прозвучало удовлетворение, но за щитами, которые он на мгновение опустил для меня, оно явно угадывалось.
– И отобедать, и отужинать. Если мое присутствие не станет для тебя тяжким испытанием.
Он взглядом показал, что вполне осознал тайный смысл моих слов, которые можно было расценивать как угрозу. Потому что если с прошлым мы почти разобрались, то в отношении будущего его ответ: «Ты все узнаешь в свое время», меня совершенно не устраивал.
– Если мне удается справляться с Советом, с одной женщиной уж как-нибудь управлюсь.
Вокруг нас клубились заклинания, так что никто не мог стать свидетелем нашего разговора. Но по тому, как вспыхнул обращенный в мою сторону взгляд Кадинара, можно было понять, что он находился на мысленной связи со своим господином и разделял его настроение.
Ну-ну…
– Про женщину спорить не буду, а вот как по поводу мага Равновесия?!
Начальник охраны Вилдора фыркнул, вызвав быстрые взгляды Айласа и Сэнара, и отступил к нам за спины. Наверное, чтобы не смущать.