На тренировках, которые я наблюдал, Савченко ни разу не действовал таким образом. Он или стандартными методами справлялся с заданиями, или реагировал на ситуацию как обычный человек. Тем не менее, основные тесты Игнат прошел. Придется серьезно с ним поговорить после конца сегодняшней зачистки.
Кажется, действий Савченко никто не заметил: не хватило опыта. Впрочем, через несколько минут нити исчезли, но боец продолжал двигаться так, словно его способности никуда не делись. Судя по изредка касавшейся меня ауре, так оно и есть. Значит, первоначальный способ был временным эффектом – скорее всего, неконтролируемым.
Наконец-то маленький отряд мог действовать пусть и не на полную силу, но, по крайней мере, не вредя себе. Слава тебе, Господи! Хоть чего-то добились – день не зря потрачен. Ожидал я, правда, намного большего, зато узнал кое-что новенькое.
У выхода из Гнезда нас ждал Палач.
– Можете никуда не ходить. Злобный и Плетка сейчас пройдут по второму разу, и ярус будет считаться зачищенным. Ученый табор уже ждет.
Невдалеке стояли нагруженные сумками ученые. Рядом с ними расположились солдаты охранения, вокруг с пленочными фотокамерами носились журналисты. К нам их не пускали, чтобы не мешали работать. Кстати сказать, некоторые фотографии около Гнезд давали очень интересные кадры: на них возникали странные существа, призрачные конструкции, иногда виднелась аура вокруг предметов. Я оглядел уставшую группу. Ждать от усталых бойцов трезвого мышления не приходилось – поговорим после отдыха.
– Восемь часов на отдых, в двадцать ровно подведение итогов.
Сам я тоже жутко устал, хотя за все время создал всего два знака. Ответственность за подчиненных и постоянное напряжение выматывали сильнее, чем любая тренировка. Поэтому я слегка сполоснулся, сунул в рот кусок чего-то съедобного и завалился спать.
Тихий ветерок не помогал: от комаров приходилось спасаться с помощью костра. Дедовский способ действовал надежнее новомодных репеллентов – сетки на лице и руках не помогали против вездесущей мошкары. Она пролезала даже сквозь Невидимую броню, утверждая торжество природы над магией.
Из-за комаров взвод собрался в самой большой палатке. Слегка тесновато, но мне места много и не требовалось.
– Первая группа. Мордва – слишком много суетишься. Соблазн уничтожить всех чужаков самостоятельно действительно велик, но у тебя не настолько большая оболочка. Кроме того, ты видел, как я выставил Стену, значит, предполагал, что чужак близко. Почему ты не спросил у Мальцева, нет ли давления на Шлем? Он мог что-то почувствовать. Кроме того, если ты понимаешь, что наполовину пуст, сразу переходи в защиту.
Что касается тебя, Мальцев. В следующий раз постарайся чаще выглядывать из-под щитов – нужно ориентироваться в обстановке. Но для первого раза действовал ты хорошо, претензий к тебе нет.
Вторая группа, Симонов и Кольцов. Мне понравилось, как вы отработали. Грамотно, четко. Единственный минус, который я заметил, это слишком позднее обнаружение тварей. Исправлением займемся на базе.
Третья группа. Вася, ты заметил, в какой момент Игнат выставил свои Стены и как они были сконфигурированы?
– Нет, я подумал – он знает, что делает.
– Не знает. Две Стены, замкнутые в круг, никакой пользы не принесут, пробить их проще простого. Знаки соприкасаются и мешают друг другу. Ты должен был увидеть и сказать Игнату. Обращай внимание на действия окружающих.
Ольга. С сегодняшнего дня и до конца операции ты находишься только внутри Гнезда. На поверхность не выходи. В целом я доволен твоими действиями, с проблемой ориентирования будем бороться.
Игнат… Сначала я хочу выслушать твою версию событий. Мне кажется, тебе есть что сказать.
Парень поежился под моим взглядом, но заговорил:
– Ну, сначала я ничего не видел. У меня иногда пропадают способности – ненадолго.
Впервые в жизни я увидел, как волосы у человека встают дыбом. Вся группа выглядела шокированной, но кореец отреагировал выразительнее всех: он понял, что надеялся на поддержку практически слепого человека – минут на десять. Потом способности восстановились.
– Ты был беззащитен двенадцать минут сорок две секунды.
– Я мог создавать знаки!
– Этого недостаточно. Ты сразу видишь ауры или сначала что-то еще?
– Ну, сначала я как будто руками ощупываю, словно…
– Я понял.
Я помнил, где видел подобные «нити». Нечто похожее делал Покойник, общаясь со своим духом. Разница между техникой исполнения и целью большая, но хоть какое-то сходство. Вероятно, здесь есть некая связь. Нельзя ли ее использовать?
Савченко ожидал моего решения, опустив голову и не глядя на окружающих. Он прекрасно понимал серьезность своего проступка и не ожидал ничего хорошего. Правильно делал. Если бы он сказал о своих «отключениях» до начала штурма, еще на базе, я мог бы подумать о том, чтобы оставить его в отряде. Теперь, при виде подобной безответственности, защищать его мне не хотелось. Я должен быть уверен в своих бойцах. Впрочем, с себя вины не снимаю: мне следовало раньше обратить внимание на поведение Игната. Моя ошибка.
– В отряде я тебя не оставлю. Считай это платой за глупость и скажи спасибо, что я не подобрал другого слова. – Игнат вздрогнул. – Теперь что касается твоей дальнейшей судьбы. Я поговорю с одним знакомым – его могут заинтересовать проявленные тобой «особенности», у него похожие. Немного. У кого-нибудь появились вопросы?
Группа подавленно молчала. Игнат преподнес всем хороший сюрприз – настроение даже у хорошо показавших себя бойцов уползло куда-то вниз. Возможно, мне стоило сначала поговорить с Игнатом и только потом объявить собравшимся свое решение и вызвавшие его причины? Надо побеседовать с Чижовым или Студентом – они оба давно командуют людьми и хотя бы совет могут предложить.
– Я не поняла: что мне делать? – Это Ольга. Не поняла моих слов насчет себя.
– Сейчас берешь спальник, оружие, консервы, рулон туалетной бумаги – и идешь в Гнездо. Горячую пищу тебе будут приносить. У входа я предупредил: охрана пропустит. Делай что хочешь – сопровождай группы, общайся с научниками, стереги переход, но чтобы из Гнезда не выходила.
Когда я раздражаюсь, голос у меня непроизвольно становится тише. Ребята уже знали эту особенность. Предыдущий разговор завел меня достаточно, и, выслушав ползущий по палатке шепот, больше вопросов никто задать не рискнул.
– Игнат, идем.
Теперь следовало обрадовать Чижова. Его аура ощущалась внутри штабной палатки, стоявшей в центре лагеря. Еще на подходе я послал зов, и наш начальник вышел навстречу. Немного не доходя до него, я спросил:
– Объясни мне, Игнат, простую вещь – почему ты сразу не сказал о своих проблемах? В первые недели обучения?
– Сначала я думал, что сам виноват. Какие-то ошибки, их можно исправить. Потом надеялся, что со временем странности исчезнут, все наладится.
Я только посмотрел на него, и парень сник еще больше.
Чижов удивленно рассматривал переминающегося рядом со мной курсанта. Он успел неплохо изучить нас и сейчас не ожидал хороших вестей. Я взглянул на навостривших ушки часовых и предложил:
– Павел Сергеевич, мы не могли бы поговорить у вас? – Тот хмуро кивнул.
Пройдя в палатку Чижова, я сообщил ему о возникшей в моем взводе проблеме. Павел не удержался и обругал Савченко – он заранее предвидел неизбежные подковерные интриги вокруг этого случая. Сергачев не особо распространялся о своих проблемах, но вокруг нового Управления, обладающего значительными материальными ресурсами, шла грызня. Если у меня всего одна беда – потеря бойца, то у начальства неприятности могли возникнуть куда крупнее. Последствия небольшого скандала при желании превращаются в настоящую лавину. Поэтому Чижов, в обычной обстановке выдержанный и подчеркнуто хладнокровный, чуть не сорвался на площадную брань.
– Я хочу привлечь Покойника. – Пора переводить разговор в конструктивное русло.
– Зачем? – Во взгляде Чижова появилась подозрительность.
– Сразу после окончания периода отсутствия способностей аура Игната демонстрирует внешние признаки, схожие с аурой Покойника. Сходство очень отдаленное, но тем не менее. Готов официально оформить запрос.
После этого сообщения Чижов приободрился и даже обрадовался. Савченко отправился к себе в палатку, взамен к нам присоединился Призрак, первым делом поинтересовавшийся:
– Слушай, Аскет, а правда, что в твоем отряде есть лесбиянка, которую ты хочешь лечить путем долгого пребывания в Гнезде?
– Бред.
– Об этом весь лагерь говорит. Ты, дескать, решил ей ориентацию исправить.
– У нее проблемы не с ориентацией, а с ориентированием. В пространстве. – На удивленный взгляд Чижова я ответил: – Несущественно. Доложу позднее.
Чижов кивнул и развернулся к Призраку. По мере рассказа тот улыбался все шире, хотя полковник смягчил некоторые детали – теперь выходило, что раньше у Игната все было в порядке, потеря способностей появилась недавно. Однако озвучивать появившиеся мысли Призрак не стал – его устраивала отредактированная версия. В конце концов, похихикав, Призрак согласился показать парня Покойнику.
– Я хотел бы его сопровождать. Мне будет проще описать увиденное.
Фролов немного помялся, но обещал попробовать. У меня сложилось впечатление, что Покойника старались держать в поле зрения и не приветствовали контактов с ним. Даже наша предыдущая встреча состоялась только потому, что Покойник не то чтобы взбунтовался, но подошел близко к этому.
После того как Призрак ушел, Чижов повернулся ко мне:
– Объяснишь все Игнату. Что объяснять, знаешь? – Я кивнул. – Что за история с Ольгой?
– На нее плохо действуют условия подземелья. До конца штурма она будет находиться в Гнезде. Пусть привыкает.
– Долго она в противогазе не протянет.
– Воздух внизу нормальный, противогаз нужен против чужаков.
Чижов пожал плечами. Нам вообще давали много свободы в принятии решений, но и спрашивали за провалы тоже строго. Злобному уже серьезно досталось за излишнюю жесткость обучения, приведшую к травмам у бойцов и задержке учебного процесса. Если бы не стабильно высокие показатели его взвода, черта с два он удержался бы на своей должности. Надо его проведать.